Юлий Цезарь

На этом следует закончить наш обзор свидетельств и высказываний современников. Мы остановились на них довольно подробно, считая, что независимо от их объективности и точности, независимо от возможности их верификации они представляют большую историческую ценность, будучи по существу единственным воспроизведением того образа Цезаря, который возникал перед глазами знавших его лично людей.

Что касается высказываний античных авторов, бывших уже не современниками, но потомками Цезаря, то мы имеем все основания остановиться на них значительно более суммарно, тем более что два самых важных и самых близких эпохе исторических произведения, содержащих к тому же, видимо, наиболее обстоятельный рассказ о событиях, утрачены. Это, во–первых, труд одного из сподвижников Цезаря — Гая Асиния Поллиона, который в основном посвящен изложению хода гражданской войны, поскольку автор был ее активным участником. Еще более огорчительна утрата такого источника, как соответствующие интересующей нас эпохе разделы грандиозного исторического труда Тита Ливия.

Не представляет в данном случае большого интереса и образ Цезаря, нарисованный Луканом (I в, н. э.) в известной поэме «Фарсалия». Обычно подчеркивается антицезарианское направление поэмы. Но справедливее, пожалуй, говорить об общих антитиранических тенденциях автора, которые направлены не столько против Цезаря, сколько против Нерона. Поэтому образ Цезаря производит впечатление искусственности, нарочитости, это не образ живого и реального человека, но лишь олицетворение тирании.

Не останавливаясь на некоторых второстепенных Источниках, обратимся к именам двух крупных историков II в. н. э. — Аппиану и Диону Кассию. В «Гражданских войнах» Аппиана, представляющих собой особый раздел его более обширного труда «Римская история», войне между Цезарем и Помпеем посвящена целая книга. Аппиан опирается на ряд важных источников, в том числе на не дошедшие до нашего времени сочинения Асиния Поллиона.

Нам не раз придется в дальнейшем ссылаться на Аппиана, сейчас же хотелось бы остановиться лишь на той оценке личности Цезаря, которая завершает его рассказ. Речь идет о сравнительной характеристике Цезаря и Александра Македонского. На закономерности такого сопоставления настаивает сам Аппиан. Он пишет о Цезаре: «…счастливейший человек во всех отношениях, гениальный, широкого размаха, справедливо сопоставляемый с Александром». И дальше утверждается: «Оба были весьма честолюбивы, воинственны, быстры в проведении своих решений, отважны в опасностях, не щадили своего здоровья и не столько полагались на стратегию, сколько на решимость и счастье» .

Аппиан дает развернутое сравнение Цезаря и Александра именно как выдающихся полководцев, выделяя их личные качества, их тактические приемы, отношение к ним войска. Отмечаются и такие общие черты, как готовность прощать врагов и оказывать им милосердие. И наконец, говорится о том, что оба выдающихся деятеля стремились к научным знаниям (Александр в Индии, Цезарь в Египте), оба весьма иронически относились к предзнаменованиям и оба все же стали жертвами сбывшихся предзнаменований .

Другое крупное произведение, в котором мы встречаем подробное изложение интересующей нас эпохи, — «Римская история» Диона Кассия. Представитель сенатской знати эпохи Антонинов, Дион Кассий работал более двадцати лет над своим огромным историческим трудом (состоящим из 80 книг). Зато его «Римская история» стала для своей эпохи таким же каноническим трудом, как в более ранние времена знаменитое произведение Ливия.

Дион Кассий пользовался широким кругом источников. В целом его изложение достоверно, хотя он склонен к риторическим эффектам и прикрасам. Основное значение труда Диона в том, что он хотя и не дает обобщенной оценки деятельности Цезаря, но за то сообщает такие факты и детали событий, которых мы не встречаем у других историков.

В заключение обзора античной традиции о Цезаре остановимся еще на двух авторах, которых и следует, видимо, считать главными создателями этой традиции. Речь идет о крупнейших представителях особого историко–литературного жанра, а именно жанра исторической биографии, — о Плутархе и Светонии. Кстати, они были современниками и жили на рубеже I — II вв. н. э.

В знаменитых «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха Цезарю посвящена специальная биография, причем она сопоставлена с биографией Александра Македонского. Однако о Цезаре упоминается и в жизнеописаниях тех деятелей, с которыми он был связан, т. е. в биографиях Помпея, Брута, Цицерона. Но конечно, образ Цезаря наиболее полно и ярко обрисован в специально посвященной ему биографии.

С самого начала Плутарх подчеркивает, что Цезарь, хотя он и обладал природным даром красноречия, предпочел стремиться к первенству благодаря власти и силе оружия. Образ Цезаря возникает прежде всего как образ — недаром он сопоставлен с Александром — выдающегося полководца. Говорится о том, что Цезарь не только «выказал себя не уступающим никому из величайших, удивительных полководцев и военных деятелей», но многих из них он по ряду Причин даже превзошел. Отмечается необычайная к нему любовь и преданность воинов. Эти чувства он сам в них воспитал своей щедростью, умелым распределением наград, а. также личной храбростью и умением вместе с иими стойко переносить трудности и лишения .

