Ярый Рай

— Не бойтесь, Ярый не придет. Он не хочет вас пугать, — словно прочитав мысли девушки, добавил Грэгор. — Но с этого дня он иногда будет заходить. Чтобы вы к нему привыкли. Мы все не хотим пугать вас, Лиза. Я понимаю, что вы чувствуете сейчас, в совершенно новом доме, с новыми людьми. Но, пожалуйста, не сбегайте больше. Это для вас же самой опасно. Куда вы там пойдете? Не думайте, я не хочу вас пристыдить, но вы отныне находитесь под нашим крылом, и нам не хочется, чтобы с вами что-то случилось. Вы теперь член нашей семьи, вы здесь не временно, а навсегда, и нам очень хотелось бы жить с вами дружно.

Лиза смущенно промолчала.

— И если вам что-то непонятно, спрашивайте. Мы не враги, мы все покажем, объясним, расскажем. Вы дома, и даже не представляете, как мы рады наконец-то вас найти!

— То есть, вы искали? Меня? Что вы имеете в виду? — подобралась девушка.

— Да, искали, да, вас.

— И что же во мне примечательного?

— У вас внутри мертвый ребенок.

Она раскрыла рот, но ответить так ничего и не смогла. Аппетит пропал напрочь, и вот теперь девушка совсем, ничего, не капли не понимала. Рональд по другую сторону стола тоже округлил глаза и подавился чаем, из чего Лиза сделала вывод, что и для него услышанное оказалось неожиданностью.

— Он не совсем мертв, но умрет сразу же, как родится. Вы убили его несколько раз, вытравили душу, теперь он лишь кусок плоти, существующий за счет вашего организма. Бездушный. Тело не может жить снаружи без души внутри. Вы не подумайте, я вас ни в коем случае не обвиняю, это сугубо ваше дело, и, более того, будь я на вашем месте, то поступил бы точно так же. И дело не только в ребенке, конечно. И у других беременных женщин бывают мертвые дети. Ваша главная особенность в том, что ваша душа… как бы это объяснить… еще не скована. Вы ее уберегли, это большая редкость. В вас заложен огромный потенциал.

— Я не понимаю. Какая душа? Какой потенциал? Вы серьезно это говорите?

— Более чем. Лиза, поймите, вы в очень странное место попали. Странное, но неопасное. Я мог бы объяснить подробнее, но это не передается словами, это надо прочувствовать. И вы обязательно прочувствуете, но для начала вам необходимо перестать бояться Ярого. Довериться ему. Иначе ничего не получится.

— Так, так, так, постойте. Что — не получится?

— Вы не сможете войти… туда. Лиза, милая, если бы я мог описать это словами, то описал бы. Просто поверьте мне на слово, ничего плохого с вами не случится. Наоборот. Вам предстоит познать нечто очень прекрасное, и вы не представляете, насколько.

— Погодите, погодите, Грэгор. Хорошо. Предположим, я вам верю. Предположим, во мне действительно заложен потенциал и я беременна мертвым ребенком. Но зачем вы меня сюда привезли? Что вам от меня нужно? Что вы имели в виду, когда говорили, что «скоро все закончится»?

— В этом и кроется загадка. Вы очень нужны Ярому. Только мать, носящая под сердцем мертвого ребенка, может ему помочь. И когда он получит то, что ему нужно — или не получит, если вы откажетесь помочь — все закончится. Дело подойдет к концу.

— И в чем заключается помощь?

— А вот это я не могу вам рассказать.

— Почему?

— Он сам вам все расскажет. Когда вы будете готовы.

— Когда я буду готова?

— Он сам поймет. И даст знать вам.

— Мне кажется, что здесь все сошли с ума.

— Мне тоже иногда так кажется. А потом мне кажется, что все наоборот. Что весь мир сошел с ума, и только здесь, у нас, нормально. Но я могу подтвердить свои слова. Щека. Ваша. Болит?

— Щека? — Лиза совсем забыла про нее. Потрогала. Сдавила кожу. И наконец сообразила. — Так это он? Он сделал так, что боли нет? Для этого он подходил, ведь так?

— Именно.

— Так не бывает. Но… так, ладно. Хорошо. Я все равно не понимаю.

— Вы все поймете. Но нужно время. И, знаете. Когда я вас вчера увидел, то не мог поверить, что вы та, кого мы ищем. А когда вы сбежали, я был уверен, что мы ошиблись. А сейчас вижу, что вы именно она.

