Ювелир. Тень Серафима

– Ты ведь жив только благодаря Карлу, - мягко повторил ящер, кивнув с видимым удовлетворением.
– Жизнь твоя принадлежит ему. Я понимаю, это не по твоей части, но… Попробуй найти компромисс. Помни: убей его, и будешь убит сам. И это лучшее, что с тобой произойдет. А потому - оборотень должен жить. Ты слышал моё слово.

С этими словами мальчик встал и отвернулся, очаровательно тряхнув кудряшками.

– Теперь, когда мы поговорили и пришли к компромиссу, я покину тебя, дитя, - в голос его вплелись нотки глубокой задумчивости.
– Я должен поразмышлять над непростым пасьянсом, который раскладывает мой брат. Пока наше соперничество не зашло слишком далеко.

За дверями покоев раздались чьи-то быстрые четкие шаги, затем стук - сухой, требовательный, так не похожий на тактичное поскребывание личных слуг или единственный легкий удар Кристофера. Лорд Эдвард нахмурился. Что там еще произошло? Не слишком ли часто в последнее время глава особой службы пользуется своим правом являться к нему без вызова? Не останавливает канцлера и тот факт, что он и так встречается с правителем каждое утро для обязательного доклада. И, между прочим, до этого самого доклада оставалось уже менее четырех часов.

Это должно быть что-то действительно важное, если не было возможности подождать так немного.

– Прошу прощения, милорд, за столь поздний, а быть может, ранний визит, но мне сообщили, что вы еще не закончили дела, - Винсент поклонился и зачарованно посмотрел прямо на Альварха, а точнее, сквозь него, отметив про себя неожиданное легкое головокружение. Канцлеру вообще-то не были свойственны подобные недомогания, но сегодняшнее он скрепя сердце списал на волнения бессонной ночи и возраст. А что еще ему оставалось делать? Предположить, что это результат ментального воздействия высшего дракона, который находится от него в двух с половиной шагах? Для такого смелого вывода даже глава особой службы Ледума был недостаточно проницателен.

– Что у тебя, Винсент?
– правитель окинул вошедшего долгим взглядом.
– И почему ты в таком виде?

Форменное платье главы особой службы выглядело самым прискорбным и неподобающим образом: мятое, грязное, заляпанное темными брызгами и прожженное в нескольких местах каким-то едким раствором. Канцлер, конечно, мало внимание уделяет внешности, но это уже перебор. Для встречи с правителем Ледума следует одеваться иначе. Даже тому, чьим именем пугают детей… да и взрослых тоже.

– Еще раз прошу прощения, - Винсент, кажется, ничуть не смутился.
– Я упустил необходимость придерживаться правил этикета, занимаясь расследованием дел государственной важности. И спасение своей собственной никчемной жизни немного отвлекло меня от вечерней смены туалета.

– Тебя снова пытались убить?
– без особого интереса уточнил маг. Подумаешь, новость. Впрочем, последнее покушение на главу особой службы совершали почти год назад - желающих угробить его значительно поубавилось, после стольких-то неудач. Недоброжелатели стали наконец трезво оценивать свои шансы или просто смирились с этим обязательным злом, почти уверенные, что Винсент рано или поздно умрет сам.- Ты кого-то подозреваешь?

– Не просто подозреваю - я видел убийцу собственными глазами. Но, к сожалению, у меня появились веские основания не доверять им.

– Ближе к делу, Винсент, - поморщился лорд.

– Я видел убийцу собственными глазами, - невозмутимо повторил глава особой службы, - как своё отражение в зеркале. Это был мертвец.

