Юг-Север

Крюченко засучил ногами, словно желая прокопаться до дружелюбных вод Северного Ледовитого, и утонуть, пуская пузыри…

Служба шла полным ходом.

***

– Что же вы, Александр Степанович, над подчиненными издеваетесь? – встретила их на пороге санчасти старший лейтенант мед службы Емельянова, по совместительству – единственная женщина на ССП-19.

– Да так, накипело что-то… - горестно повинился Поздняков, толкнув вперед мычащего от боли ефрейтора. После чего, выскочил в тамбур, проверил, закрыта ли наружная дверь, обмел ботинки стоящим в углу веником и вернулся обратно, в теплоту помещения.

Крюченко уже сидел, раззявив рот, а Аленка колдовала, действуя тампоном, намотанным на железяку устрашающей длины. Старший сержант, чьи встречи с медициной происходили всегда болезненно, поежился, и тихонько опустился на край кушетки, заправленной неизменной коричневой клеенкой.

Он, не скрываясь, любовался девушкой, стараясь не замечать гримас и сдавленных стонов пациента. Та же, то и дело, поглядывая на сержанта, улыбалась, но экзекуцию не прекращала.

Наконец, несчастный ефрейтор был прооперирован, еще раз обруган и выпровожен в расположение.

– Вот смотрю я на тебя, Саша, и все думаю, когда же ты меня замуж позовешь, - Аленка села рядом с Поздняковым, прижавшись к плечу мужчины.

– Так ты же и не пойдешь, - глядя на пластик стенной панели, сказал старший сержант.

– Не пойду, - кивнула девушка, и легонько толкнула Позднякова.
– А ты позови. Мне, может быть, нравится, когда ты о замужестве говоришь. Такой смешной сразу становишься…

– Какой есть…

– Мне других и не надо, – легко согласилась Аленка.
– Только, когда на меня смотришь, прошлых не вспоминай, ладно?

– Я и не вспоминаю.

– Теперь врешь, ага?

– Ага… - протянул Поздняков и прошептал девушке:

– Но люблю я только тебя.

– Или думаешь, что любишь...

[1] ССП – станция слежения полярная

Глава 3. Юг

…Труднее всего оказалось убедить лейтенанта в том, что никто Позднякова не поймает, и вообще, даже если поймают, ничего страшного не случится. Молодой еще парень, скорее всего, оказавшийся на первой серьезной заброске, отчаянно мандражировал. Сержант его совершенно не осуждал. Но прикладом в ухо двинуть хотелось все сильнее и сильнее.

– Вовка, блин, ну надо мне туда сходить!

Лейтенант оглянулся на прочий личный состав, тихо сидящий в сторонке, прикусил губу:

– Александр, вы понимаете, на что меня толкаете?! Сейчас Вы, потом остальные…

– Я один местный, ага? И подписок никаких не давал, – прищурился сержант.
– Не забыл? И вообще, считай, что иду на встречу с героическим подпольем. Так и доложишь, если что.

– Если что…

– Если что, отобьюсь. А нет, так всяко без нот протеста разберемся, - Поздняков выкатил на ладонь ребристую тушку Ф-1.

– Ждем до вечера! – попытался придать голосу немного твердости Котельников, поняв, что спорить бесполезно. И сержант один хрен пойдет, куда собирался. Про устав напоминать бесполезно – отставной украинский пограничник российскую присягу не принимал, и вообще, числился непонятно кем - Если вы не появляетесь, то уходим к этой, как ее…

– Агробазе, товарищ лейтенант, - подсказал сержант.
– Там еще аэродром, помните, на инструктаже доводили. А насчет «до вечера» – извольте не беспокоиться, помню. Один хрен, всей нашей хурдой по дню идти – сплошной блудняк получается.

