Ящик водки
Шрифт:
А тут вдруг взялся названивать, интересоваться, проявлять удивительную осведомленность. Все вокруг да около… Вы там смотрите, компанию не обижайте. Что, говоришь, инициатива от них по задатку? Странная? Но ведь по закону? Ну так и делай, как они предлагают! Давай, давай… Понимаешь? Все, говоришь, понимаешь? Ишь какой, понимает он. Хе-хе. Понимаешь, когда вынимаешь! Ну-ну, не обижайся, шучу… Ну ладно, так к тебе Муравленко зайдет? Ну и молодец. Правильно, только по закону, а как же иначе?
Так мы и утвердили условия аукциона. С этим странным задатком. Что ж мы, совсем без понятия? Параллельно формировался консорциум в пику «МЕНАТЕПу». Создавали его все тот же «Российский кредит», «Инкомбанк» и «Альфа-Банк». Я по мере сил старался помочь тому, чтобы этот консорциум состоялся. Я, конечно, понимал, что условия по задатку были тяжелыми. Это сейчас 300 млн долларов для того же «Альфа-Банка» – раз плюнуть. Но тогда это была огромная сумма.
Созданный консорциум выступил, в свою очередь, с инициативой – разрешить задепонировать в качестве задатка ГКО на 300 млн. долларов. В этом предложении была своя логика – ведь задаток является некоей гарантией платежеспособности перед владельцем залога. Значит, собственные долговые обязательства владельца залога, в данном случае – государства (ведь ГКО – это как раз долговые обязательства государства), должны признаваться этим государством как деньги.
Предложение, конечно, было спорное – ведь у ГКО разные сроки погашения, и значит, их нужно дисконтировать, но это уже детали, которые можно было бы утрясти, если бы прошла сама идея. Я не специалист в тонкостях денежного обращения. Я написал запрос в Центральный банк с просьбой разъяснить, можно ли в этих условиях считать ГКО полноценным задатком. Петр Авен, который, наверное, больше меня в этом соображает, утверждал, что он легко убедит Дубинина в том, что идея консорциума имеет право на жизнь. Я вручил ему свое письмо, и он отправился в ЦБ. И получил однозначный ответ – нет. За подписью Сергея Дубинина, тогдашнего председателя ЦБ. Ой, не иначе Черномырдина опять посетил приступ любопытства…
С таким разъяснением нечего было и думать принимать в качестве задатка ГКО. И тут меня сразил Кагаловский. Он пришел ко мне с копией ответа Дубинина. Откуда у него она взялась, догадайтесь сами. Все было кончено. Прими мы задаток в виде ГКО от консорциума, и результаты аукциона, при наличии у «МЕНАТЕПа» разъяснений ЦБ, были бы отменены в суде мгновенно.
Приоритет бюджета заставил нас пойти на то, чтобы провести аукцион с такими странными условиями. После ходили слухи, что «МЕНАТЕП» для кредитования правительства деньги брал у самого правительства. Будто помогал в этом им Андрей Вавилов, тогда первый заместитель министра финансов. Правда это или нет, судить не берусь – документов не видел.
Какие выводы я сделал для себя после всей этой эпопеи?
Первый и самый главный – что не нужно было бюджетный приоритет ставить во главу угла. Мы каким-то непостижимым образом сами для себя решили, что этот пресловутый миллиард нужно получить любой ценой. А это было ошибкой. Ну недофинансировали бы мы бюджет. Ну что бы случилось? Кому надо, те всё получили бы сполна, а вот врачам-учителям опять бы недоплатили, задержали бы им опять зарплату месяцев так на пять. Ну да им не привыкать…
Тогда мне казалось, что моя личная репутация не сравнима с нуждой этих людей. Что мои начальники поймут, что я рисковал своей карьерой, добрым именем, товарищескими взаимоотношениями ради достижения поставленной мне цели. Поначалу, как я уже говорил, так оно и было. Меня все хлопали по плечу, говорили – молодец, герой… А вот потом, в 97-м году, когда меня начали гнобить олигархи, большинство хвалильщиков куда-то разбежалось…
Сейчас я не знаю, прав ли был тогда? Может, и нет, а может, и да.
Еще одна ошибка, на мой взгляд, состояла в том, что я слишком близко подпустил к себе участников аукционов. Я входил в их положение, старался им помочь чем мог. Они, зная, что я встречаюсь не только с ними, но и с их конкурентами, в положение которых я тоже входил, как говорится, «садились на измену», думали, что их оппоненты коррумпируют меня, а оппоненты в свою очередь, думали так же…
Поэтому вся залоговая история обросла огромным количеством мифов и легенд. И я в этой истории кажусь уже отнюдь не героем, как я поначалу считал, а чистым мудаком, который, стараясь сделать как можно лучше, сделал хорошо всем, включая Ельцина, кроме себя.
Но в 1995 году я все еще был героем. «Жулика-вора» из меня Гусь с Березой сделали позже, в 1997 году. Когда я им не продал «Связьинвест». Э-хе-хе. Знал бы, где упадешь, соломки бы подстелил.
