Юность Маши Строговой

– Наверно, во сне, - посмеялся Володя Горчаков.

– Нет, в жизни, - настойчиво ответил Шибанов.
– Один раз в начале войны, когда еще были бомбежки, я иду по улице и вдруг вижу человека с длинными усами. Он спросил, где здесь газовый завод. Я говорю: "У нас в Москве нет". Я сразу понял, что инспектор Златопольский стал шпионом.

– Ха-ха-ха!
– захохотал Володя Горчаков.
– Ведь ты только сегодня услышал про инспектора Златопольского!

Леня Шибанов смутился. Он не знал, как оправдаться.

– Все-таки так могло быть.

Наступил вечер.

– Пора домой, - сказала наконец Маша.

Но ребята толпились возле учительского стола.

Только Володя Горчаков, перекинув через плечо сумку, вышел из класса. Он вспомнил вчерашнюю историю и нехотя побрел домой.

Вчера после школы, катаясь на коньках в своем переулке, Володя нечаянно выехал на улицу Горького и там увидел зенитки. Их куда-то везли. "Значит, салют", - понял Володя, удивившись, почему до сих пор не попробовал пробраться в то место, откуда пускают ракеты. Он развязал конек и бросился догонять зенитки. Их не было и следа, когда он примчался на площадь Маяковского. Менять решение было не в характере Володи Горчакова. Он мигом спустился в метро и приехал на станцию "Динамо".

Здесь он долго блуждал, разыскивая батарею. Вдруг совсем в противоположной стороне загрохотали зенитки, над крышами взлетели ракеты. Володя забрел так далеко, что целый час разыскивал обратную дорогу в метро. Дома ему порядком влетело. Мать сказала.

– Ты меня в гроб вгонишь, я это чувствую!

А Василий, старший брат, который работал техником на оборонном заводе, пригрозил:

– Если завтра сразу после уроков домой не вернешься, смотри у меня!

"Смо-о-три!
– с досадой думал Володя.
– Только и знают грозить!" Он все же поторапливался, чтобы Василий опять не рассердился, и в переулке возле "ежей" остановился на одну только минутку, и то по привычке, без какой-нибудь цели. Здесь обычно происходили сражения со Шмелем.

Витя Шмелев мог возращаться из школы другим переулком, но он знал, что Горчаков ждет его у "ежей" со снежками в руках, и ноги сами несли его прямо на эти "ежи". Володя обернулся и увидел Шмелева. В первый раз за все время Володе захотелось притвориться, что не заметил Витьку. На что бы проще идти себе вперед, не оглядываясь! Но почему-то он не шел, а стоял и, дождавшись, пока Шмелев с ним поравнялся, сказал неожиданно для себя:

– Витька! Давай перемирие на неделю.

– Давай!
– ответил Витя.

Володе стало так весело, что он забыл про взбучку, которую Василий ему посулил, если задержится без дела после уроков.

Он хотел спросить, что думает Витя о Сергее Бочарове, но не успел открыть рта, как рядом с ними словно из-под земли вырос человек с длинными, повисшими усами. Человек не посмотрел на мальчишек - какой ему интерес на них смотреть!
– а они переглянулись.

– Он!
– сказал Володя.

– Ведь он рыжий, - шепнул Витя, волнуясь, но безрассудная смелость уже подхватила его. Он готов был на все.

– Дурак ты!
– так же волнуясь, ответил Горчаков.
– Был рыжий, а через тридцать лет поседел.

И они, не сговариваясь, пошли за этим человеком, у которого шинель свисала с плеч так неловко, а походка была такая развалистая, что не оставалось сомнений - этот человек никогда не был военным.

– Замаскировался, старый черт!
– пробормотал Володя Горчаков.

Они следовали за ним на расстоянии десяти шагов. Человек обернулся. Они замерла на месте, и это было ошибкой. Он догадался, что за ним следят. Они поняли это, когда усатый человек вдруг остановился рассматривать на стене афишу, хотя каждому ясно: в темноте на афише ничего нельзя разобрать. Володя Горчаков вмиг притиснул Витю к водосточной трубе; они спрятались. Володя шепнул:

– Встретить бы милиционера!

Но в глухом переулке не было ни одного милиционера. Проплелась старушка, пробежали две девочки. "Инспектор Златопольский" постоял у афиши и двинулся дальше. Мальчики крались за ним. Неожиданно он свернул в проходной двор. Здесь он мог их убить. Он обернулся так же внезапно, как в первый раз. Витя ясно увидел, как он положил руку на кобуру револьвера. Забыв осторожность, они остановились словно вкопанные.

И вдруг безотчетно Витя Шмелев сделал шаг и встал впереди Горчакова. Витя не мог вполне прикрыть друга, потому что был на целую голову его ниже. Он приподнялся на цыпочки. В сердце его был ужас, он зажмурил глаза.

– Бежим!
– каким-то сиплым голосом сказал Володя.

Открыв глаза, Витя увидел, что человека во дворе нет. Они пробежали двор, но и на улице "инспектора Златопольского" не было: словно провалился.

– Он никуда не мог скрыться, только в этот подъезд, - сказал Володя, открывая дверь.

И действительно, человек поднимался по лестнице.

Он миновал первый пролет, второй и позвонил в какую-то квартиру. Никто не отвечал.

Человек сел на ступеньку. Все это было дико и странно. Мальчики тоже сели на ступеньку этажом ниже, тесно прижавшись друг к другу.

Сейчас, на лестнице, освещенной синей лампочкой, им стало страшнее, чем на улице. Можно одному побежать в милицию, но у кого хватит смелости сторожить "инспектора Златопольского" в одиночку! Они сидели, крепко прижимаясь друг к другу, и ждали, что с ними будет.

– Наверно, кто-нибудь по лестнице пойдет, - сказал Володя Горчаков.

И вот внизу тяжело хлопнула входная дверь, послышались чьи-то быстрые, веселые шаги. Шел человек молодой - это можно было угадать по шагам. Они увидели Марию Кирилловну.

Витя Шмелев приложил палец к губам:

– Тс!.. Там инспектор Златопольский.

– Что-о?
– спросила Мария Кирилловна, отстранила мальчиков и побежала вверх по лестнице.

Мальчики услышали громкий вскрик наверху и, забыв страх, кинулись выручать учительницу. И что же? Обняв усатого человека за шею, учительница целовала его, хохотала, не могла выговорить слова от смеха.

– Ну-с, - проговорил усатый человек, обращаясь к мальчикам, - а теперь объясните: с какими намерениями вы гнались за мной и что вам угодно?

– Аркадий Фролович! Аркадий Фролович!
– сквозь смех повторяла Мария Кирилловна.

Володя и Витя сообразили, какого сваляли дурака. Перед ними стоял тот Аркадий Фролович, о котором они только что услышали рассказ, который в восемнадцатом году воевал с немцами на Украине и однажды после боя всю ночь искал раненого друга и спас ему жизнь.

Мальчики разглядывали Аркадия Фроловича во все глаза. Это он придумал девиз: "Верность в счастье, верность в беде".

Он казался обыкновенным, даже некрасивым и ничуть не похожим на героя. Шевелил густыми, словно наклеенными бровями и, пока Мария Кирилловна искала в сумочке ключ от двери, сердито спрашивал: