Ярость и пули

— По-видимому, нет, — бормочет Тэд, сопровождая Хасса к дивану, на котором я сидел. — Усади свою тупую задницу, пока не отдышишься.

Я отворачиваюсь от парней и неторопливо иду на кухню. На деревянных кухонных стойках выстроены пятнадцать шотов, разлитых в различные кружки и стопки. Я сажусь на барный стул, пока Джоэл натягивает белую футболку через голову, прикрывая чернила на своем торсе.

— Это было действительно необходимо? — спрашивает он, поправляя ткань вокруг пояса штанов.

Я отставляю бутылку пива и выбираю вместо нее шот.

— Абсолютно, — отвечаю я и беру синюю стопку, наполненную до краев прозрачной жидкостью.

Водка. Ее запах такой сильный, что я чувствую ее вкус еще до того, как она касается моих губ.

Опрокидываю шот и смотрю на блестящую синюю стопку в своей руке, резко выдыхая. Никогда не любил водку.

— Эмили. Наконец-то! — радуется брат, его настроение радикально изменилось по сравнению с предыдущими днями. — Выпей с нами.

Я смотрю в холл, где лестница соединяется с кухней, и… срань господня!

Узкое черное платье с одним рукавом плотно облегает тонкие изгибы, подчеркивая соблазнительные формы тела Эмили. Маленькие прямоугольные вырезы по бокам начинаются у верхней части бедер и, обнажая молочную плоть, заканчиваются под ее руками. Ткань льнет к мягким изгибам тела, электризуя каждый нерв в моем теле. Добавьте легкий мейк-ап, телесного цвета лодочки на тонком каблуке и длинные темные волосы, заколотые сзади... Кто эта девушка? Сейчас Эмили не похожа на ту усталую медсестру, которую я встретил несколько недель назад. То, как она выглядит... вполне подойдет в пару миллиардеру.

И теперь я жалею, что не ударил Хасса сильнее.

То, что я сделал с ним, недостаточное наказание за такое неуважение к кому-то вроде нее.

Я должен отсечь головку его члена от длины и приклеить ему на лицо, чтобы каждый раз, когда Хасс будет смотреться в зеркало, вспоминал, какой он мудак.

— Что пьешь? — спрашивает Эмили, подходя ближе и с любопытством прищуриваясь.

— Всё, — говорю я, опуская стопку на стойку.

Впервые с того момента, как Эмили вошла в комнату, бросает на меня один взгляд, и явный приступ тошноты накатывает на нее. Он управляет чертами ее лица самую короткую долю секунды, прежде чем она подавляет его и скрывает за убийственной фальшивой улыбкой. Что это значит?

— Избегай маленьких разноцветных стопок, — информирую я. — Это самодельная смесь Джоэла, и она уложит тебя на спину еще до того, как мы выйдем через парадную дверь.

Джоэл тихо смеется, забирает бутылку пива и покидает кухню, оставляя нас наедине.

Господи. Эмили хорошо выглядит. А как она пахнет? Черт. А какая она на вкус?

С вызывающей улыбкой и решительным изгибом брови Эмили протягивает руку и обхватывает тонкими пальчиками маленькую разноцветную стопку.

— Думаю, чтобы уложить меня на спину, мне она не понадобится... У меня есть ты, чтобы сделать это позже.

Эмили рассматривает содержимое стопки, возвращает ее на стойку и выбирает шот с водкой.

Если она не будет осмотрительна, то я уложу ее на спину, живот, колени и чертовы руки. Я заполучу ее любым из известных способов. Сорву это облегающее платье с ее хрупкого тела и им же привяжу к кровати. Заткну рот ее же трусиками и трахну в попку, пока на ней будут эти сексуальные туфли. Оттрахаю так хорошо, что ей никогда больше не понадобится член. Я удовлетворю ее на всю жизнь — и это чертово обещание.

Не подозревая о моих жестоких и сексуальных мыслях, Эмили улыбается мне и опрокидывает шот.

Проглотив, она с шипением стискивает зубы.

— Это ужасно.

— Лучше, чем пойло, что мы пили в подполье.

Ее улыбка становится еще шире. Эмили наклоняет голову набок, и ее волосы рассыпаются каскадом по моему бицепсу. Я хочу потянуть их. Хочу намотать на кулак, пока буду трахать ее сзади.

— Ну, не знаю. Мне вроде как нравится вкус виски, смешанного с мерзостями сточной трубы.

Я смеюсь. Боже, она просто потрясающая.

Я хочу, чтобы она была ближе.

Хочу, чтобы она была в моих объятиях.

Сместившись, я отодвигаюсь от стойки и хлопаю себя по колену.

— Иди-ка сюда.

Я хочу, чтобы Эмили была близко, чтобы чувствовать ее запах. Хочу видеть идеальные линии губ и мерцание румян на щеках. Хочу любоваться ими, пока могу, потому что позже я размажу их по ее личику кончиком своего члена.

Эмили наклоняется вперед, хватается за край стойки и упирается локтями.

— Весь этот путь? В этих туфлях?

— Они неудобные?

Она пожимает плечами.

— Они не так уж и плохи. Они, конечно, не «Луи Виттон», но действительно неплохие.

Себе на заметку: купить девушке чертовы туфли от Луи Виттона.

Я выгибаю бровь.

— И ты обула их потому что?..

Эмили огибает стойку, стуча каблуками по половицам. Большинство людей предпочитают звук дождя, барабанящего по жестяной крыше.

Но не я.

Мне нравится стук высоких каблуков. Ничто не звучит лучше, чем хорошо одетая женщина — ноги облачены в туфли, пока она идет туда, куда идет. Каблуки символизируют власть. Дерзость. Сексуальность.

Каблуки — моя гребаная погибель.

Особенно на Эмили.

В этом есть смысл, я имею в виду, ведь у Супермена есть криптонит, а у меня есть... у меня — женские туфли.

Эмили неторопливо делает последние шаги, прежде чем встать у меня между ног.

— Скажем так, я покупала их не для танцев, — произносит она, ее длинные черные ресницы кажутся нескончаемыми.

Господь, дай мне сил не воплотить свою угрозу заткнуть ротик Эмили ее же нижним бельем. По крайней мере, пока мы не вернемся. И вообще, что у нее под платьем? Кружева? Шелк? Или, может, хлопок, как то белье, что у нее было, когда мы находились в тоннелях?

Я закрываю глаза на миг, пока Эмили поворачивается ко мне спиной. Обнимаю ее за талию и крепко прижимаю к себе. Ее плечи напрягаются, а кончики тонких пальчиков впиваются в мое бедро, когда я наклоняюсь ближе и касаюсь губами ее ушка.

— Следи за собой, Котенок. Не думай, что я не выгоню всех и не нагну тебя над этой столешницей.

Эмили поворачивает голову, извиваясь, пока ее ушко у моих губ не заменяется нежной щекой.

— Это что, угроза?

Я крепко держу ее в своих объятиях, сжимая ровно настолько, чтобы донести до нее свою точку зрения.