Юность крейсера

– На, носи! – с трудом стянула Анна перстень с пальца. Она пресытилась сегодня любовью и поэтому исполнила просьбу горячего грузинского князя. – Но смотри, я проверю потом, не окажется ли он в ломбарде, – недоверчиво добавила графиня, когда бриллиант в два карата, в золотой оправе, перекочевал в руку Георгия, ей стало немного жаль расставаться с красивой вещицей.

– Вы нэ вэритэ, мой ангэл, что я сохраню эго до гроба? Эсли Гэоргий Тквэрнадзэ сказал слово, то скорэй Кура потэчет вспять, чэм он эго нарушит! – гордо соврал князь, довольный, что высказал просьбу в нужный момент.

Елена Васильевна уже собиралась уходить, когда по лестнице сбежал грузинский князь, кивнувший ей на ходу головой. Он окинул женщину оценивающим взглядом от макушки до пят, как барышник, покупающий кобылу.

«А она нэдурна, эта мадам Клод. Эю можно было бы и заняться как-нибудь на досугэ», – подумал Георгий, выхода из парадной.

Анна лежала в постели и смотрела в потолок. Вставать и одеваться не хотелось. Голое тело графини было прекрасно: белая, чуть золотистая кожа, плоский, не растянутый родами живот, маленькие груди сохранили упругость как у девушки. Она любила и холила это великолепие, заставляя служанок втирать в нежную кожу бальзамы и масла, отмокая часами в настоянных на травах ваннах, – графиня тратила полжизни на поддержание красоты. Зато потом, любуясь в зеркало на свои формы, она забывала, что скоро ей исполнится тридцать лет.

– Ваше сиятельство, мадам Клод просит их принять, – послышался за дверью голос служанки.

Не приводя себя долго в порядок, Анна накинула на себя только шелковое японское кимоно и, слегка причесав волосы, решила, что для подруги юности, от которой нет секретов, этого достаточно. Она позвонила в колокольчик.

– Проводи ее ко мне, – велела графиня вошедшей прислуге.

Анна Николаевна широко улыбнулась, увидев подругу.

– Как давно ты, Леночка, у меня не появлялась, – тоном обиженного ребенка произнесла она. – Так я скоро и забуду, как ты выглядишь.

Женщины расцеловали друг друга в щеки.

– У тебя новые духи, Анечка? – сказала Елена, уловив запах, исходивший от волос подруги.

– Да. Один знакомый с утра принес в подарок флакончик французских духов.

– Не этот ли грузинский князь?

– Он самый, милочка! А что, разве не пикантный аромат?!

– Ты бы, Анечка, остерегалась его. Ходят слухи, что он отчаянный сердцеед. Еще будут что-нибудь болтать в свете, если ты будешь принимать князя, когда мужа нет дома.

– Мне уже давно все равно, что обо мне скажут все эти великосветские старухи. Им и самим хочется, да никто уже не клюет на их корсеты и гнилые зубы, – красивое лицо графини на секунду исказилось в злой гримасе.

– А если Анатолию Сергеевичу это не понравится?

– Ему, Леночка, раньше надо было думать, когда в сорок лет засылал сватов к восемнадцатилетней девчонке.

– Ты такое скажешь, Аня, будто тебя кто неволил, сама ведь дала согласие.

– А разве я жалуюсь на жизнь? – как кошка, фыркнула Анна. – Мне все очень даже нравится, а кому не нравится, пусть тот и катится к черту.

Анна закурила длинную дамскую папиросу. Ей начинали надоедать нравоучения подруги.

– Так значит, у тебя все-таки было что-то с этим князем?

– Да, мы с ним пару раз целовались, – сделала графиня невинное лицо и, пристально посмотрев на Елену, подумала: «Что это она из себя монахиню строит?» – А, знаешь, Леночка, откуда взялся такой необычный аромат у моих волос? Просто я с утра делала minette, ты, наверное, понимаешь кому, и Гоги случайно заляпал мне кудри, – обворожительно улыбнулась она оторопевшей Елене. – А ты никогда не пребывала пососать хотя бы у господина Клода? – спросила Анна, смеясь над выражением лица подруги.

– Нет. Я, наверное, Аня, никогда в жизни не смогу взять это в рот. Это же противно! И что обо мне скажет муж?

– Вечно ты, Леночка. Кто о тебе может что-то сказать, если ты даже запаха мужского семени не узнаешь! А противно это или нет, можешь рассуждать, только когда попробуешь.

Они натянуто замолчали. Елена вспомнила, зачем собственно пришла, но после таких откровенных признаний подруги, она не могла просить за своего любовника.

– Уехал ли Владимир Карлович во Владивосток? – поинтересовалась Анна, чтобы поддержать разговор.

– Да. Сегодня утром проводила.

– Можешь считать, Леночка, что ты уже капитанша первого ранга. Анатоль мне говорил, что представление на твоего мужа недавно поступило на высочайшее имя.

– Слушай, Анечка, не могла бы ты помочь моему дальнему родственнику? – наконец, решилась мадам Клод. – Он единственный сын у тетушки, но рвется на войну. Нельзя ли устроить так, чтобы он остался в Петербурге?

– Как фамилия твоего кузена и где он служит?

– Мичман Каневской с броненосца «Ослябя».

– Что-то я раньше не слышала, что бы кто-нибудь из твоих родственников служил на этом броненосце, – графиня на несколько секунд задумалась, внимательно рассматривая слегка покрасневшее лицо подруги. – Ладно, Леночка, я соглашусь помочь тебе, но только с одним условием: скажи правду, кто он тебе? А если это секрет от меня, то пусть плывет воевать с японцами.

– Я попробую тебе объяснить: нас познакомил мой брат, – подбирая слова, сбивчиво отвечала Елена. – Ты только не подумай, у меня с ним ничего такого не было, просто мичман мне понравился, но я его прогнала и теперь не знаю, как жить.

– Все ясно, Леночка. Ты влюбилась в этого мичмана, и не надо передо мной оправдываться. Судить тебя я не собираюсь. Так и быть, поговорю сегодня с Анатолием. Надеюсь, он придумает, как оставить твоего «родственника» в Петербурге.

Растроганная Елена бросилась целовать подругу.

– Спасибо тебе, Анечка, – чуть ли не плача, проговорила она.

– Неужели у вас ничего не было, кроме платонической любви? Откройся, Леночка, я никому не расскажу.

Мадам Клод уже не могла в одиночку переживать бушевавшие в ней чувства. Захотелось откровенно признаться во всем, чтобы Анна посочувствовала и посоветовала, как поступать дальше.

– Я была с ним, но всего один раз. Может быть, я дура: зачем я прогнала его и теперь страдаю из-за этого? Сейчас, кажется, что все на свете отдала, только бы увидеться с Алешей, – по щекам Елены потекли слезы. Она быстро достала платок и вытерла влажные глаза.

Анна обняла ее за плечи и заговорила мягким, участливым голосом:

– Да не переживай ты так, Леночка, вернем мы твоего мичмана. Только, смотри, будь осторожна: муж твой сейчас за тысячи верст – не забеременей ненароком. Зачем тебе лишние проблемы? – Елена смущенно улыбнулась, а подруга продолжала говорить, будто вопрос о возвращении Каневского уже решен. – Знаешь, лучше всего пускай вытаскивает свое достоинство во время кульминации. Мужчины этого не любят, но ты сразу ему скажи, что вытравливать плод не собираешься, – поделилась графиня опытом с подругой.