Йога, смерть и учение Карлоса Кастанеды

Пространство и время

Точка сборки склонна двигаться по определённому маршруту. Мы попали в привилегированный момент жизни, который должен продвинуть её на следующий шаг. Но, испугавшись, остались на старой станции. И в энергетическом теле появилась автономная часть – осколок, отгороженный от остального кокона плотиной несделанного.

Это формальное описание процесса, в которой мы втянуты. А что же можно сказать о его содержательной стороне? Обратимся за помощью к Мерабу Мамардашвили и его лекциям о романе Марселя Пруста «В поисках утраченного времени».

Мераб Константинович называет привилегированный момент ударом истины, а след, оставшийся в нас от этого момента, – впечатлением. Он замечает, что человек в своей повседневной жизни не занимается реализацией своих впечатлений, не пытается сбросить с себя груз несделанного. Хотя его впечатления, его несделанное прямо здесь с ним в каждый миг жизни, человек всегда занят чем-то другим. И в его жизни вырастает экран, скрывающий впечатления, которые словно бы «уходят вбок от своей прямой линии» [40] , то есть от своего подлинного смысла.

40

Мамардашвили М. Психологическая топология пути. Лекция 12. С. 166.

Из-за этого экрана мы начинаем путать смыслы явлений. Над нами нависает угроза, а мы говорим себе: «Ну ничего, это мне только кажется, всё обойдётся, рассосётся, само пройдёт». Нам кажется, что некто на нас злится, а на самом деле он устал или растерян. Мы считаем кого-то добрым и к нам расположенным, а на самом деле он в хорошем настроении от того, что недавно вкусно поел.

Мамардашвили, разъясняя роман Пруста, говорит, что впечатления нельзя наблюдать напрямую (то есть так, как мы глазами наблюдаем объекты мира или, пользуясь воображением, представляем себе что-то). Однако вернуться к подлинному смыслу впечатления, которое ушло вбок от прямой линии, вполне возможно. Для этого видимые вещи, к примеру выражения человеческих лиц или интонации собеседников

«должны быть переведены и иногда прочтены обратным чтением и с трудом расшифрованы» [41] .

Вернуть нас в лоно смыслов, стоящих за явлениями видимого мира, способно творчество. Причём под творчеством он понимает какой-то

«экзистенциальный личностный акт, происходящий в нашей жизни. …акт жизни, а не профессионально отдельно выделенный и с жизнью не связанный вид занятия специально назначенных на это людей, называемых артистами, мыслителями или кем угодно» [42] .

41

Там же. С. 166.

42

Там же. С. 165.

Через творчество, которое он временами называет «труд жизни», мы возвращаемся к тем глубинам:

«где то, что действительно существует, лежит незнакомое нам, и именно искусство заставляет нас встать на обратный путь» [43] .

Искусство, творчество, труд способны избавить нас от груза несделанного. И труд этот Мераб Константинович вслед за Прустом описывает такими словами:

«Этот труд художника, состоящий в том, чтобы пытаться увидеть под материей, под опытом, под словами что-то, отличающееся от них, этот труд в точности обратен тому, который самолюбие, страсть, рассудок и привычка совершают каждую минуту в нас, когда мы живём, отвернувшись от самих себя» [44] .

43

Там же. С. 167.

44

Мамардашвили М. Психологическая топология пути. Лекция 12. С. 165.

Мамардашвили указывает, что единственный незакрытый нам путь – это путь реализации впечатлений. Чтобы разобраться с ними, мы должны

«спуститься в колодец, внутренний колодец своей души» [45] .

Однако мы почти всегда выбираем для себя какой-то иной вектор движения. И тогда происходит следующее: в ту самую секунду, когда мы должны понять смысл происходящего с нами, в тот момент, когда мы стоим на пороге и готовы увидеть то, что есть на самом деле:

45

Там же. С. 165.

«страсть, ум, рассудок, привычка, самолюбие наслаивают на любовное впечатление Марселя пласты промежуточных состояний» [46] .

В этой цитате речь идёт о главном герое романа Пруста – Марселе, влюбленном в девушку по имени Альбертина. Существует впечатление, которое его к ней привязало. Марсель, как и всякий влюблённый, видит в Альбертине что-то таинственное, что не сводится к форме её лица, цвету волос или к её походке. Все частные качества Альбертины можно найти и у других женщин. Но, несмотря на это, Альбертина для Марселя есть что-то

46

Там же. С. 165.

«загадочное и непонятное, что неразрешимо и что не связано с материальным составом объекта. В Альбертине как таковой физически нет ничего загадочного и непонятного. Загадочно впечатление»

Конец ознакомительного фрагмента.