Юрий Долгорукий

– Что же это за разбойный народ, который не дает никому покоя? Почему они такими разбойниками родились? – недоумевал Юрий.

– Кочевник – он всегда разбойник. У кочевника какое богатство? Кибитка, несколько лошадок да овечек – вот и все состояние. Ни полей обширных, засеянных рожью или пшеницей, ни садов с наливными плодами, ни мастерских ремесленных. Родятся они в бедности и умирают в нищете. Всех средств кочевнику хватает, чтобы себя прокормить да еще дань хану заплатить. А ведь хочется жить в роскоши! Где ее взять? Да в соседних странах!

Мономах поднял толстый указательный палец и, помахивая им перед носом Юрия, проговорил наставительно:

– Один набег на Русь или Византию, или Болгарию дает половецкому хану больше богатств, чем вся дань с подданных, половецких жителей! Не надо трудиться изо дня в день, не надо накапливать понемногу свое состояние. Вскочил в седло, стегнул своего быстроного коня, ворвался в соседнюю страну и в короткое время приобрел такие богатства, какие и не снились! И текут сокровища не только ханам и его приближенным. Достается кое-что и рядовым воинам. Вот почему половцам не нужен мир. Вот почему они сегодня заключают различные договоры, а уже завтра нарушают их.

– Выходит, ханы Аепы тоже откажутся от соглашений с нами?

– Будем надеяться, что не рискнут. Слишком близко их стойбища от нашей границы. При случае мы их быстро достанем и не простим предательства.

– Но как быть, если половцы не соблюдают договоров?

– Не надо ждать нападений степняков, как это мы делали раньше, – убежденно проговорил отец, и глаза его потемнели. – Надо идти в Дикое поле и там настигать и громить половецкие орды. Тогда им будет не до набегов и грабежей. Причем надо идти не летом и не осенью, когда войско боеспособно, а зимой или ранней весной. Именно в это время половцы становятся слабыми и уязвимыми для своих врагов: кони после зимней бескормицы тощают и слабеют, а бойцы тоже с января бедствуют от недостатка еды. Вот тогда их можно бить наверняка!

И вот зимой 1109 года Мономах посылает своего воеводу Дмитра Иворовича в глубь половецких степей. На откормленных лошадях, в теплых одеждах русские воины внезапно обрушились на половецкие орды, разгромили их в ряде сражений и прогнали за Донец. В следующую зиму рати Мономаха вновь вторглись в Дикую степь, однако лютые морозы не позволили завершить успешно начатые военные действия.

Из многих походов Владимир Мономах сделал вывод, что силами одного Переяславского княжества невозможно добиться убедительной победы над степняками. И тогда он стал готовить общерусский поход. Редчайший случай: не будучи великим князем всея Руси, а оставаясь лишь правителем Переяславского княжества, Владимир Мономах в 1111 году объединил вокруг себя разрозненные силы всех русских княжеств и встал во главе их. В его войско влились дружины великого князя Всеволода и его сына Ярослава, полки Черниговских князей Давыда Святославича и его сыновей Святослава, Всеволода, Ростислава, а также сыновей Олега Святославича – Всеволода, Игоря и Святослава. Мономах взял с собой в поход своих сыновей Вячеслава, Ярополка, Юрия и девятилетнего Андрея, они возглавили рати переяславскую, смоленскую и ростово-суздальскую. Только Новгород не прислал своих воинов, но он был далеко и не страдал от половецких нашествий.

Для пятнадцатилетнего Юрия это был первый боевой поход. Не шутейные игры с деревянными мечами на улицах Переяславля! Впереди ждали разбойные орды охочих до крови половцев, предстояли жестокие бои и сражения, и сердце Юрия замирало от предчувствия жутких и страшных событий, коими изобилует каждая война. Сможет ли он выдержать испытание, проявит ли он настоящее мужество и окажется ли достойным имени Мономашича?..