Комментарий Свинаренко
В 1995 году пропал мой товарищ – Саша Сидоров, он же Розанов. Это был очень важный для меня человек. В 80-е он командовал нашей бригадой самиздата. Одного только Евангелия мы тогда выпустили 70 тысяч экземпляров – неплохо для начала. Как сейчас помню, отпускная цена была 18 рублей, а розничная – 25. 25 – такой был, грубо, дневной
заработок рядового самиздатчика. Тоже неплохо. Сашу после поймали доблестные чекисты и посадили. Сидел он полтора года. Время отсидки он не считал потерянным – говорил, что всюду жизнь, везде люди живут… На воле он принялся торговать, само собой, компьютерами, а после уж и куриными окорочками. Конкурировал с самим «Союзконтрактом». Решив расширить бизнес, назанимал денег – 5 миллионов долларов. Ему легко давали взаймы: как же, честнейший человек, за правду сидел! Ну не за просто так дали, а под залог продуктовой базы, которую он как раз приватизировал (sic!). И вот Саша везет сотрудников своей фирмы в круиз на яхте… На каком-то из испанских островов он с женой на пару дней откалывается от коллектива и пропадает из виду (может, как раз счета открывал?)… А в этот момент его зять, оставленный в Москве на хозяйстве, залезает в отчетность и обнаруживает, что денег у фирмы нету. Он начинает думать о том, что вот скоро к нему приедут бандиты с паяльниками – долги выколачивать. Но – молчит. И вдруг в начале сентября Саша возвращается в Москву! Зять успокаивается. Даже если денег и не будет, отвечать не ему. Далее вдруг пропал один из кредиторов нашего бизнесмена. Как позже оказалось, бесследно. Сам Саша снова – и на этот раз тоже окончательно – пропал в декабре. Кредиторы всполошились, залезли в компьютер, нашли там много престранных платежей… Найти удалось процентов десять от потерянного. А что акции продбазы, под которую и давали кредит? База, оказалось, давно перезаложена.От Саши пришло после странное письмо про то, что он сам ищет деньги и появится, как только выяснит, где они. Может, его это письмо кто-то заставил написать?
Если кто вообще помнит, в тот год обрушилось немало бизнесов. Потому что инфляция замедлилась и уже нельзя было делать деньги из воздуха. Возможно, Саша просто «поплыл» на процентах. Многие бизнесмены, вернувшись той осенью из отпусков, просели.
И еще вот что интересно. Саше, как я уже говорил, люди легко верили. Его сотрудники отдавали ему добровольно большую часть зарплаты как бы в рост. Начисляли им по пятьсот долларов, а выдавали по двести. Некоторые вообще квартиры продавали, чтоб дать Саше взаймы. Кто-то после рассказал, что видел, как Саша, оставив первую жену и троих детей от нее в Москве, садился в идущий на Украину поезд. Хотя можно ж отъехать на поезде от вокзала, пересесть на машину, махнуть в Шереметьево – и оттуда улететь на Запад.
Ну так что, его подставили, заставили назанимать денег – и убили? Или он таки украл, кинул людей? Тяжелейший вопрос…
В 95-м я продолжал путешествовать. Съездил в Венецию на карнавал – довольно вялый, впрочем. На старых дрожжах он разве что и держится. В тот заезд я встретил на Сан-Марко твоего друга Леню Парфенова и тогда еще простого тележурналиста Костю Эрнста. Днем мы работали, а по вечерам выпивали в простых заведениях не для туристов, таких, где собирались местные. Вино там, к примеру, из кувшинов разливали… Мне такая стилистика вообще близка. Выпив, мы ходили по ночным улицам и пели русские песни. Так-то народ там рано ложится спать, но наш ор терпели – карнавал же, пусть хоть кто-то пошумит, развлечет туристов, покажет, что веселье таки бывает в тех сонных краях.
В 95-м я в очередной раз слетал на вручение «Оскаров» в Калифорнию. Я это пытался описать повеселее, но на самом деле это все голый бизнес. Они так подогревают интерес к продажам своего кино – и, в общем, они правы… Хотя сама Калифорния – роскошное место. Все эти океанские пляжи, и горы вблизи, и тепло, и синее небо, и особенная расслабуха местных… Хорошо там.
В тот год, кстати, «Оскара» получил наш Никита Михалков. За «Утомленных солнцем».
Кроме всего прочего, в Лос-Анджелесе я повидался со своим кузеном, который там трудился компьютерщиком. Жилось ему там несладко, и я его немного развлек, поводив по тамошним кабакам. Без денег в Америке, чтоб ты знал, намного скучней, чем у нас. Не зря кузен мой вернулся на родину. Ничего, жизнью вроде доволен. Вот опять женился – значит, есть же интерес к жизни. Чего-то человеку еще хочется.
Еще в тот год я впервые съездил в Англию и ЮАР и в очередной раз – в Париж. У меня даже создалась иллюзия, что это не чужой мне город, а как-то освоенный мной… Иллюзия, а все приятно. Ездил я туда, вообще говоря, на свадьбу. Моя свояченица вышла за француза. Жерар, кстати, оказался милейшим парнем, что б про французов ни говорили. Французские свадьбы – они без гармони, и никто не нажирается. Сперва все пошли в костел, там венчание, после на улице под навесом, стоя, долго пили шампанское… Ближе к вечеру особо приближенные гости пошли на большой ужин, в ходе которого не столько пили, сколько танцевали и как-то запросто веселились, – у нас так взрослые редко умеют. Причем накануне вся родня, включая мужиков, всю ночь резала салаты – вместо того чтоб нажраться. О как! Бывают же страны, где между людьми складываются нормальные человеческие отношения, и никто там такому не удивляется.