Как обычно, Плутарх отмечает такие особенности Цезаря, как стремительность его походов и передвижений, склонность к риску, неуемное честолюбие и жажду славы. Но все это опять–таки черты, характеризующие главным образом полководца. О Цезаре — политическом реформаторе, государственном деятеле Плутарх высказывается очень скупо и как бы избегая собственных оценок. В одном месте биографии, правда, говорится: «Многочисленные успехи не были для деятельной натуры Цезаря основанием спокойно пользоваться плодами своих трудов. Напротив, как бы воспламеняя и подстрекая его, они порождали планы еще более великих предприятий в будущем и стремление к новой славе, как будто достигнутая его не удовлетворяла. Это было некое соревнование с самим собой, словно с соперником, и стремление будущими подвигами превзойти совершенные ранее». Но как вытекает из следующей же фразы, все эти планы будущего, эти новые подвиги опять оказываются отнюдь не планами каких–либо государственных реформ, а новыми походами и грандиозными военными предприятиями .

На наш взгляд, есть все основания считать Плутарха создателем канонического образа Цезаря–полководца. И когда живший несколько позднее Аппиан пишет, как мы могли в этом убедиться, что Цезаря вполне справедливо сопоставляют с Александром , то, как знать, быть может, он уже находился под воздействием образа, столь ярко обрисованного Плутархом. Притягательная сила созданных им образов была так велика, что они оказали влияние, как известно, не только на античную историографию и литературу.

Но если иметь в виду канонический образ Цезаря, то следует подчеркнуть, что Плутарх внес в него еще одну немаловажную черту. Он недаром отмечает в самом начале биографии, что Цицерон был первым, кто усмотрел в действиях Цезаря определенный умысел и цель. Сам Плутарх придерживается, видимо, такой же точки зрения. Он охотно передает то, что говорилось о Цезаре, и что якобы говорил сам Цезарь, и что свидетельствовало о его стремлении к Захвату власти чуть ли не с юношеских лет . И даже подводя итог жизни и деятельности Цезаря, Плутарх не упускает возможности снова выразить ту же мысль: «Цезарю не пришлось воспользоваться могуществом и властью, к которым он ценой величайших опасностей стремился всю жизнь и которых достиг с таким трудом» . Следовательно, определенный налет телеологизма на вошедшем в историю облике Цезаря тоже берет свое начало в значительной мере от Плутарха. Если Цицерон и упредил его в этом отношении, то, конечно, воздействие образа, созданного Плутархом, было более длительным и более широко распространенным.

И наконец, биография Цезаря, написанная Светонием. Что касается литературной манеры этого автора, то ее своеобразие, ее отличие от манеры Плутарха отмечено и признано достаточно давно и даже может считаться общим местом. Так, историко–психологическому портрету, выдающимися мастерами которого были и Плутарх, и Тацит, обычно противопоставляют описания, характеристики римских императоров Светония, построенные всегда на основе определенных рубрик, подрубрик и повторяющегося из биографии в биографию набора типизированных особенностей и черт.

Биографии Светония делятся обычно на четыре основных раздела (рубрики): жизнь императора до прихода к власти; государственная деятельность; частная жизнь; смерть и погребение . В свою очередь эти большие разделы распадаются на ряд более мелких подрубрик. Так, в биографии Цезаря переходом от описания его государственной деятельности к описанию частной жизни служит развернутая характеристика, которая включает следующие пункты: 1) внешность, здоровье, манера одеваться; 2) страсть к роскоши, расточительство; 3) любовные дела; 4) отношение к еде и питью (т. е. к вину); 5) корыстолюбие; 6) ораторское искусство; 7) литературные занятия; 8) качества военного деятеля, полководца; 9) отношение к клиентам и друзьям; 10) отношение к врагам и клеветникам (его мягкосердечие); 11) качества государственного деятеля.

Если несколько раскрыть этот глухой перечень, то нетрудно убедиться в следующем. Говоря о Цезаре как о человеке, Светоний равно отмечает его положительные и отрицательные свойства; говоря о нем как о полководце, он подчеркивает в основном те же выдающиеся черты, что и Плутарх: личную храбрость, быстроту действий, популярность среди солдат; и, наконец, говоря о Цезаре как о государственном деятеле, он дает суммарное перечисление одних только отрицательных качеств: непомерное честолюбие и властолюбие, надменность (особенно в конце жизни), открытое стремление к царской власти. Поэтому, по всей вероятности, справедливо то мнение, согласно которому идеалом государственного деятеля для Светония (и для многих его современников!) был уже вовсе не Цезарь — «великий человек, но пагубный правитель», а Октавиан Август, который фактически и противопоставлен биографом Цезарю .