Юрьев день

— Но, не будем забегать вперёд. Итак, Юрий Петрович Долгорукий. Родился почти шестнадцать лет назад, десятого декабря, здесь, в Москве.

Фоном шли несколько моих официальных детских фотографий.

— Рос активным и подающим большие надежды мальчишкой.

На экране появилась фотография, где я пытаюсь поднять отцовский боевой меч. И, что характерно, таки смог поднять. В пять лет.

Да-да, у отца есть меч. И это меч боевой. Одарённые вообще редко огнестрельным оружием пользуются, предпочитая ему «холодное». И теперь, когда сам подошёл к порогу Дара, я начинаю понимать, почему.

И да — был момент, когда я упросил отца потрогать его боевой меч. И отец разрешил. Он, вообще, меня в детстве баловал. Я, можно сказать, был одним из его любимчиков. Пожалуй, что даже почти наравне с Матвеем, который, понятно, вне конкуренции — Гений, открывший Дар в шесть лет. Такой же Дар, как у самого отца. Было бы странно, не стань любимчиком именно он. Но и на меня у отца надежды были… до самого четырнадцатилетия были.

— И даже к двенадцати годам имел официальную невесту…

На фоне сменилась фотография. Теперь там были мы вдвоём с Мари. Официальное фото с нашего первого обручения. В двенадцать лет, оказывается, это было. Надо же — вспомнил.

— … Мария Фёдоровна Борятинская. Младшая дочь Югорского Князя Богатыря Фёдора Ювановича Борятинского.

Тут наша общая фотография сменилась на отдельно фотографию Мари. Причём, Мари уже взрослую. Я узнал это фото — оно у неё две недели назад на аватарке в ВК стояло. Красивое фото. Я даже залюбовался… что, должно быть, не осталось незамеченным со стороны Алины, не столько смотревшей на экран, сколько внимательно наблюдавшей за мной и моими реакциями.

— С которым Князя Долгорукого связывает давняя дружба, ещё с Великой Войны тысяча девятьсот четырнадцатого года, где они с Фёдором Ювановичем плечом к плечу сражались на верхней Висле с Европейскими Паладинами и Турецкими Пехливанами.

На экране появилась фотография сурового бородатого мужика с чуть узковатыми глазами, одетого в генеральский мундир, с кривой саблей на широком поясе. Этого мужика я знал: он довольно часто гостил у нас в Кремле со своей дочкой Мари. Да и мы с отцом и братом несколько раз летали к нему в Югорск, где проводили по несколько недель.

— Однако, дело тут не только в дружбе. Князей связывает и ещё кое-что.

На экран добавилась ещё и фотография Петра Долгорукого, несколько потеснив фотографию Фёдора Борятинского.

— Об этом ещё официально не объявлено, но это уже давно не секрет, что силами двух этих Княжеств, в Москве началось строительство самого современного завода по производству полупроводников. Общий бюджет проекта составит около пяти миллиардов золотых рублей. Громадная сумма! Треть даёт Князь Борятинский, треть вкладывает Князь Долгорукий, а оставшуюся треть даёт Император, так как завод будет всеимперского значения.

Пошли фотографии места стройки в Тушино, где был, кстати, уже не котлован, а угадывались очертания нулевого и первого этажа будущего огромного здания. Или, это, пока ещё только фундамент формировался. У завода ведь жуткие требования по отсутствию внешних вибраций — ему особенный, специальный фундамент нужен, который сам по себе является чрезвычайно сложным и технологичным инженерным объектом.

Фотографии, кстати, были сделаны с квадрокоптера, издалека, но, при этом, в очень хорошем качестве, что говорило о серьёзности задействованной техники, которая вряд ли могла быть в распоряжении простых телевизионщиков. Кто-то слил им эти кадры. Кто-то, у кого такая техника есть… и это явно не мой отец. Он бы дал видео с самой стройки, не став заморачиваться. У него-то доступ туда свободный.

— И, сами понимаете, Император, вкладывая такие суммы, хочет иметь гарантии. А, какие гарантии принимает наш Император? Только скрепление браком детей. Наш Император, в этом отношении, довольно старомоден и консервативен, но это и хорошо. Консервативность означает надёжность и стабильность. Да продлятся дни нашего Императора!

