Ящик Пандоры

– Я обожаю загадки. Эту я, кажется, могу отгадать.

– Я вас слушаю.

– Месяцы. Если считать их на пальцах, то третий месяц – март. Он соответствует третьему, среднему пальцу левой руки. Август – восьмой месяц, соответствующий третьему, среднему пальцу правой руки [7] . Ваша Леонтина показала своей семейке два средних пальца – получите, мол, вот вам, а не наследство!

Рене хвалит гипнотизершу за догадливость.

– Вы хотите сказать, что перед смертью она послала их куда подальше?

7

Mars-aout – «март – август» (фр.), звучит как «марс-у». – Прим. пер.

Госпожа графиня Леонтина де Виламбрез была шаловливой старушкой и далеко не дурой. Насколько я успел заметить, она знала толк в шутках.

Опал тоже переводит дух. Она надевает жакет и готова выключить направленный на сцену прожектор.

– Ваш гипноз – это что-то потрясающее! Оказалось, в моем мозгу спрятана машина времени. Здесь не нужны никакие технологии, топливо для этой машины – человеческое воображение.

– Я считаю, что одним вашим воображением дело не обходится. Вы получаете доступ к слишком большому количеству подробностей. И потом, вы не можете отправиться во времени куда захотите, вам доступны только те места и эпохи, которые видели ваши прежние кармы. Я права?

– Называйте это как хотите, но мне это представляется все более увлекательным. Я хочу еще!

– Уже поздно.

– Будем считать это послепродажным обслуживанием вашего спектакля.

– Вы уже получили от меня послепродажное обслуживание, хватит с вас. Вставайте.

– Всего разок!

Она удивленно смотрит на него, потом на часы.

– Меня ждут к ужину, так что…

– А вы позвоните и скажите, что возникло непредвиденное препятствие. У вас передо мной должок.

– До чего приставучий! Я не несу ответственности за события в ваших прошлых жизнях.

– Я не просто первый встречный. Я ваш первый испытуемый, ваш клиент. Не хотите же вы оставить клиента с ощущением, что он стал жертвой злоупотребления. Я обращаюсь к вам с законной просьбой, потому что хочу восстановить душевное равновесие и здоровый ночной сон. Знакомство с жизнью Леонтины немного продвинуло меня в желаемом направлении, но не настолько, чтобы снять весь стресс, вызванный жизнью Ипполита. Его смерть не была счастливой, ее тоже. Обе эти жизни плохо кончились.

– Опять будете грозить мне рассказом о своих злоключениях в социальных сетях? Злоупотребляю не я, а вы – моим терпением. Я ничего вам не должна.

– Должны – мой поруганный душевный покой. Покой, который вы нарушили, чтобы позабавить ваших зрителей.

Он разваливается в красном бархатном кресле и изображает решимость, как спортсмен, изготовившийся побить рекорд.

– Давайте я точно сформулирую свою просьбу. В этот раз я намерен открыть в коридоре дверь, соответствующую…

Он закрывает глаза и подыскивает оптимальную формулировку.

Чего попросить, чтобы точно не нарваться на неприятные переживания? Удовольствий, радости!

– Хочу исследовать жизнь, дарившую мне наивысшее удовольствие.

Опал, смирившись, просит его дышать глубже и начинает отсчет ведущих вниз ступенек. Одна, вторая, третья…

15.

У него мозолистые лапищи, все в грязи, с обкусанными почти до основания ногтями, ручищи поросли черным курчавым волосом. С подбородка свисает колючая борода.

Спина чешется, рядом с ним теснятся другие мужчины, тоже по пояс голые, сидящие на одной с ним скамье и тоже прикованные цепями к толстому, как бревно, веслу.

Все вместе совершают одно и то же синхронное движение вперед-назад. В ноздри бьет йодистый запах, перекрывающий тошнотворную вонь – гнили, пота, мочи и экскрементов. Над ними высится чернокожий человек, медленно и мерно бьющий в барабан, задавая ритм их монотонному качанию.

Появляется жирный человечек в чем-то зеленом, с котелком в руках.

– Похлебка! – объявляет он.

Он дает каждому хлебнуть коричневатой жижи из длинного половника. Двигаясь по проходу, он доходит до него.

– А ты обойдешься, Зенон. Знаю, ты замышлял мятеж. Ты как будто верховодишь над остальными, и если я тебя накажу, то они поймут, что их ждет, если они проявят непокорность.

Рене понимает, что в этой инкарнации он – галерник по имени Зенон.

– Я голоден, – произносит человек, в теле которого он находится.

– Ну так получай!

Зеленый ставит на палубу котелок, кладет половник, хватает кнут и принимается со свистом наносить ему удары. Сознание Рене, вселившееся в тело Зенона, чувствует при каждом ударе сильный ожог.

– Доволен, больше не голоден? Или хочешь еще? – веселится палач, обнажая в смехе десны.

Подхватив котелок с половником, он продолжает обход.

Зенон полумертв от голода, но гордость заставляет его молча стиснуть зубы.

На палубе появляется римский офицер. Спустившись на несколько ступенек, он оказывается в отсеке у гребцов. Пошептавшись с зеленым человечком, он возвращается на верхнюю палубу.

– Всем внимание! Впереди корабли карфагенян. Приготовиться к бою. В случае победы каждый получит двойную пайку и кусок мяса, – объявляет надсмотрщик.

Галерники воодушевленно галдят.

– Еще три дня отдыха в ближайшем городе Дрепане. Если нас схватят, то карфагеняне принесут вас в жертву своему богу Ваалу. Они жестокие варвары. Не забывайте, что они подвергают пленников страшным мучениям и что они каннибалы. Вас не только растерзают, но и лишат достойного погребения. Если не хотите пойти на дерьмо карфагенян, советую постараться, чтобы наш корабль оказался самым быстрым и сильным.

Человек в зеленом велит барабанщику ускорить ритм.

Сознание Рене, припомнив, что имело доступ к мыслям Леонтины, пытается проникнуть в мысли Зенона. Он роется в его памяти. Там воспоминания о детстве на Сицилии, об играх с братьями и сестрами среди олив. О временах, когда он работал вместе с отцом в порту Сиракуз. О плавании под парусом. И о высадке римлян, которые, ничего не объясняя, хватают всех мужчин и заковывают их в цепи. Они объявляют, что некоторые отправятся добывать руду, а другие – на галеры.

Дальнейшие воспоминания Зенона не отличаются от воспоминаний других галерников: все они прикованы к веслу, едят суп, спят на своей скамье, не могут покинуть корабельный трюм, видят, как соседи мрут один за другим от изнеможения и от болезней, слышат бой ненавистного барабана, подставляют спины под кнут. Рене убеждается, что и вправду пытался сбежать и подбивал других к бунту, но был выдан за краюху хлеба, лишен еды и бит. Он знал, на что шел.