Отец поручил ему командование сотней. Своим помощником он взял себе неизменного друга Ивана Симоновича. 26 февраля 1111 года огромное войско стало выходить из Переяславля, направляясь в Дикую степь. Ратники проходили мимо митрополита Никифора, епископов и попов с крестами, которые благословляли христианское воинство на крестовый поход против поганых половцев. Потом еще целых одиннадцать верст, до реки Альты впереди ратей шли церковные люди.

Отдохнув, полки двинулись дальше, в сторону границы. К Юрию подскакал Святослав, выкрикнул:

– Так вот ты где пропадаешь! А я-то его ищу, по степи рыскаю!

– Нарочно от тебя скрывался! – в тон ему ответил Юрий, радуясь появлению друга. Он знал, что троюродный брат идет в составе черниговского войска, но увидеть его так и не удавалось: дел перед выступлением было много, не находилось времени вырваться и поискать, где остановился Святослав со своей дружиной. – Ты с отцом?

– Нет, отец серьезно заболел, отпустил вместе с братьями.

– Тебе позавидуешь – самостоятельный! А за мной глаз да глаз!

– Скажешь тоже! У Мономаха только и дел, что за тобой смотреть. Под его рукой все русское войско!

Некоторое время ехали молча. Наконец, лукаво взглянув на своего друга, Юрий спросил:

– Ну и как семейная жизнь?

Святослав неопределенно махнул рукой:

– Да так… Идет. А у тебя?

– Понемногу. В крайнем случае играть в куклы уже не зовет.

– Потомства не появилось?

– Еще чего! Орать будут по ночам, а я поспать люблю.

– Я тоже засоня. Но интересно было бы посмотреть, как будут бегать по горнице маленькие людишки.

– Я за собой никакого такого интереса не наблюдаю! – отрезал Юрий.

Солнце стояло высоко, жарило по-весеннему. В степи белыми островами виднелись остатки снега, земля еще не проснулась от зимней спячки, копыта коней с шуршанием разбивали прошлогоднюю засохшую траву. Святослав скинул кафтан, перекинул его перед собой на хребте коня, сказал Юрию:

– Раздевайся до рубашки, а то взмокнешь!

– И то верно.

– А что, – спустя некоторое время спросил Святослав, – это правда, что с Мономахом едет игумен, который побывал в святых местах?

– Игумен Даниил, разве ты его не знаешь? Он же ваш, черниговский.

– Откуда? Я ведь в Новгороде-Северском живу.

– Игумен был у отца и так интересно рассказывал о своем путешествии!

– А давай его пригласим. Ему, наверно, скучно ехать, хоть воспоминаниями отвлечется.

– Удобно ли? Вдруг откажется…

– Попытка – не пытка. Чего мы теряем? А в случае удачи послушаем про заморские страны!

Поехали оба. Сотня Юрия двигалась в составе Мономахова войска, так что издали был виден великокняжеский стяг с изображением лика Христа. Там они нашли игумена Даниила.

Странник сидел в возке, худое тело его беспомощно болталось от тряски на неровностях. Вид усталый, щеки запали, а глубоко посаженные глаза закрыты. Не ясно было, то ли спал игумен, то ли задумался, а может, просто ушел в себя от всех мирских забот.

Юрий и Святослав долго ехали рядом, боясь потревожить священнослужителя. Наконец Юрий спрыгнул с коня, пошел рядом и спросил, наклоняясь к уху Даниила:

– Как ты себя чувствуешь, отец Даниил?

Игумен тотчас открыл глаза и уставил на него острый и живой взгляд. Спросил неожиданно звонким голосом:

– Ты меня вопрошаешь, юноша?

– Да. Я слышал, что ты был в святых местах, – начал было Юрий, но игумен тотчас перебил его:

– Тебе, наверно, хотелось бы услышать мое повествование? Что ж, я согласен побеседовать хоть сейчас. Так мне надоело в одиночестве трястись по этой однообразной степи.

– Со мной князь новгород-северский Святослав, он тоже жаждет услышать твой рассказ.