— Так что, обручение Юры и Марии было делом политическим, выполнением требования самого Императора. Однако, как это довольно часто бывает, и сами молодые люди были совсем не против своей будущей свадьбы. Как удалось узнать нашей редакции, молодых людей связывали некие… чувства и даже романтические отношения. Их часто видели вместе. И известен случай, когда эти двое тайком убежали из дома, из-под присмотра взрослых, и провели вместе почти весь день в Югорске, два года назад, в лето перед четырнадцатилетием Юры. Мария Борятинская на полгода постарше, ей четырнадцать в тот момент уже исполнилось.

На экране появились те самые, старые наши с Мари фотографии, сделанные какими-то папарацци в Югорске, за которые нам тогда чуть не влетело от родителей… Эх! Весёлое было время!

Не сказать, что там было так уж много романтики: какая романтика у тринадцатилетних детей? Нам просто надоели постоянный пригляд и нотации, вот мы и сбежали с ней в город от назойливости взрослых. Однако, фотографии получились… красивые. Мы там смотрим на солнце, закатывающееся за лес… да там кругом, блин, лес! Куда не повернись. Город в лесу! Сибирь же. Ещё была фотка, на которой мы убегаем, заслышав полицейскую сирену, боялись, что нас к родителям доставят, раньше времени. На этой фотке я бегу впереди и тяну за руку чуть-чуть отстающую Мари. И оба мы весело улыбаемся… Вот ведь! Вылезло-таки боком то маленькое летнее приключение. А то, что боком, это я уже всем нутром своим чуял. Не просто так такой материал вышел — просто так, такие материалы не выходят. Их кто-то выпускает… как торпеду по кораблю. Только, я пока не понимал, в кого именно нацелена эта торпеда? К чему клонит эта свиристелка-ведущая?

— Красивая история, — смахнула она несуществующую слезу восхищения. — Однако, как это часто бывает, счастье долго не длилось, — всё ближе и ближе подходила эта лярва к мосту. — Наступил четырнадцатый день рождения Юры, а Дар так и не открылся.

— Не хотела бы я получить такой «подарок» на своё четырнадцатилетие, — показательно поёжилась она. — Сегодня ещё праздник, все веселы, все поздравляют… а завтра с утра, ты собираешь вещи и изгоняешься из дома. Тебя вычёркивают из семьи, разрывают все связи, ты пропадаешь, словно бы тебя никогда и не существовало.

— К сожалению, это достаточно распространённая практика в Дворянских Родах и Семьях. С другой стороны, наверное, это правильно: не передавать же Дворянство, а значит и воинскую службу среди Одарённых Бездарю? Он ведь в первом же бою погибнет там, где должен был бы служить надёжным Щитом и разящим Мечом Империи. Да, какой бой? Бездарь не сможет пережить даже обучения. Организм Бездаря, как известно, не рассчитан на те физические нагрузки, которым подвергаются в Академии будущие Офицеры Гвардии — надежда и опора Империи, наша единственная защита перед иностранными агрессорами, готовыми вцепиться в глотку нашей стране сразу, как мы покажем малейшую слабость…

— Итак, наступил четырнадцатый день рождения Юры, и он был вычеркнут из Семьи. Выселен из Кремля и зачислен в обычную среднюю школу №253 города Москвы, где ему предстояло доучиваться ещё три с половиной года до получения Аттестата и достижения призывного возраста. Не самые плохие перспективы — ничуть не хуже, чем у чуть-ли не у большинства обычных людей в нашей стране. Ведь, после двух лет добросовестной службы в рядах Вооружённых Сил Российской Империи, есть льготы для поступления в ВУЗы страны, да и при устройстве на работу, характеристика, полученная от командования, учитывается одной из первых. А, если проявить себя и суметь дослужиться до младшего сержанта, сержанта, или даже, чем черт не шутит, до старшего сержанта! То, по окончании службы можно получить рекомендацию к поступлению в военное училище, и по выпуску, получить унтерофицерский чин! Сделать настоящую карьеру в Армии! А у Юры для этого были все возможности: всё ж, такая наследственность! Даже не просто Князей Долгоруких, но Рюриковичей! И воспитание при Княжьем Дворе — не зря же Князь лично ему в руки меч вкладывал…