Ярый Рай

— Что связывает тебя с Грэгором? — зашла она с другой стороны.

— Он помогает мне. Он — моя связь с вашим миром. Я помогаю ему.

— Ты убираешь боль у пациентов?

— И это в том числе.

— Что еще?

— Я его стержень.

— Что ты имеешь в виду?

— Пока я не могу сказать.

— Как ты узнаешь, что за вами приехали?

— Лекарь зовет меня. Мысленно. И хочет, чтобы я услышал его. И я его слышу. Я на него настроен.

— Ты говоришь, что я пока не готова. Ты будешь меня подготавливать?

— Да.

— Как?

— Я научу тебя тому, что знаю сам.

— Погоди, погоди… — Лиза с силой сжала ладонями виски. — Ты хочешь сказать, что я тоже смогу… вот так? И у меня получится? Ты серьезно?

— Да.

— Почему? А у других получалось? Рональд может? Или Грэгор?

— Нет, они не могут.

— Почему?

— Время упущено. Их души застыли. Их заперли в рамки, которые слишком поздно пытаться разорвать. Навык утрачен. Душу беречь нужно с детства. Ты слышала про детей-маугли?

— А они-то тут причём?

— При том, что вскормленный и выращенный животными младенец не сможет стать обратно человеком. Возможно, научится говорить, короткими словами, но полностью очеловечиться ему не суждено. Он навсегда останется наполовину зверем. Так вот вы все, поголовно, в какой-то степени маугли.

— А я — нет? Почему?

— Ты тоже покорежена, но пока не безнадежно.

— Не понимаю.

— Скажи, почему ты умеешь писать? В вашем мире женщинам не положена грамота.

— Я тайком заставляла младшего брата учить меня.

— Зачем?

— Ну, не знаю. Мне хотелось научиться читать. Мне было обидно, что брат умеет, а я — нет. Я же не хуже.

— Почему ты беременна?

— Мне захотелось попробовать, сделать что-то всем назло, — ответила Лиза, внутренне удивляясь тому, что вопрос ее нисколько не смутил. — Мне понравился Тим. Хотелось понять, что в этом такого. Почему наложено табу. Не знаю, если честно. Я… глупа, наверно. Не думала о последствиях. А теперь жалею. Просто, так вышло.

— Ты чувствуешь себя грязной?

— Я чувствую себя обманутой и преданной. Недальновидной. Я искренне не понимаю, что сделала плохого и почему должна чувствовать себя грязной. Я же не изменилась.

— Теперь ты понимаешь?

— Нет.

— Ты пытаешься быть собой, чувствовать и вести себя, как сама считаешь нужным и правильным, а не так, как у вас принято. Почему ты появляешься здесь в рубашке? Почему снаружи в ней ходишь? Там я не видел женщин в подобном одеянии.

— Она удобная. Мне хочется в ней ходить. Это всего лишь рубашка, просто одежда, из ткани. Я не понимаю, почему ее нельзя носить. А самая главная причина — ее Рональд дал.

— Почему ты извинилась перед ним? По вашим правилам, это было не обязательно.

— Я плохо с ним поступила, ему было обидно, он сильно расстроился, и мне было стыдно. И я решила все исправить.

— Ты поняла?

— Да. Теперь да, — ответила Лиза, хотя до сих пор не очень понимала. — Но, в голове не укладывается. То есть, из-за таких вот мелочей я и правда смогу создать свой мир? И уходить в него? Смогу разговаривать мысленно? И убирать боль?

— Это — не мелочи. Всему я не успею тебя научить. Но многому. Смотреть душой, а не глазами, видеть чужую боль и убирать ее, уходить в себя.

— И другие люди смогут входить в меня так же, как я сейчас — в тебя?

— Да.

— Я не стану такой… как ты? — голос дрогнул.

