Юсупов. Тьма Внутри

— Я не хочу его волновать Петра Феликсовича по пустякам, — поправил я девушку.

— Почему волновать? — оторопело уточнила Муромцева я и вздохнул. Открыл глаза и посмотрел на собеседницу и пояснил:

— Пётр Феликсович уже в таком возрасте, когда лучше не знать травмирующие вещи. Потому что эта информация может серьезно подорвать здоровье. Так что ни к чему ему пока знать то, что я теперь в Братстве. Хотя мне не доверяют дела, связанные с… силовыми методами решения.

Муромцева покачала головой:

— Пётр Феликсович все равно узнает.

— Когда узнает, тогда все и расскажу, — просто ответил я.

Девушка взглянула на меня, но промолчала. Машина свернула на мост, ведущий к особняку. И я удивленно поднял бровь:

— Уже приехали? Правду говорят, что в хорошей компании и за интересной беседой, время летит незаметно.

— Спасибо, Василий Михайлович, но на лесть я не куплюсь.

Я пожал плечами:

— И не думал льстить. Просто мне показалось, что мы быстро добрались.

Машина свернула к воротам, и створки стали медленно открываться. Авто въехало на территорию и остановилось у крыльца. Виктория обернулась ко мне и произнесла:

— Приехали, Василий Михайлович.

— Спасибо, — ответил я и взялся за ручку двери, собираясь покинуть машину. Но в последний момент произнес:

— Я очень прошу вас помочь мне сохранить тайну, Виктория Ильинична. Хотя бы на время.

Муромцева несколько мгновений молчала, словно обдумывая мою просьбу. А затем неохотно кивнула:

— Хорошо. Я помогу вам, мастер Юсупов.

— Спасибо, — ответил я. Вышел из авто и направился к крыльцу.

Глава 4 Возвращение

В гостиной царил полумрак. Телевизор был выключен, а кресло, в котором обычно заседал дядя, пустовало. Это было неудивительно. Время было уже позднее, и Пётр, скорее всего, крепко спал.

— С ним все в порядке, — тихо сообщил Волков, который, как оказалось, сидел на диване.

Парень поднялся и шагнул мне навстречу.

— Вас можно поздравить, Василий Михайлович? — спросил он.

— Полагаю, что да, — ответил я, понимая, о чем речь.

Затем махнул рукой, приглашая его следовать за мной, и направился на террасу.

— Простите, но я не хочу, чтобы дядька даже случайно услышал наш разговор.

— Не желаете, чтобы он знал?

— Он переживает за меня. Все еще считает подростком, и я не собираюсь трепать ему нервы. Не хочу, чтобы дядька постоянно смотрел на меня так, словно видит в последний раз.

— Петр Феликсович не настолько чувствительный человек, — возразил помощник.

— Не надо считать, что вы его знаете, — немного грубовато оборвал я собеседника. — Вы не видели его, когда не стало отца. Он не был сломлен, но что-то внутри Петра в тот день хрустнуло. И это не злосчастное колено. Я не хочу добавлять шрамов его старому сердцу.

— Но однажды он узнает…

— Естественно. И сделает это раньше, чем я решусь ему сказать. В этом я не сомневаюсь. Остается надеяться, что я смогу убедить его, что для меня это лучший путь.

— Только вы не выглядите особенно довольным, — заметил помощник.

— Мы уже обсуждали с вами мое отношение к Братству, и причины для моих сомнений остались прежними.

Сергей удивленно поднял брови.

— Но зачем же вы попросились в братство?

— Я могу сказать, что многое переосмыслил. Что понял, насколько организация важна для империи и прочее.

— Но это неправда, — догадался парень.

— Думаю, что организация и впрямь решает важные вопросы. И полагаю, что я смогу быть ей полезен.

— Вы так и не ответили на вопрос, — напомнил мне Сергей.

— А вас не так легко сбить с толку, — хмыкнул я и оглянулся, убеждаясь, что у нашего разговора нет свидетелей. — Я могу вам сказать правду. Но если кто-то будет спрашивать меня об этом, я буду стоять на том, что вам такого не говорил.

— Меня это устраивает.

Я потер затылок, чтобы унять нарастающую головную боль, а потом негромко пояснил:

— Мне удалось влезть дело, которое должно было оставаться закрытым для посторонних. И узнать тайны, которые не стоило открывать.

— Так вы решили спрятаться за Братством? — предположил Сергей. — Полагаете, что организация сможет за вас заступиться?

Я медленно покачал головой и продолжил:

— Вы верите в чуйку? Когда логически все выглядит вполне безобидно, а внутри появляется почти животное предчувствие беды?

— Как бы ни странно это прозвучало, но мне подобное знакомо, — усмехнулся Сергей.

— Так вот, я понял, что со своим влечением к открытию опасных тайн, однажды я вляпаюсь в них по уши. И меня просто уберут, как того, кто слишком много знает.

— Кто уберет? — нахмурился Сергей и не дождался ответа.

Я многозначительно взглянул на него, и парень медленно покачал головой.

— Вы же не думаете, что Братство может убрать вас? Только за то, что вы узнали какую-то тайну?

— Некоторые вещи знать не стоит никому. Разве только члену организации, которая занимается тайнами. Вот я и решил, что стоит примкнуть к такой организации, чтобы узнавать всякое, без опасности быть прибитым за слишком длинный любопытный нос.

— Вы решили стать одним из нас, чтобы мы вас не убили, — произнес Сергей и склонил голову к плечу.

Его глаза отбросили жутковатый блик, а губы растянулись в улыбке.

— Знаете, Василий Михайлович, а не такой уж вы и наивный, каким хотите показаться. И чтобы вы ни думали, но найдете свое место в нашем Братстве. Однажды вы поймете, что сделали правильный выбор, независимо от того, что вас сподвигло примкнуть к нам.

Я кивнул и вернулся в дом. Прислушался, чтобы убедиться в том, что Петра мы не разбудили. Он тихонько похрапывал за закрытой дверью.

Поднявшись в свою комнату, я разделся, наскоро умылся и забрался в кровать. Мне ужасно хотелось спать, и стоило закрыть глаза, как сознание сразу же помутилось. Сновидения меня не мучили. До самого утра я наслаждался тьмой и тишиной.