Котельников отмахнулся, не задалбывай, мол, и без тебя тошно. Сержант голову на отгрыз давал, что только он уйдет, как летеха уткнется в планшет, и будет зубрить карту, не забывая, впрочем, отвечать восторженным девчонкам в «однопалатниках» или в «тентакле». Официально, аккаунты в соцсетях для силовиков запрещены, но кто там проверять будет? Особенно, в лихорадке последнего года…

…Поздняков шел по родному городу, стараясь не сильно крутить головой. Все же за два прошедших года, один из которых шел в зачет сразу за три, покорежили малую родину знатно. Нет, выбитые с рамами окна и следы пожаров на стенах были привычны – не первый год жил. Но в тех, неродных, городах и поселках, при всей постапокалиптичности картины, она так на нервы не действовала. До масштабов Донецка с Луганском, не говоря уже о Славянске, разрушения не дотягивали. За всю дорогу- с десяток случаев, это не много. И большинство – последствия развалившейся коммуналки. В центре города особой стрельбы не было. Не считая, конечно, майских событий

На пересечении Лавицкого и Строителей подвернулся киоск с пивом. Будто знали неведомые бизнесмены, что понадобится. Гривны у сержанта водились. Правда, замызганные и подмоченные, зато много. Взяв два «светлых Чернигова», Поздняков двинулся дальше. Одну бутылку он сунул в набедренный клапан штанов, где она улеглась аккуратно, словно карман под тару специально шили. Вторую емкость открыл о ржавые остатки автобусной остановки, глотнул тут же запенившейся жидкости.

– Да уж, блин, последние времена наступают, вроде «Чернигов», а на вкус – «Балтика тройка», - продегустировав и, посмотрев на Солнце сквозь темное стекло бутылки, выдал печальное заключение Поздняков.
– Или предпоследние...

Внимания сержант привлечь не боялся. Было бы потеплее, вообще в одних штанах бы поперся. Набитые по неведомому взбрыку души еще на службе татуировки для нынешних хозяев города служили отличным шварцевайсом. Но и одетым Поздняков на общем фоне совершенно не выделялся. Таких мужиков как он, в потасканном камуфляже и с бухлом в руках, тут хватало.

Поздняков стал у пешеходного перекрестка, пропуская медленно катящийся по растрескавшемуся асфальту джип с грязным «жовто-блакытном» полотнищем на крыше. Демонстративно глядел в сторону, рассматривая выгоревшее здание «азовстальского» общежития. Можно, конечно было вскинуть руку с пивом в «зиге», проорав заветные слова: «Сало Уронили!» или «Хай живе Штефан Бандера!», но свидомые вполне могли принять за издевательство и шарахнуть из пяти стволов. У сержанта, конечно, грелся под бушлатом ТТ с тройкой магазинов, да и граната поддерживала уверенность в себе. Но супротив автоматов да среди белого дня… Нет, такой хоккей нам не нужен!

Парубки проехали мимо, то ли не заметив, то ли решив не связываться. Стоит себе, и пусть стоит. Бушлат древний, сам грязный, взять нечего…

Поздняков двумя глотками допил пиво, метко швырнул бутылку в кучу мусора около переполненной урны, перешел через проспект и нырнул в лабиринт пятиэтажек. До нужного адреса на Приморском бульваре оставался квартал. Только сейчас сержант сообразил, что возможно рискует зря. И никого нет дома. Или вообще, сидит в нужной квартире на четвертом этаже, какой-нибудь говносек и автомат чистит. А тут клятый москаль с гранатой. Добрый день, мол, а я тут «черепашку» принес. Нет желания опробовать? И получится сплошное непотребство со стрельбой, взрывами и полным провалом. И подставлением под огромные неприятности той, кому это совсем-совсем не надо…

Поднявшись по лестнице, знакомой до последней ступеньки, Поздняков привалился спиной к холодной стене. Выдохнул.

Звонок, естественно, не работал. Уже лет семь точно – сложный прибор квартирного оповещения еще до постоянных отключений электричества гавкнулся, а поменять ни у кого руки не дошли. На стук отозвались быстро. Легкие шаги по коридору. Шаги! Легкие! Не топот мужицкой военной обувки.

От души отлегло.

– Кто?
– спросили из-за двери.

– Открывай сова, медведь пришел! – ответил Поздняков, чувствуя, как на лице расползается глупая улыбка.