Ящик водки

– Ну да, помнишь: он шел по улице, его втянули в лохотрон играть и все бабки забрали! Он сходил, еще принес, и те у него тоже выиграли. Так он пошел милиции жаловаться.

– Во-во. Хороший мужик, честный. Но я ему бы не доверил собой управлять. Мне он даже и как советник не нужен. У меня и собственный опыт жизненный богатый. Я и без него знаю, что такое чечены, я в Казахстане жил. Зачем он будет мне рассказывать, какие они свободолюбивые? И, типа, честные…

– У Даля есть про немцев, вот про вас, ссыльных: «Немец – что верба: куда ни ткни, тут и принялся!» А еще, помню, слушал я «Голос Америки», Би-би-си, когда они объявляли о присуждении Нобелевской премии Бродскому.

– Помню. Но в 87-м я его не читал. Хотя мне было приятно: питерский, наш, тунеядец. Вот эта довлатовская атмосфера – она мне очень близка. Тот Питер, он мне такой достался.

– А он был хуже Москвы или нет?

– Я не знал Москвы. Москва у меня началась в 93-м только. Думаю, что уж, во всяком случае, не хуже. Ну вот андеграунд – он в Питере точно был мощней, чем в Москве. Бродский… Наверное, он на тех же блатхатах тусовался, что и я. При определенных усилиях можно было б, наверное, общих знакомых найти.

– Общий знакомый есть у вас с Бродским – Каплан.

– А, Ромка… Ну да.

– Бродский… Кто там еще тогда насчет Питера? Битов, Аксенов… Что-то я взялся их недавно читать, кумиров, думал, ну вот, получу эстетическое удовольствие – а не идет. Как-то так… не то…

– Ну, человек пишет, пока у него стоит. Тут действие гормонов очень важно. Стоит – пишешь, не стоит – все. Ноги, голова, память – все то же самое, а херня получается.

– Человек – он же вообще химический робот. Он состоит на 90 % из воды, в которой растворяются разные химикаты. Долил водки – это роботу команда, чтоб поменял поведение и направление движения.

– Ну да, влей стакан – и сейчас запляшет.

– «Дети Арбата» тогда еще вышли.

– Ты их читал?

– Нет.

– И я нет. А чего с ними так носились?

– Не знаю. Я при всей любви к диссидентам не смог это читать.

– Непонятно, чего так раскручивали «Детей Арбата». ГУЛАГ и Шаламов – этого более чем достаточно, чтоб все понять.

– Ну, это слишком сильные, сильнодействующие средства. А людям надо чего-то попроще – не чистый спирт, а портвейн у нас больше любят. Он и разбавленный, и сладенький, сахару туда подсыпали… Легче идет. Я вот одного госдеятеля спрашивал: «А чего ты не используешь Солженицына в агитации и пропаганде сейчас? Титан, мощнейший интеллект, такое осмысление…» Так он сказал: «Невостребован дедушка. Когда его показывали по ТВ, рейтинги были невероятно низкие. Человек Солженицын уважаемый, его президент поздравлять приезжал, а люди по ТВ не хотят его смотреть. Народ не понимает». А вот Рыбаков народу доступен. Или Жириновский.

– Белые грибы, да, очень вкусны, но встречаются редко. Ну, тогда ладно, жри сыроежки, нажарь их с картошкой. Тоже вкусно. Понимаю. Но когда вместо белого тебе дают поганку – это ж не годится. Когда Солженицын слишком глубок и говорят: жрите Жирика, – это не годится. Это не сыроежка, это из другого класса.

– Ну не Жирик, пусть вон Рогозин.

– А что Рогозин, он что-то пишет? Он что, писатель?

– Не писатель, я про другое. Вот Солженицын говорит про Россию, что надо сохранить и забрать русских из республик, – этого не понимают, потому что у Солженицына высокая лексика и глобальное осмысление.

– Мы с тобой про это написали – либо китайцы, либо многоженство.

– Ну, мы ударились в попсу. А Рогозин не глобально, а локально говорит – не отдавать Калининград. Это проще, это понятней.

– Я хочу понять до конца логику. Почему не отдавать?

– Ну пусть будет.

– Зачем?

– Вот у тебя стоит телевизор. Его отдать кому-то или пусть постоит?

