Ярость

— Мастер поработал, — сказал полицейский. — Мы с таким не сталкивались.

— Время смерти?

— Свежий ещё. Двух часов не прошло.

— Что по камерам? — повернулся к помощнику Илья Борисович.

— Надо спускаться в подсобку. Мой человек просматривает записи с камер. С обеда и до приезда скорой помощи.

— Записи — это хорошо, — согласился полицейский, которого, судя по всему, туда не пустили.

— Может яд? — спросил Илья у полицейского.

— Мы тоже так подумали. Но спец говорит, что такого яда, чтобы в голове всё перемешал, словно черпаком, не существует. У несчастного из носа кусочки мозгового вещества вышли вместе с кровью.

— Я позвоню, а потом посмотрим, что из камер видеонаблюдения вытащили.

Начальник службы безопасности вышел в коридор, набрал номер. О случившемся он сразу поставил в известность Петра Георгиевича и нужно было доложить о предварительных и неутешительных результатах. Арсений был сильным мастером и казалось нереальным, что с ним расправились подобным образом. Длинные гудки тянулись и тянулись, но ответа не было. Сбросив, Илья ещё раз набрал номер, но длинные гудки в итоге сменились короткими. Набрав другой набор цифр, мужчина забарабанил пальцами по стене. Когда не ответил третий номер после долгих гудков, лицо Ильи Борисовича помрачнело.

— Петров! Пусть твой человек потрошит записи с камер за три дня. Дай ему в помощь охрану, кто знает жильцов дома в лицо. Каждого постороннего пусть выпишут, потом всех проверю. Бегом! Жду тебя в машине во дворе через минуту.

Помощник кивнул и умчался раздавать указания. Илья Борисович неспешно спустился во двор, набрал ещё один номер. На этот раз ответили на втором гудке.

— Зорин на связи, — голос в трубке.

— Пятый объект не отвечает на запросы. Бери команду, оружие и выезжайте. Без меня не суйтесь, ждите на съезде с шоссе.

— Принял, — голос в трубке.

— Конец связи, — Илья Борисович нажал кнопку отбоя, убрал телефон. Немного поколебавшись, он сделал ещё один звонок, после чего поспешил к оставленной на улице машине.

Небольшая деревня «Добрая» располагалась на юго-западе от города примерно в сорока километрах. По пустому шоссе машина промчалась это расстояние едва ли не за пятнадцать минут. Ещё столько же начальник службы безопасности семьи Орловых ждал появления семи больших машин с подчинёнными. По узкой, но относительно новой дороге они ехали ещё минут пять, особо не разгоняясь. Когда свет фар вырвал из темноты табличку с названием населённого пункта, машины остановились. Впереди была кромешная тьма. Не горели ни дорожные фонари, ни окна нескольких усадеб. Только где-то далеко без перерыва лаяла собака.

— Может авария на подстанции? — спросил Петров, крепче сжимая в руках небольшой чёрный автомат. Свет фар едва добивал до высокого забора первой усадьбы, казавшейся мёртвой.

— Вот и проверим, — сказал Илья Борисович, впервые за долгое время почувствовавший себя неуютно.

Несколько минут спустя от колонны отделилась одна машина и освещая дорогу светом фар, двинулась к домам. За ней, скрываясь в тени, шли три группы с бойцов во главе с мастером. Они обогнули первый дом, двинулись дальше по улице. Звук двигателя должен был разбудить обитателей деревни, но вокруг по-прежнему было тихо. Возле огромных железных ворот очередного поместья машина остановилась. За высоким кирпичным забором угадывались очертания трёхэтажного особняка с остроконечной крышей.

— Свет, — тихий голос в наушнике Ильи Борисовича. — Второй дом справа.

Действительно, в похожем особняке на верхнем этаже зажглась или свеча, или фонарик, показав в проёме окна фигуру женщины. Она пыталась разглядеть, кто приехал. Через секунду к ней присоединился мужчина.

— Маркины, — опознал их начальник СБ и страх немного отступил. — Вон, ещё одна свечка в окне через дом.

Не прошло и минуты, как ворота открыл один из отряда, перебравшийся через забор. Внутри оказалось неожиданно пусто. Отсутствовал охранник, следивший за воротами из маленькой будки рядом. Семья Маркиных смогла различить в свете фар проходящих во двор людей с автоматами и свет в их окошке резко потух.

