Яростный свет

Амелия едва узнала отца. Глаза были подбиты, лицо покрывали желтые, зеленые и фиолетовые синяки. Его прямой, аквилонский нос теперь был сильно искривлен. Распухшая губа сильно разбита. Кровь залила его темные волосы с проседью. Правую руку он осторожно держал на коленях. Несколько пальцев безжизненно скрючились, костяшки были раздроблены.

Амелия поспешила отвести взгляд, непрошенные слезы жгли ей глаза. Она думала, что будет чувствовать гнев, ненависть, самодовольную ярость. Ее отца в конце концов арестовали. Он наконец-то заплатит за свои отвратительные преступления, за годы издевательств и жестокости. Теперь его ждет правосудие. Но она не чувствовала ничего, кроме оцепенения и глубокого, засасывающего отчаяния.

— Амелия, — прохрипел Деклан.

Усилием воли она заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Отец.

Он пошевелил челюстью, морщась от этого движения.

— Ты пришла.

Не стоило спрашивать, что с ним сделали. Его явно били, пытали. Амелия твердила себе, что он это заслужил. Но эти уверения никак не укладывались в ее сознании. Разве хоть кто-то заслуживает подобного обращения?

Ее руки мелко дрожали. Амелия сжала их в кулаки.

— Я не знаю, почему. Скорее всего, не стоило приходить. Наверное, это ошибка…

— Мне нужна твоя помощь. — Слова отца прозвучали невнятно из-за разбитых губ. Трех зубов не хватало. — Мы можем работать вместе. Мы еще можем все изменить.

Амелия нервно заправила за ухо прядь наращенных волос. Они мешали ей, от них постоянно болела шея.

— Я не могу этого сделать.

Обезображенное лицо Деклана скривилось.

— Ты не можешь мне отказать. Я в таком положении из-за тебя, из-за твоего предательства!

Его резкие слова пронзили Амелию насквозь. Она упрямо покачала головой.

— Ты здесь из-за своих поступков. Не из-за моих.

— Ты безнадежна, — с отвращением протянул он. — Прямо как твоя мать.

— Нет. — Амелия возмущенно вздернула подбородок. — Я не такая. Она пожертвовала всем ради безопасности. Она пожертвовала благополучием своих детей. Она отказалась от своих друзей. Я так не поступлю. Я не она. Я не заключаю сделок с дьяволом.

Она решительно повернулась к двери.

— Ты можешь думать, что ненавидишь меня, но это не так, — неожиданно мягко сказал Деклан. — Я спас тебя от эпилепсии. И я спасу тебя снова. Я твой отец. Я люблю тебя.

— Нет. — По ее телу прошелестела дрожь — такая слабая, что Амелия надеялась, он ее не заметит. Потому что даже сейчас, после всего пережитого, ужасным, необъяснимым образом она все еще жаждала, чтобы отец ее любил. Она хотела, чтобы это было правдой. — Нет.

Она заставила себя сделать шаг, потом два. Не желая больше ничего слушать, Амелия устремилась к двери.

— Не уходи, — настойчиво попросил он.

Но Амелия продолжала идти. Торопливо схватилась за ручку двери.

— У меня есть то, за чем ты пришла.

Металл под ее рукой обжег холодом. Она замерла колеблясь.

— И за чем я пришла?

— Не только из-за меня. Ведь тебе нужно именно это? Тебе нужно имя.

Медленно, плавно, с гулким стуком сердца в ушах, Амелия повернулась.

Деклан горько усмехнулся.

— Тебе никогда не удавалось лгать мне, милая. Я всегда видел тебя насквозь.

Амелия не поддалась на его провокацию. Не позволила отцу увидеть ее дрожащие ноги, участившийся пульс. Глядя на него сухими глазами, она потребовала твердым голосом:

— Назови имя.

Он одарил ее уродливой, искаженной улыбкой.

— Ты и так знаешь.

Амелия резко вдохнула и выдохнула. Ужас застыл в глубине ее живота. Какая-то часть ее сознания догадывалась о том, что собирается сказать отец, прежде чем он это произнес. Она заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Президент Слоан.

— Да.

Амелия судорожно втянула воздух.

Деклан криво усмехнулся.

— Вирус «Гидры» был идеей президента Слоан. Она — главный вдохновитель. Я всего лишь выполнял ее поручение. Это она все организовала.

— Она арестовала тебя, — возразила Амелия, борясь с неприятным пониманием правдивости его слов. — Она ужаснулась записи, которую мы обнародовали. Я видела ее лицо…

— В самом деле? — Деклан резко ее перебил. — Ты уверена, что она уже не знала, что именно было в том ролике, и не успела должным образом подготовить свою реакцию?

— Мы взломали канал…

— Думай, девочка! Посмотри, как прекрасно все сложилось для Слоан. Она пыталась избавиться от меня на «Гранд Вояджере», чтобы замести следы. Пока вирус не мутировал и не стал заразным — тогда она отчаянно начала искать лекарство. Синдикат Ченга считал, что оно у меня уже есть. Они взяли меня в заложники и заперли в глухой камере где-то в Китае, намереваясь выпытать формулу. Только у меня ее еще не было, и я не мог ничего им сообщить.

— После смерти президента Моргана Слоан принесла присягу. С новыми президентскими полномочиями она отдала приказ организовать спасательную операцию, которая нарушила дюжину международных договоров и вызвала бы политическую бурю — если бы мир уже не разваливался на части. Но она знала, что будет дальше. Слоан прекрасно понимала, что ее действия не повлекут за собой никаких последствий.

— Теперь она делает это снова. Я разработал вакцину и лекарство. У нее есть формулы, а ты — запасной вариант. Я стал расходным материалом. И как только она увидела возможность, использовала тебя и твое жалкое Сопротивление, чтобы меня устранить. Разве ты не видишь? Одним махом она избавилась от меня — единственного оставшегося в живых человека, способного ее разоблачить, — и сделала себя героем, преподнеся мою голову на блюдечке с голубой каемочкой, дав людям справедливость, месть и катарсис, которого они так жаждали.

Все это имело ужасный, по-своему поэтический смысл. Президент Слоан позволила взломать сеть. Она позволила каждому жителю Убежища увидеть ту видеозапись. Она разыграла ужас и потрясение, и немедленно приказала арестовать Деклана. Бейл оглушил ее отца прежде, чем тот успел выступить в свою защиту или обвинить президента Слоан.

Все мысли в голове Амелии перемешались. Она ведь и сама подозревала это? И все же ей отчаянно хотелось, чтобы все оказалось ложью. Возможно, она даже уговаривала себя не верить в очевидное, просто потому что не хотела.

Как же сильно она надеялась, что Убежище окажется настоящим, что оно подарит надежду и безопасность. Но, как и во многих других вещах, за красотой скрывалась тьма.

Деклан поерзал на металлическом стуле, его кандалы грозно звякнули.

— Среди вас есть предатель.

— Нет, — возразила Амелия, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди.

— Кому ты отдала запись? — настойчиво спросил Деклан.

Амелия замялась.

— Охраннику? — предположил Деклан. — Кому-то, по мнению Сопротивления, выступающему на их стороне?