Yuruginaidesu

Не помню, чтобы мы предварительно оговаривали какие-то правила нашей дуэли. К тому же, даже у красноволосых во все времена выбор оружия всегда оставался за вызываемой стороной. А у нас или всяких сангокудзин с этим делом вообще не было жестких рамок. Помнится, незабвенный мечник Миямото Мусаши, когда его вызвал на смертельный бой какой-то мастер иайдо[12], забил несчастного при помощи обычного лодочного весла. Тот бедняга даже не особо успел понять, что происходит. И это, между прочим, был поступок одного из самых выдающегося буси своего времени.

Кроме того, мы тут вроде бы не благородные аристократы из древних семейств (насчет Асахикавы утверждать точно не возьмусь, но за себя я спокоен в этом вопросе). А потому после предшествовавшей разводки со стороны Котаро на поединок с мечами, я, по всем "уличным понятиям", имел полное право использовать скрытый козырь, который мне подкинул Тори. О том, что личный синай у главаря наших кендошников штука особая, в Изясо знало довольно много народа, а вот для человека совершенно постороннего, такого как, например, Котаро, это всегда становилось весьма неприятным откровением.

Толстая металлическая труба, чуть меньшего диаметра, чем "лезвие" меча одноглазого, скрывалась внутри бамбукового стебля. И о том, что она там есть, мне когда-то пришлось узнать на собственных ребрах. В первый раз эффект был особенно сокрушительным, надо сказать. Для тренировок в клубе этот якобы спортивный инвентарь Тори, конечно, обычно не использовал, а вот на сходки и даже в повседневной жизни таскал при себе постоянно. Вот же не думал никогда, что сам возьму эту штуку в руки. Но для того, чтобы научить кое-кого уму-разуму, такая "указка" должна была оказаться в самый раз.

Поняв, что его противник вооружен отнюдь не декоративной палкой, а чем-то куда более существенным, Котаро тут же сменил тактику боя. Он прекратил попытки пролезть ко мне слишком близко и стал стараться достать издали острием меча, выдерживая дистанцию. Полным дураком Котаро все-таки не был, и с этим нужно было считаться. И так всегда, самым опасным противником становится не только тот, кто с самого начала пытается навязать другим свою игру, но и тот, кто готов принять новый неожиданный расклад и даже, до поры, до времени, играть в рамках предложенных ему правил. И конечно же, непременно попытаться обратно поменять их в свою пользу при первой возможности.

Наверное, мне стоило получше реализовать свое неожиданное преимущество с синаем. Может быть, даже попробовать закончить бой одним-единственным ударом. Но как теперь получилось, так, значит, и получилось. В конце концов, мне были уже известны и слабые стороны своего оппонента, причем не только в боевых навыках. Гордыня и эмоциональность у парня зашкаливали по всем параметрам, сразу видно человека, который не привык себя сдерживать еще с детских лет. И вот как раз на этом-то, в том числе, хорошо было бы и попытаться сыграть.

Тянуть и осторожничать мы оба могли бесконечно долго, и поэтому я решил проявить инициативу и вновь перевести поединок в более активное русло. Техника работы с мечом была у Котаро намного лучше, а мое оружие заметно тяжелее, чем у якудза, но, благодаря моей чуть большей силе, наши возможности были практически равны. Во всяком случае, по чистой скорости мы друг другу не уступали, и насколько атаки очкарика были опасны своей точностью и остротой, настолько же весомым фактором для моего оппонента была грубая пробивная мощь "дубины" Одноглазого Тори.

Котаро пришлось самому начать петлять и уворачиваться от града моих вертикальных и диагональных ударов. Несколько он блокировал, приняв их на лезвие катаны, но слишком быстро осознал, что его меч не способен полностью и до конца останавливать подобный "синай", который попросту "продавливает" его защиту. Да и несколько грубых сколов, образовавшихся на острой грани клинка, не прибавили якудзе оптимизма.

В какой-то момент, я оттеснил противника почти к самой живой стене из зрителей. Народ опасливо подался назад и в стороны, да и лакеи в черном быстро отжали толпу, оставляя своему подопечному простор для маневра, и мне пришлось усиливать свой прессинг.

При очередном встречном ударе наши мечи жестко столкнулись по касательной, и от бамбукового "лезвия" отлетела длинная щепка. Кусок сухого стебля оказался практически начисто срезан вдоль бока от самого верха до цубы, а Котаро хитрым финтом отбросил мой синай влево, а сам ушел юлой в правую сторону. Крутанув корпус и стараясь уйти от удара, я переступил назад на пару шагов и вскинул оружие перед собой, но клинок якудза, подобно змее, с молниеносной скоростью обошел мою защиту и добрался до цели. Мне пришлось еще поспешнее разрывать дистанцию, но, впрочем, Котаро тоже не пожелал рисковать и не полез вдогонку. Безрукавка у меня на груди оказалась украшена длинным разрезом, и края плотной материи уже стали алеть от впитавшейся из царапины крови. На лицах быков из сопровождения наследника клана нарисовались довольные усмешки. Толпа вокруг тихо застонала, и со стороны снова раздалось пару призывов, советующих мне побыстрее проломить башку этому "расфуфыренному мажору".

– А не так уж ты и крут, как все время себя подаешь, - четырехглазый своим успехом был очень доволен. Как будто, кто-то сомневался, что будет по-другому...

Новую атаку Котаро начал уже сам, и спустя четверть минуты, изобразив какое-то другое "танцевальное па", оставил на моем левом плече еще один глубокий порез. Было видно, что эти хитрые финты появились в арсенале якудза не на ходу, а были давно разучены и отточены до автоматизма. Но это никоим образом не мешало им быть очень успешными, а я при всем желании так и не успевал зацепить этого подонка хотя бы краем меча или ногой. Раной, которой я поплатился в третий раз, была как раз такая безуспешная попытка достать Котаро подсечкой.

Очкарик, видя происходящее, закусил удила и завертелся вокруг меня бешеным вихрем, заставляя вернуться к центру свободной площадки. К трем предыдущим царапинам добавилось две на правом боку, одна на груди, перпендикулярно первой и значительно меньше, и еще две на правом же предплечье. В последнем случае Котаро явно метил по сухожилию на запястье, и если бы сумел попасть, то я бы остался не только без синая, но и без рабочей руки. Единственным положительным моментом происходящего оказалось то, что, увлекшись режущими вскользь ударами, парень, похоже, почти окончательно позабыл о колющих и рубящих, бывших куда более опасными.

– Ну что, Авара, сдулся?
– в голос якудза вернулась желчная насмешка.

Со стороны у меня сейчас был, наверное, не самый презентабельный вид. Изрезанный, окровавленный, вынужденный постоянно защищаться, причем не слишком удачно. Кроме того, свою вескую лепту во все происходящее уже начала вносить кровопотеря. Мои раны были не слишком глубокие, но болезненные и обширные, а это давало о себе знать. На такой исход Котаро, видимо, и рассчитывал, когда изменил свою тактику. Не сумев победить нахрапом, он решил вымотать и ослабить своего противника, чтобы после разделаться с ним, едва стоящим на ногах, без особых проблем.