Ящик водки

Мы перекинулись парой слов с Блиновым, договорились о встрече у меня в офисе, и я уехал. Обсуждать, собственно, было нечего. По физиономии Лесина я понял, что для него это было такой же неожиданностью, как и для меня. Позвонил Фридман и с сарказмом спросил:

– Тут бизнесмены подписывают письмо в поддержку Гуся, не хочешь подписать? Это будет оригинально, особенно в твоем новом качестве!

– А что, давай… Почему не подписать. Дело хорошее. Я действительно не хочу, чтобы он в тюрьме сидел.

Поехал к Фридману, в «Альфа-банк». Пока ехал, подумал: я с Лесина брал обязательство, что он особенно в это дело лезть не будет, а как теперь быть? Ведь с этих архаровцев, с правоохранителей, я такого обязательства взять не могу. Они будут действовать по своему сценарию, ни с кем его не согласовывая. Во влип! Задний ход давать глупо. Похоже, мне теперь без помощи Лесина и не обойтись. Может, хоть он как-то договорится с ними, чтобы они не особенно активничали?

После Фридмана вернулся к Лесину. Тот сказал, что с ним уже связывался Игорь Малашенко. Просил встречи. Еще – звонил прокурорским, те радостными голосоми сообщили про Гуся, что будет сидеть, касатик, до второго пришествия. И, мол, на эту тему дискуссия бессмысленна.

Назавтра появилось письмо бизнесменов. Реакции – ноль. Лесин без конца где-то пропадает. Что там происходит? Какая-то подковерная борьба «хорошего с лучшим». Плюнул на все и начал потихоньку решать организационные проблемы. Поменять банковские карточки, нанять сотрудников, организовать бухгалтерию. Дел по горло.

Через пару дней Гусинского выпускают под подписку о невыезде. [27] Ну слава Богу! Наконец-то хоть что-нибудь сдвинется с мертвой точки.

Позвонил Боря Немцов:

27

О вегетарианские времена раннего Путина! Еще возможны были такие вещи! Еще налоги снижали и вводили частную собственность на землю.

– Я тут с Гусинским только что разговаривал. Хочешь с ним встретиться?

– Еще как! Жажду! А ему до меня есть дело, в первый-то день после тюрьмы? Может, ему хочется провести вечер с семьей?

– Думаю, что ты теперь надолго заменишь ему семью… По-любому – ты лучше, чем старший следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам.

– Как знать, как знать. Особенно я и особенно для него. Ладно, ладно. Шучу. Ну что ж, я готов. Когда, где, при каких обстоятельствах? Как я вас узнаю?

– Да у меня дома, на квартире. Часиков в десять вечера. Я – такой высокий и курчавый брюнет. А Гусинский – толстый и злой. Не перепутаешь. Короче, согласен?

– Согласен. Только ведь у тебя, как всегда, – жрать нечего.

– Зато выпивки навалом. Ну, давай, жду.

Встреча прошла на удивление мирно. Мы всего несколько раз послали друг друга на хер и пару раз сцепились. Боре пришлось нас разнимать. Но обошлось без мордобоя. В целом поговорили конструктивно. Гусинский предложил ровно то, что я хотел ему предложить. План был прост и изящен.

1. Сделать согласованную оценку «Медиа-Моста».

2. Установить график погашения задолженности в два этапа.

3. Под каждый этап – заложить равную размеру долга часть «Медиа– Моста».

4. В случае невыполнения графика погашения забирать в собственность «Газпрома» соответствующий просроченному долгу залог.

В принципе других вариантов не было. Так поступили бы любые должник и кредитор, которые хотят найти решение, а не заниматься организацией шоу под названием «удушение свободы слова».

Я сказал Гусинскому, что в целом мне план нравится и я согласен нанять инвестиционного консультанта за счет «Газпром-Медиа», поскольку у «Медиа-Моста» финансовые проблемы. И готов начать встречаться с его специалистами, чтобы взять всю первичную информацию для оценки.

«Медиа-Мост» назначил переговорщиком ныне покойного Андрея Цимайло. Он был хорошим специалистом, с которым я работал еще по «Связьинвесту». Это был спокойный, уставший человек. Видно было, что ему до чертиков надоели закидоны Гусинского, и он хотел только одного – покоя. Позже я узнал, что у него была серьезная болезнь. Но работал он хорошо и много и был абсолютно лоялен и честен по отношению к «Медиа-Мосту» вообще и к Гусинскому в частности.

Ничего, кроме симпатии и душевной приязни, я к Андрею не испытывал. Это был по-настоящему образованный, умный человек. Знал несколько языков, имел настоящую, не купленную, как сейчас, докторскую степень. Он был умнее меня. Вот так иногда бывает: встречаешь визави, а он тебе нравится. Хочется с ним дружить, выпивать, вместе отдыхать. Ан нет. Нужно с ним собачиться, какие-нибудь подлянки в документы вставлять (авось не заметит), не показывать ему, что видишь его ошибку…

Я ведь как думал: вот отмучаюсь с этим делом, пойдем мы с Андреем – хоть в Москве, хоть в Лондоне – и выпьем, поболтаем, наладим отношения… Я как-то несерьезно относился к тому, что он в 2001 году с концами уехал в Лондон. Я ведь тоже в свое время сидел по Парижам да Нью-Йоркам. Я считал, что это вопрос времени. Тем более я был убежден и тогда и сейчас, что Андрей-то уж точно ни в каких аферах не замешан. Он был очень щепетилен в этих вопросах.

Я так думал, думал, все откладывая нашу встречу на потом, а он возьми да помри. И опять пришла к нам смерть с ее окончательностью. Ничего уже не исправишь. Как в детстве, когда контрольная работа. Сдал – и все. Остается одно – ждать оценки. Он свою работу, как всякий отличник, сдал досрочно и уже получил оценку. Я уверен – у него, как всегда, пятерка. А мы тут еще пыхтим. Уж больно сложное задание – жизнь. Избегу ли я двойки? Господи, вразуми!

Так или иначе, но мы наняли «Дойче банк» и «TPG Аврора» для консультирования сделки, «Медиа-Мост» начал выдавать информацию, и работа пошла. Проходит некоторое время, и мне Андрей говорит:

– А ты знаешь, что параллельно с нами по этому же вопросу Малашенко ведет переговоры с Лесиным?

– Да слышал краем уха что-то. Но там вроде только политические аспекты обсуждаются. Типа, как закрыть дело Гусинского, и прочая лабуда, в которую я даже и лезть не хочу.

– Малашенко говорит, что он сделал Лесину какое-то революционное предложение, которое и вопрос долгов закрывает.

– Да ты что! Получается, что мы с тобой тут для отвода глаз дурью маемся?

– Типа того… Встречаюсь с Лесиным:

– Миш, чё ты там темнишь с Малашенко? Какое такое революционное предложение он тебе сделал?

– Да чушь собачья. Обсуждали мы с ним гусевую уголовку. А он возьми да и скажи, что они оценивают «Медиа-Мост» со всеми его активами в миллиард. Долгов «Газпрому» – на семьсот миллионов. Так вместо того чтобы «Газпром» с них выколачивал семьсот, пусть, наоборот, им заплатит триста и забирает всю эту музыку к чертовой матери.

– Пусть не свистит. Нет там никакого миллиарда. Даже самый предварительный анализ показал, что весь «Медиа-Мост» стоит не более чем пятьсот-семьсот миллионов. Но, помимо этого, там есть и другие долги, не «Газпрому». Например одной Москве они больше двухсот миллионов долларов должны.