— Нет, не станешь. У тебя все будет по-другому. Мне нужно твое согласие. Я не могу делать что-то против чужой воли. Ты хочешь научиться тому, что умею я?

— Если я соглашусь, а потом передумаю — то смогу отказаться?

— Сможешь.

— Я согласна, — не раздумывая, ответила Лиза.

— У тебя есть еще один вопрос. Он занимает все твои мысли. Ты не задашь его сама, потому что считаешь его незначительным, но он важный. Поэтому я отвечу. Ты ему очень нравишься, — серьезно сказал Ярый. — Ты постепенно заменяешь ему цветочный сад. А это очень много значит.

— Откуда ты знаешь, что я хотела спросить? — от неожиданности девушка смутилась. Услышанное ее ошеломило. Ошеломило так, что сердце ускорилось, а крылья за спиной стали больше, и она физически чувствовала, как кости в них удлиняются, а на кожистых складках вырастают перья. Белые.

— Если хочешь, чтобы я не знал чего-то, поставь барьер.

— Как?

— Ты должна не хотеть, чтобы я знал. Проговори мысленно или вслух — «Не читай мои мысли». И я не смогу.

— И все?

— Меня удивляет ваш народ. Вы так любите все усложнять. Да, и все. Если хочешь, чтобы я смог что-то услышать — надо тоже захотеть. Проговорить мысленно — «Хочу, чтобы ты меня услышал». Так лекарь и зовет меня.

— Ты всех можешь слышать?

— Ха. Нет. Не всех. Только тех, кто побывал во мне. Чью кровь я выпил.

— Если я ему нравлюсь, то почему он меня избегает?

— Ты думаешь со своей стороны. А он думает по-другому. Попробуй думать, как он. И поймешь. Не дави. Не напирай. Не торопись. Думай. Стирай преграды. Девочка, это важно. Это часть нашего обучения. Ты должна научиться понимать других. Смотреть их глазами.

— Вот как… я попробую.

— Попробуй. Запомни, девочка. Тебе нужно стать светлее. И вот тебе задание для разминки. Сделай так, чтобы он сам сказал тебе, что ты ему нравишься.

— Сам?

— Да.

— Задание? А зачем оно?

— Оно полезно. И для тебя, и для него.

— Мне нравятся такие задания, — хитро улыбнулась девушка.

— Повтори. Что тебе нужно сделать снаружи?

— Выудить Рональда признаться мне в том, что я ему нравлюсь.

— Ты должна сделать так, чтобы он сам захотел признаться тебе. Ты слишком эгоистична. Запомни. Не дави. Не напирай. Он сам должен.

— И как же мне это сделать?

— Думай, девочка, думай. Придешь ко мне, когда задание будет выполнено. И мы продолжим. А сейчас слушай внимательно. Сегодня я научу тебя основным правилам перехода. Запомни. Ты не сможешь войти ко мне, если этого не хочу я или не хочешь ты. Не получится.

— Почему?

— Не перебивай, девочка. Это важно, — повзрослел еще на пару десятков лет. — То же самое и с выходом. Если я захочу, чтобы ты вышла — ты исчезнешь сразу же и вернешься в себя. Если ты захочешь выйти — ты исчезнешь сразу же и вернешься в себя. Если ты не хочешь выходить, а я хочу, чтобы ты вышла — ты выйдешь. И наоборот. Ты выйдешь, если захочешь, даже если я этого не хочу. Мы находимся здесь до того момента, пока оба этого хотим. Тебе понятно?

— Понятно.

— И ты должна знать, что, когда я впускаю тебя, то не сделаю тебе ничего плохого. Я должен знать, что ты идешь ко мне не с плохими намерениями. Иначе ничего не выйдет. Переходы просты, они строятся всего лишь на доверии. Но для вашего народа это очень сложно. Вы к такому не привыкли. Я уверен в тебе, ты уверена во мне. Мы должны друг другу доверять. Абсолютно. Полностью. Тебе это понятно?