– Ну не телевизор. Пусть это будет участок, и я на нем живу. А через дорогу, где-то там, вдали, у меня еще три сотки. Я знаю, что до тех соток у меня руки точно никогда не дойдут. Тем более там кругом дороги какие-то, бензоколонка рядом. И тут ко мне приходит человек и говорит: «Дай я твои три сотки к своим двум га прирежу и там сарай поставлю». А мне те три сотки дороже содержать, чем они стоят! Насчет Калининграда я вообще не понимаю, зачем мы его забрали. Зачем мы в 45-м прирезали Восточную Пруссию? На кой она?

– Чтоб была!

– Если хотелось чего-то прирезать, почему тогда Польшу целиком не прирезали? Союзники не дали? Уже давно мир живет по принципам экономической экспансии, а не территориальной. Маленькая Япония контролирует полмира. А огромные Бразилия и Россия себя контролировать не могут. И что? Я не понимаю, что такое «пусть будет». Там живут люди, там самый большой процент больных СПИДом, наркоманов, там самый низкий уровень жизни из всех регионов России…

– В Калининграде?!

– Да, да! Там же никогда никаких производств не было, только военные базы. А теперь Балтийский флот стал бывшим флотом. Там был порт, который через прибалтийские республики соединялся с метрополией. Порт не работает сейчас. Раньше у нас была портовая система: Калининград, Клайпеда, Рига, Вентспилс, Таллин и Выборг. А теперь остался только Питер. И вот строят новые порты – Выборг и Приморск. Не отдавать? Я готов согласиться с любой логикой, но вы мне ее изложите… В хозяйстве пригодится – как Плюшкин собирал веревочки, – это не аргумент.

– Ни хера я не понимаю в твоих рассуждениях. Не хочу я просто так отдавать. Ну давайте меняться на что-то!

– Давайте! Такой разговор я понимаю. С западниками легко разговаривать так: мы им отдаем чего-то, и они это с удовольствием берут. А давать взамен свое не любят. И им надо говорить: мы взамен возьмем не ваше, а чье-нибудь чужое. А ваша задача – просто не заметить, как мы это стырим. Вот на такие договоренности они с удовольствием идут. К примеру, пусть они не заметят, как мы у хохлов заберем Крым. Украина соберет Совет Безопасности ООН по Крыму, а ей там скажут: да пошли вы, с Крымом вообще непонятная ситуация, его у турков забрали и так далее.

– Так-так…

– Вот это будет разговор! Вот это будет новизна! Вот когда Рогозин это провозгласит, будет интересно.

– А нельзя сначала забрать Крым, а потом, может, отдать Калининград?

– Не, так с ними не работают… Надо одновременно. Причем в Крым даже войска вводить не надо, они у нас там уже и так стоят!

– Ловко.

– Да. Сказать, что вот мы долго думали и решили, что Крым – русский. Вы уж, товарищи хохлы, извините. Можете возмущаться, но комендатурам дано указание депортировать всех представителей украинского государства за Перекоп. И мы сейчас всех военных приведем к присяге… Жители Крыма будут только рады! Мы тут же в бюджете предусматриваем деньги на строительство моста через Керченский пролив. И я там землицы куплю. Построю домик, буду туда детей отправлять… На все лето… А Кенигсберг заберите – правда, с нашими гражданами. И нам все равно, к Германии вы это присоедините или к Польше… Но имейте в виду, что там будут наши русские люди – граждане Европейского сообщества. А самое смешное будет, если русские ломанутся из Калининграда к нам – не захотят жить в Европе. А мы их тогда в Крым поселим! Ха-ха-ха! Наркоманам один хер, где колоться…

Комментарий Свинаренко

Ага, я наконец понял, как работает русский бизнес! На этом маленьком примере. Видимо, это универсальный наш принцип: два человека обмениваются чужим имуществом – и оба выигрывают. Проигрывает третья сторона, которой это все принадлежало. Самое яркое проявление этого принципа – нефтянка. Значит, чиновники отдают не свою нефть so called бизнесменам. А те с этой не своей нефти дают чиновникам за это взятку фактически не своими деньгами. То есть стороны обменялись чужими ценностями и – синхронно обогатились.