Югана

Югане стало понятно, что следователь успел подобрать Пяткоступа.

– Скажи, вождь Орлан, Тархану, – попросила эвенкийка, – пусть «мертвая тропа» Пяткоступа минует Улангай. От Пяткоступа идет злая вонь…

Среди прибывших в Улангай Югана искала кого-то глазами и не находила. К эвенкийке подошел Саша Гулов, понимающе сказал:

– Богдана и Перун Владимирович были на пасеке… Вот-вот должны приехать.

По языческому обычаю, душе умершего человека должен освещаться путь в «верхний мир» «земным костром». И должна разжечь этот прощальный земной маяк вдова. У Шаманова нет вдовы. И «земной костер» зажгла Богдана.

Освещенная двумя кострами, «небесным и земным», Богдана казалась Югане огненной женщиной. И думала эвенкийка о том, что не зря вождь племени Кедра, уходя в «небесный урман», подарил Богдане свою последнюю земную любовь.

В небе рокотал вертолет. Вот он плавно пошел на посадку, приземлился на улангаевском аэродроме. Прилетел секретарь райкома Лучов.

Югана смотрела на Лучова выжидательно, привез он какую-то важную весть. Секретарь райкома держал в руках красную папку. На корочках оттиск Герба СССР, золотые буквы поблескивали на солнце: «Грамота».

– Югана просит секретаря пока не читать большую бумагу. Надо пока долго молчать и много думать, – сказала эвенкийка, посмотрев в глаза Лучова.