Юрий Долгорукий

Спустя некоторое время явился наконец духовник Савва с выпиской из киевской летописи о покойном великом князе Мстиславе. Юрий нетерпеливо выхватил из рук духовника пергаментный лист, вчитался.

«Мстислав, великий князь, владел государством Русским шесть лет, а всех лет жизни его было пятьдесят шесть...»

Не перепутал монах-летописец, так оно и было...

«Он был великий правосудец...»

А как закон и клятву свою нарушил, отдавая Чернигов зятю Всеволоду через голову старейшего князя, своего же дяди Ярослава Владимировича?

«В воинстве храбр и добропорядочен, всем соседям был страшен, к подданным милостив и рассмотрителен. Во время его великого княжения все князи русские жили в совершенной тишине и не смел один другого обидеть...»

А как половские князья беспрестанно мятежничали? Как на Волыни князь Владимирко кроваво схлёстывался с дядей своим Ростиславом и венгров на подмогу себе звал? Как внучата Ярослава и Изяслава между собой ратились?

«Сего ради его все именовали Мстислав Великий...»

Ложно ведь написано, ложно!

Порвать бы пергамент, швырнуть Савве под ноги, но...

Мстислав ведь тоже Мономахович, и унижение его опозорило бы весь славный княжеский род Всеволодовичей. И самого его, Юрия.

Вздохнув, Юрий молча вернул пергамент духовнику. Пусть и в суздальской летописи Мстислав остаётся Великим...

Савва медлил уходить, удивлённо смотрел на князя - иного ждал и теперь недоумевает. Понять Савву можно. Но...

Мстислав-то - Мономахович...

Сердито прикрикнул Юрий на непрошеного правдоискателя:

– Ступай, ступай! Сам всё разумею! Но так надо!

Из Киева прибегали скоровестники от верных людей боярина Василия. Великий князь Ярополк, угождая Мстиславичам, отдал Изяславу Минскому в придачу к прежним владениям город Туров. Однако возмутился князь Вячеслав Владимирович, выехал из Переяславля и согнал Изяслава Мстиславича с туровского княжения - считал Вячеслав туровский стол своей исконной отчиной, не пожелал поступиться им даже ради Переяславля.

Снова опустел переяславский стол, второй по значимости на Руси после стольного Киева. Из Переяславля была прямая дорога к великому княжению. Оттуда пришли на киевский стол и Всеволод Ярославич, и Владимир Всеволодович Мономах, и Мстислав Владимирович, и нынешний великий князь Ярополк.

Юрий испросил освободившийся стол себе и будто бы получил согласие великого князя Ярополка.

Но восстали против Мстиславичи. Они тайно заключили союз с Всеволодом Ольговичем Черниговским, соединились с ним и начали воевать киевские и переяславские волости. Со Всеволодом и союзные ему половцы пришли и немало зла учинили Руси. Юрию через неохоту пришлось помогать старшему брату. С сильными ростовскими и суздальскими полками он пришёл в Киев. Туда же приспел с войском младший Мономахович - Андрей. Перед объединённой ратью трёх братьев Мономаховичей отступил Всеволод Ольгович, согласился на перемирие.

Переяславля Изяславичи так и не получили. По Вячеславе сел там младший Мономахович - Андрей Владимирович. Мстиславичи против него не спорили, знали, что временно, не честолюбив Андрей, из повиновения старшему брату никогда не выходил. Главную опасность Мстиславичи видели для себя в Юрии Ростово-Суздальском и считали его отчуждение от Переяславского княжества чуть ли не победой.

Не возражал и сам Юрий. Незавидным стало Переяславское княжение, неустойчивым. То Всеволод Ольгович воюет переяславские волости, то половцы. Мстиславичи с недобром приглядываются, любую оплошность сторожат. Рано ещё в переяславские дела погружаться - засосут, как трясина...

Возвратившись в Суздаль, сказал тысяцкому Георгию Симоновичу и боярину Василию, самым ближним мужам:

– Предвижу времена недобрые, мятежные...

Глава пятая ДОРОГА НА МОСКВУ

1

ровидцем оказался князь Юрий Владимирович.

Стронулась и покатилась по Руси лавина княжеской усобицы, вовлекая в своё непреодолимое движение новых и новых владетелей.

Время понеслось вскачь, дробя копытами воинских коней головы и правых, и виноватых. От внутренней войны за порубежными засеками не спрячешься!

Схлёстывались враждующие вихри на переяславских и волынских полях, эхом раскатываясь по всей Руси.

Но не с мятущейся полуденной стороны, не от Киева ждал грозы Юрий. Тревожил его Новгород, куда возвратился неудачный искатель Переяславского княжества Всеволод Мстиславич. Да и братья его сидели под боком у Юрия: Ростислав - в Смоленске, Изяслав - в Минске. Но поднять Новгород против Ростова князю Всеволоду Мстиславичу оказалось непросто. Встретили его новгородцы плохо, укоряли в нарушении собственной клятвы - не отъезжать из Новгорода, даже если звать будут на другое княжение. Всеволоду даже пришлось на время отъезжать прочь и вести с новгородской господой трудные переговоры. Псковичи и ладожане прямо советовали Всеволода не принимать, но поискать другого князя.

Всеволода всё-таки приняли, но уже не полновластным князем. Посадников теперь будут избирать сами вечники, а не из Киева присылать. В новгородских пригородах были поставлены отдельные посадники: Мирослав - во Пскове, Рагуил - в Ладоге; на их согласие или несогласие кивали теперь новгородские власти, если князь чего-нибудь просил.

Самого князя с дружиной вывели из Ярославова дворища на загородное городище, к Ильмень-озеру. Проживал теперь Всеволод вне града, а в Новгород наведывался только по делам.

Дани с Новгорода получать стало затруднительно. А когда в лето шесть тысяч шестьсот сорок первое [109] великий князь Ярополк Владимирович потребовал сверх урочной дани в две тысячи серебряных гривен ещё и печорскую дань, новгородцы открыто воспротивились. Печоры-де и Югру [110] новгородцы сами под свою руку приневолили, многими ратными трудами и расходами, Киев здесь ни при чём. Всеволод ничего не сумел с упрямыми новгородскими мужами поделать. Великому князю пришлось посылать ему в помочь Изяслава Мстиславича с сильной дружиной.

109

1133 г.

110

Югра– земли на Северном Урале, между р. Печорой и Уральским хребтом, населенные хантскимн и мансийскими племенами.

Жёсткий и решительный, Изяслав принудил новгородцев к дани, что любви к Мстиславичам не прибавило. Насторожило новгородских мужей и наметившееся сближение Мстиславичей с Ольговичами, коих новгородцы привыкли числить во враждебном стане.

Новгородское скрытое недовольство аукнулось Мстиславичам следующим летом, когда они подвинули-таки новгородское воинство на поход к Ростову.

Объединённое войско Всеволода и Мстислава и новгородское ополчение дошли только до Дубны, а дальше посадники идти отказались. Поводом были известия, казалось бы благоприятные для союзников: князь Всеволод Ольгович Черниговский прислал гонца, обещая помочь на князя Юрия. Посадники объявили Всеволоду и Мстиславу: «Если бы вы Ольговичей, как злодеев племени Мономаховичей, к себе не присовокупили, то мы бы готовы за детей Мстиславовых воевать, а с черниговскими князьями вместе быть не хотим!»