Явился паук

– Вы сказали, что хотите знать, как поведет себя Мэгги в этой ситуации, – продолжала Кэтрин. – Почему, детектив Кросс?

– Из разговоров с учителями я понял, что она – послушный ребенок. Возможно, выбор пал на нее именно поэтому, – я был откровенным. – Что вы еще можете рассказать? Говорите все, что приходит в голову.

– Мэгги очень непоследовательна. То серьезная и правильная, то на нее что-нибудь находит, – начала Кэтрин. – А у вас есть дети?

От неожиданности я вздрогнул – я ведь не прекращал думать о Джанель и Деймоне.

– Двое. У Мэгги есть друзья в школе?

– Полно, – ответил отец. – Ей нравятся дети с богатым воображением и не слишком эгоистичные. Правда, Майкл всегда сосредоточен на себе, но он – исключение.

– Расскажите об обоих.

Впервые с начала нашей беседы Кэтрин Роуз улыбнулась – знаменитая улыбка, столько раз мелькавшая на экране. Теперь я видел ее наяву – и был очарован. Даже стало неловко за себя.

– Они подружились сразу, как только мы сюда переехали, – начала Кэтрин. – Странная, абсолютно неразлучная парочка. Мы прозвали их Феликс и Оскар.

– Как может повести себя в этой ситуации Майкл?

– Трудно сказать, – покачал головой Томас Данн. Он казался мне нетерпеливым человеком, который привык все желаемое получать немедленно. – Майкл из тех, у кого на все случаи жизни имеется план. Он вообще очень организованный.

– А как у него со здоровьем? – Я знал, что вследствие родовой травмы у мальчика барахлило сердце.

Кэтрин Роуз пожала плечами – она об этом не задумывалась:

– Иногда он быстро устает, и мелковат для своего возраста. Мэгги намного крупнее.

– У него прозвище «Сморчок», и его это устраивает – потому что выделяет из толпы, – добавил Томас Данн, – вообще это удивительный ребенок – во всех смыслах умник.

– Действительно, умник, – согласилась Кэтрин.

– А как он ведет себя, когда устает? – Я вернулся к вопросу, который мог нам очень помочь. – Не становится ли нервным, вспыльчивым?

– Пожалуй, просто рассеянным и сонливым, – подумав, пояснила Кэтрин. – Помню, они однажды вдвоем прикорнули на траве у бассейна – такая забавная пара – развалились и спят. Просто два беззащитных малыша…

Посмотрев на меня, она разрыдалась. Все это время она пыталась держать себя в руках, но теперь ее силы на исходе. Я почувствовал, как это жуткое дело врастает в меня, хотя вначале отчаянно не хотелось за него браться. Теперь я заодно с Даннами и Голдбергами, я провожу параллели между пропавшими ребятами и собственными детьми. Может быть, я больше, чем надо, проникся их проблемами. Ярость по отношению к убийце семьи Сандерсов перекинулась на похитителя двоих малышей… Мистер Сонеджи… Мистер Чипс…

Мне хотелось успокоить несчастных родителей и пообещать им, что все будет в порядке, а заодно убедить в этом самого себя. Но я сильно сомневался в успехе..

Глава 16

Мэгги Роуз все еще всерьез полагала, что похоронена заживо. Ей было не просто жутко или страшно – она пребывала в удручающем неописуемом кошмаре, во сто раз худшем, нежели любой ночной кошмар. В данной ситуации слишком живое воображение девочки сыграло отрицательную роль.

Что же сейчас – день или ночь?

– Майкл? – жалобно пролепетала она. В рот, казалось, набили вату, в горле пересохло, язык распух и будто застрял где-то в глотке. Наверное, никому никогда так не хотелось пить, даже в пустынях Ирака и Кувейта.

Мэгги Роуз то просыпалась, то погружалась в забытье, ее преследовали странные видения: вот кто-то рядом колотит в тяжелую деревянную дверь и зовет ее по имени.

– Мэгги Роуз… Мэгги Роуз, отзовись! Мэгги уже не уверена, что это не сон, похоже, наверху кто-то есть. Неужели кто-то хочет вскрыть ее могилу? Может, мама с папой? Или полиция?

Девочку ослепил луч света откуда-то сверху. Теперь она уверена, что это свет. Как будто перед ней зажглась и потухла сотня маленьких ярких лампочек. Сердце забилось так сильно, что девочка поняла: она жива, но спрятана в каком-то страшном месте. Кто-то упрятал ее сюда!

– Кто это? Кто там? Кто там, наверху? – прошептала девочка, глядя вверх, откуда шел свет. – Я вижу лицо!

Свет был таким ярким, что на самом деле она ничего не видела. Вдруг чей-то силуэт заслонил источник света. Мэгги несколько раз зажмуривала и снова открывала глаза, но все равно ничего не смогла разглядеть. Оставалось надеяться, что человек там, наверху, заметит ее мигание и поймет, что она жива.

– Мистер Сонеджи? Помогите мне, пожалуйста, – попробовала позвать Мэгги, но голос из-за пересохшего горла прозвучал неузнаваемо хрипло и резко.

– Заткнись! Заткнись! – проскрежетал сверху старушечий голос.

Значит, там кто-то есть! Так пусть ее вытащат отсюда!

– Помогите! Помогите! – застонала девочка. Сверху взметнулась рука и со всей силы ударила ее по лицу. Мэгги закричала, не столько от боли (хотя удар был сильным), сколько от ужаса. До этого ее ни разу в жизни не били. В голове зашумело.

– Кончай реветь! – взвыл зловещий голос где-то совсем рядом. Кто-то наклонился к ней – она ощутила запах немытого тела и вонь изо рта. Мэгги как будто пригвоздили к земле – тело обмякло, она не могла пошевелиться.

– Не дерись со мной, маленькая сучка! Не смей! Что ты себе вообразила? – раздался вопль. И снова: – Не смей подымать на меня руку! Слышишь меня? Никогда!

Что происходит, Боже мой?

– Ишь ты, знаменитая Мэгги Роуз, избалованная богачка! Сейчас я открою тебе секрет. Один маленький секрет. Ты умрешь, маленькая богачка! Умрешь!

Глава 17

На следующий день наступил сочельник, но настроение было отнюдь не праздничным. В канун Рождества нас ожидали еще большие горести. Никого из членов Группы по спасению заложников не занимали обычные радостные хлопоты. Нервы были напряжены до предела – сейчас чудовищность случившегося ощущалась особенно остро. Если Сонеджи специально выбрал предпраздничные дни, чтобы деморализовать нас, то он этого добился. Рождество было безнадежно испорчено.

Около десяти утра я направлялся к дому Голдбергов по Соррелл-авеню, между тем как Сэмпсон втихаря ускользнул в Саут-Ист кое-что проделать по поводу убийства Сандерсов. В полдень мы намеревались встретиться для обмена мрачными впечатлениями.