Ярость

— Привет, — улыбнулся я, протягивая вторую бутылку.

— Здравствуй. А мы, вот, решили порядок навести.

— Спасибо. Я здесь почти случайно оказался. Марина, привет.

— Привет, — она улыбнулась, оторвала прицепившеюся колючку от платья.

— Надо было сразу бумаги прочесть, которые мне Катя дала, — сказал я, посмотрев на камень надгробия. — Но решил отложить до возвращения из поездки.

— Да? — заинтересовалась Таня. — Нам она ничего не сказала. А ещё подруга называется.

— За две недели ни разу не позвонила, — кивнула Марина. — То по пять раз в день спрашивает: «Как дела», а тут забыла. Да, Кузя, тебе император что за победу подарил. Жутко интересно. Помню он обещал какой-то серьёзный подарок. А Кеша нам ничего не сказал. Приехал, поговорил с главой и умчался.

— Почётную грамоту подарил, — рассмеялся я. — Только она сгорела, так что и показать нечего.

— И всё? — удивилась она. — Вот жмот! А обещаниями сыпал, словно гору золота приготовил.

— Давайте вам помогу, — сказал я, подворачивая рукава. — Всё быстрее будет. А потом, в знак благодарности, угощу пирожными в кафе.

— Только ты расскажи, как поездка прошла, очень интересно будет послушать, — улыбнулась Татьяна.

— Ничего интересного и не было. Погода — дрянь…

Следующие полтора часа мы хорошенько поработали. Успели очистить почти весь участок от травы и мусора, а Пантелей принялся за высадку цветов, предварительно рассыпав удобрения из ведёрка. Как оказалось, одно из вёдер было заполнено какими-то мелкими гранулами. Девчонки бегала за водой, благо колонка находилась совсем рядом. Из примечательного, можно сказать, что всё это время за нами следил кто-то из работников кладбища, копошась рядом с могилками чуть дальше по дороге. Мне даже захотелось наведаться к начальнику кладбища, чтобы поговорить с ним серьёзно.

Пока мы убирались, я внимательно изучил надгробие из серого гранита. Хотя, изучать особо нечего. Только надпись: «Матчины» и год, когда семьи не стало. Ни списка имён, ни эпитафии. Девятнадцать лет прошло… Вооружившись жёсткой тряпкой, я хорошенько отмыл камень и плиту под ним. Потом приехала Мама. Сначала мы увидели десяток крепких мужчин в камуфляже и разгрузках. Только вместо оружия лопаты и грабли, две новенькие блестящие тачки, земля, саженцы. Похоже, мама слишком дословно поняла слова о «заброшенном» состоянии могилы и по пути они разорили магазин: «Всё для сада и огорода». Командиром отряда был, крепкий мужчина, по национальности — итальянец, Ливио. Импульсивный и немного нервный, но отличный специалист и мастер подрывного дела. Не удивлюсь, если у него в одном из мешков тратил или что-нибудь в этом роде.

— Командор! — с немного смешным акцентом, отрапортовал он, когда отряд добежал до нас. Неслись они так, словно на войну опаздывали.

— Отставить! — рявкнул я, видя его взгляд на участок за оградой. — Всё, чтобы вы не задумали — сразу нет! Вот, его зовут Пантелей, он здесь за старшего. Поступаете в его распоряжение. Окопы не рыть, территорию не минировать! И смотри у меня, а то прикопаю на соседнем участке.

— Так точно, командор! — кивнул он. И ведь не понял и половину из того, что я ему сказал. Пришлось повторять на английском.

— Перекур, — обратился я к немного удивлённым девушкам. — Пусть дальше поработают они. Пантелей, вы ими командуйте, не стесняйтесь. Если слов будет мало, то можете лопатой стукнуть, им ничего не будет.

Пока девушки выходили за оградку, наёмники уже разбились на группы, принялись укладывать траву и мусор в тачки.

— Мы бы и сами справились, — сказала Марина, глядя, как суетятся мужчины в камуфляже.

— Определённо, — согласился я. — Но нужно было пару организационных вопросов решить.

Минут десять мы наблюдали за кипящей работой. А так как рабочей силы прибыло немало, то было решено привести в должный вид и прилегающую к ограде территорию. На уже расчищенную площадку Пантелей никого не пустил, лично занимаясь посадкой цветов. Мама появилась несколько эффектно. Шла она решительно, словно по личной территории. За ней шагали двое крепких ребят, неся под руки знакомого усатого мужчину в костюме. Тому даже не требовалось перебирать ногами, болтающимися в воздухе. Дойдя до нас, мама остановилась, посмотрела сурово на девушек и на суетившихся подчинённых.

— Продали! — сказала она, обращаясь ко мне. — Участок. Всех бы здесь и закопала, но землю портить не хочу.

— Мы не виноваты! — попытался объяснить мужчина, которого так и держали на весу. — Такой закон. Они и опеку оформили над территорией, и все бумаги…

— Значит, слушай меня внимательно, — она повернулась к нему. — Если к этому участку хоть один посторонний близко подойдёт, если хоть один цветочек сорвёт, то я тебя и всю бригаду вашу вот здесь, рядом с дорожкой похороню.

Наёмники встряхнули мужчину, и тот быстро закивал.

— Всё сделаю. Никто не подойдёт. Здесь без нашего ведома ничего не происходит, так что не беспокойтесь, — быстро заговорил мужчина.

Мама подошла, схватила его пальцами за нос, наклонила на себя.

— Запомни, мы верим людям только один раз, — злобно посмотрела она на него и только потом отпустила, потеряв всякий интерес. — Кузьма, почему я об этом узнаю так поздно?

— Хотел сначала проверить всё сам, — отозвался я. Посмотрел, как мужчину в костюме опустили на землю, погрозили пальцем. Он встал, не зная уходить ему или подождать. — А что на базе?

— Цирк с конями. Комиссия военная пришла. Крысы министерские. Ищут формальный повод, чтобы выпроводить нас, — она криво ухмыльнулась. — У них война на носу, разборки под брюхом у Каспия, а их заботит компания наёмников на отдыхе. Я им сразу сказала, если нас хоть на миллиметр подвинут, то их репутация так упадёт, что Российская Империя не сможет нанять даже самых захудалых наёмников в мире. Устрою им второй Австралийский бойкот.

— Понятно, — я улыбнулся. — Вы здесь сами управитесь?

— Управимся. Обед скоро, — она посмотрела на маленькие часики на запястье. — Часам к трём будь в МИБИ. Надо старым друзьям помочь. Номера: 3, 8 и 12. Забери, потом мне отдашь.

— Мам, я же занят, — немного удивлённо сказал я.

— Тебя это не сильно отвлечёт. И посиди пару дней в институте, чтобы тебя видели. Я сама позабочусь о запланированной на вечер встрече.

— Хорошо, — я не стал спорить.

Пока мама пошла к оградке, разглядывая надгробие, я жестом показал девушкам, чтобы следовали за мной. И пока она не пристроила их на воспитательно-трудовую работу, мы сбежали. Скорым шагом добрались до выхода с кладбища, где я пригласил их в нашу машину. Василий, дожидавшийся меня, спокойно читал местную газету, никуда не торопясь. Он из нас всех самый терпеливый. Может неделю в засаде просидеть, наблюдая за домом или выходом из подъезда. Всегда поражался, откуда у него столько терпения.