— В полицию звонить будут, — сам себе сказал Илья Борисович. Нажав кнопку на рации, тихо сказал. — Я в дом. Второй — осмотри периметр. Третий — проверь генератор в подсобке. Если всё нормально, то заводи его и включай свет.

В воздухе перед мастером появилось невидимое лезвие, сотканное из воздуха. Оно издавало едва заметное гудение, но заходить в дом без него, он не решился. Свет фар от машины, неспешно въехавшей во двор, ударил в окна первого этажа и массивную входную дверь. Быстро добежав до неё, Илья Борисович, потянул за ручку. Дверь поддалась легко и без скрипа. Пустой коридор, тумба для обуви. Заметив что-то на полу в комнате, прилегающей к прихожей, мастер замер. Приняв решение, отпустил автомат и взял железный фонарь на длинной ручке. Щёлкнул. Круглое яркое пятно света упало в проход, показывая чьи-то ноги в тяжёлых военных ботинках. В следующую секунду что-то с невероятной силой ударило мастера в район солнечного сплетения, выбивая воздух из лёгких. Илья Борисович услышал треск собственных рёбер, а в глазах потемнело. Второй удар пришёлся сбоку в шею и мир вокруг потонул в непроглядной темноте.

Тем временем в доме Маркиных, высокий худощавый мужчина, закрывая ладонью светящийся экран сотового телефона, действительно звонил в полицию.

— Спрячься, тебе говорю, — бросил он супруге, выглядывающей из комнаты.

— Полиция, Капитан Лихачёв слушает…

— Алло, полиция, — тихим шёпотом заговорил Маркин. — Это деревня Добрая. Здесь люди с автоматами в дом наших соседей вломились. У нас свет…

В этот момент во дворе соседнего дома раздались громкие хлопки. Сначала всего пара, затем длинная очередь. Яркие вспышки выхватили из темноты очертания двух фигур. Послышались крики и ещё стрельба.

Санкт-Петербург, отель Астория, раннее утро

Ольга, сидевшая у окна в ресторане на первом этаже, изводила себя неприятными мыслями. Рано утром уехали Матчины, даже не позавтракав. Когда она спустилась в ресторан, то застала лишь отходящий шестиколёсный автобус. И как бы она хотела, чтобы они забрали её с собой. Вчера вечером за ужином Павел Георгиевич довольно часто и задумчиво смотрел на племянницу. Ей же оставалось делать вид, что она не замечает этих взглядов. Она специально следила, с кем дядя разговаривал на приёме в Александровском дворце. И среди тех, к кому он подходил были одни стариканы за пятьдесят и старше. Лишь двое, с кем он долго беседовал, выглядели чуть старше сорока лет, но назвать их даже отдалённо привлекательными, она не могла. Один из них был откровенно страшен и лысоват, с выпирающими передними зубами. Девушка боялась, что сейчас подойдёт мама и позовёт её знакомиться с кем-нибудь из них. И поделится переживаниями было не с кем. Алёна уехала…

— Оля, — голос мамы раздался над самым ухом, отчего девушка вздрогнула. — О чём задумалась?

— Ни о чём, — быстро сказала девушка, глядя на улыбающуюся женщину. — Только если о поездке…

— Очень вовремя. У нас поезд в Москву через сорок минут. И если поторопимся, то в час дня будем на Питерском вокзале.

— Уезжаем? Так быстро?

— Хочешь остаться? — удивилась Светлана.

— Нет, нет, у нас экзамены скоро, да и лекций много пропустила. Я сейчас, вещи соберу.

— Я уже всё собрала и упаковала. А вон та машина, — она показала на чёрный лимузин, который отвозил их во дворец, — нас ждёт.

— Точно всё собрала? Зубную щётку, а расчёску, я её в ванной оставляла.

— Всё, — утвердительно кивнула она. — Не переживай. Пойдём, не будем заставлять Пашу ждать. Он с самого утра не в духе и ворчит, как твой старый дед.

Мама взяла девушку за руку и настойчиво повела за собой. Когда они выходили, швейцар заканчивал укладывать в багажник большие дорожные чемоданы. В салоне их уже ждал Павел Георгиевич, работая на ноутбуке, установив его на специальный выдвижной столик. Едва Никитины расположились на сидении, машина неспешно поехала. Ольга неплохо знала дядю, проведя у них в гостях немало времени, и он, действительно, был не в духе. Ни зол и не сердит, скорее раздражён чем-то. Это можно было уловить по тому, как резко он нажимает на клавиши и едва опускает брови, читая что-то неприятное.