— И почему же?

— Потому что я рассказал вам о странных и неправильных вещах. А вы не испугались. В ваших глазах сплошное любопытство. Вы задаете нужные вопросы. Вы мне поверили, ведь так?

— Как вам сказать… мне очень хочется поверить.

— Не тот человек давно бы поднял меня на смех. Лиза, милая, просто расслабьтесь. Делайте, что хотите, если вам что-то понадобится — просите, мы обязательно поможем. Поверьте, у нас вам будет очень хорошо. Доверьтесь нам. У нас так принято — во первых, уважать друг друга, и во-вторых, друг другу доверять.

— То есть, вы хотите, чтобы я всем вам доверяла? Чужим и незнакомым людям? Вот так вот, сразу? С чего бы вдруг?

— Хотя бы попытайтесь, Лиза. Я помню, как это непросто, начать. Когда не знаешь, а стоит ли оно того, а вдруг то, что ты скажешь, против тебя и обернется. Но знаете, потом привык. Теперь я по-другому не могу. Когда мы с Ярым выезжаем к пациентам, мне кажется, что там все неправильно, что с людьми что-то не то, со всеми. Вряд ли вы понимаете сейчас, о чем я, но скоро все поймете.

— Я стану такой же странной, как и все вы?

— Нет. Нет, не странной, а нормальной. Хотя, смотря как посмотреть… Да это, в общем-то, неважно. Хотите нам что-нибудь сказать? Наверняка у вас многое накипело. Вы злы на нас? Попробуйте, не бойтесь. Вам сразу полегчает.

Лиза задумалась. Неспешно допила остатки чая. Вытерла салфеткой рот. Посмотрела на Грэгора. На Рональда. Решила — а почему и нет? Хотят доверия? Отлично. Так пусть получат.

— Вы знаете… я так устала, — неуверенно начала она. — У меня мама недавно умерла. Она единственная меня поддерживала и понимала. Я забеременела случайно. Я не хочу рожать, боюсь. Я ненавижу свой живот. Я рада, что то, что там находится, мертво. Рада ужасно. Отец ребенка меня предал, а собственный хотел прибить. Я вышла замуж за… не знаю, как его назвать. Да, он меня пугает, до колик в животе. И вы мне все чужие. Я долго привыкаю к людям. Мне трудно переварить все то, что вы сейчас сказали. Я так устала. Мне кажется, что я старуха. Мне хочется побыть одной. Просто лежать, не думать и ничего не делать. И чтобы никто ко мне не подходил. Скажите, Грэгор — доверие, это вот так вот говорить? — и на него серьезно посмотрела.

— Кхм, — он поперхнулся. — Да. Вам сильно плохо?

— Да, очень. А вам не хочется меня за то, что я сказала, осудить?

— Конечно, нет. Никто не в праве осуждать. Особенно, за чувства.

— Вы знаете, — Лиза выдвинула стул и встала. — Мне кажется, что я попала в Рай, — взметнула в воздухе косой и вышла прочь из кухни.

Глава 8 Прости меня

Следующую неделю Лиза вела себя тихо и скромно, присматривалась к местным обитателям и осваивалась в новой обстановке. И с каждым днем все больше убеждалась, что угодила в сказку. То, что рассказал Грэгор, оказалось правдой. В доме действительно все было по-другому. Спокойно. Хорошо. Легко и непринужденно.

И хотя сам дом был довольно скромный, с удобствами на улице, а по комнатам не сновала свора невольников и слуг, Лиза нигде еще не чувствовала себя настолько комфортно. Девушка не сразу заметила, что берет предметы с полок, не подпрыгивая; что в зеркалах видит нормальное отражение себя, а не только верхнюю часть лица. Что повесить вещи на вешалку отныне не проблема, а обычное действие. Что не она приспосабливается к дому, а дом приспособлен для людей. Почему-то это удивляло.

Здесь царила радушная и мирная обстановка. Здесь не кричали друг на друга, разговаривали тихо и спокойно, и девушка долго привыкала к непривычной тишине. В первые дни она еще собирала волосы, укладывала их красиво, сидела прямо за столом и пользовалась вилкой и ножом, а потом поняла, что можно расслабиться, что не надо это никому, ей-то уж в первую очередь. Небрежная коса, удобная одежда, ложка, поджатая под себя нога за завтраком и за обедом — мелочи, но как же они нравились Лизе!