Канцлер пристально вглядывался в лицо правителя, и заметил мелькнувшее в темных глазах выражение. Никто другой не обратил бы на него никакого внимания, даже не заметил, но глава особой службы умел вытягивать информацию у самых сложных подозреваемых. Порою те совсем не желали идти на контакт, некоторых фанатиков не могли разговорить даже самые жестокие и изощренные пытки. И это при том, что в арсенале особой службы имелись воистину ужасные способы дознания! Однако у Винсента рано или поздно все начинали говорить. Кроме того, канцлер многое мог узнать уже из самого их молчания, правильно интерпретируя мельчайшие косвенные признаки, такие, например, как биение сонной или височной артерий или незначительные изменения в линии рта. Вот и сейчас. Спору нет, правитель Ледума хорошо владеет собой, но некоторые реакции - или их отсутствие - невозможно скрыть полностью. Кратчайшая доля мгновения, на которую глаза лорда изменились, изобличила его и открыла канцлеру правду, если в ней еще приходилось сомневаться. Правитель Ледума был ошеломлен, - но не произнесенными туманными и слишком невероятными словами, которые неминуемо пришлось бы пояснять в случае, если бы лорд был не в курсе событий…

Увы, он был в курсе.

Он тотчас понял, о ком именно говорит Винсент. Он не был удивлен, - скорее, застигнут врасплох. Нет, не тем, что Карл оказался жив, об этом он знал, знал всё это время. Лорд был ошеломлен тем, что канцлеру внезапно стал известен этот многолетний обман. Ошеломлен, как человек, чью тайну раскрыли.

– Черт побери, Эдвард, да он тебя допрашивает!
– расхохотался Альварх, восторженно всплеснув тоненькими детскими руками.
– Да еще как грамотно. Ай да Винсент!

Правитель и сам уже понял это, - как и то, что канцлер его поймал. Несколько бесконечных секунд успели утечь. Слишком долго, чтобы можно было уместно разыгрывать недоумение. Но придется всё-таки делать вид, что ничего не произошло.

– Ты повредился в рассудке, Винсент, - почти прошипел заклинатель. Он не любил, когда его просчитывали, как уравнение.
– Или переутомился от чрезмерного умственного напряжения.

– Я и сам прихожу к тем же выводам, милорд, - невозмутимо подтвердил действительный тайный советник.
– А потому, полагаю, уже не справлюсь с возложенными на меня обязанностями. Вам ведь не нужен безумец во главе особой службы, не так ли? В таком случае, позвольте мне с позором подать в отставку.

С этими словами Винсент протянул правителю лист серой гербовой бумаги, скрепленной знаменитой треугольной печатью цвета экрю. Призрачная полупрозрачная печать особой службы Ледума. Нежный молочный цвет контрастировал с жуткой славой, которой были овеяны такие документы.

Лорд Эдвард с растущим изумлением глядел на канцлера. Кажется, тот раздосадован тем, что был оставлен в дураках, хоть и прекрасно держит себя в руках. Он крайне уязвлен и, несмотря на привычно непроницаемое выражение лица, кажется, даже рассержен.

Кто бы мог подумать, что Винсент способен на такое.

Но… как он смеет? Он что, возомнил себя уникальным обладателем права на всезнание? Даже драконы не владеют им. Нужно уметь проигрывать, Винсент, проигрывать с достоинством. Иногда и ты совершаешь промахи. Мертвец, говоришь? Именно так. И почему же ты так удивлен - мертвецы известны своей злопамятностью.

Даже не глянув на текст, лорд Эдвард тщательно разорвал бумагу на мелкие кусочки и с мрачным удовлетворением швырнул их прямо в лицо канцлеру, не удержавшись от совсем небольшого энергетического импульса. Поток ледяного воздуха легко подхватил человека и прямо-таки впечатал того в стену. От сильного удара монокль упал на пол, и стекло его чуть заметно треснуло. Обрывки бумаги беспорядочно парили по комнате, как хлопья снега. Канцлер медленно сполз на пол и остался лежать, приходя в себя и благоразумно воздерживаясь от движения. Лорд Ледума убивал иногда подданных в приступе гнева. Несмотря на то, что это случалось крайне редко, лучше было не рисковать, ведь сила мага была слишком велика. Даже находиться рядом с лордом, пребывающим в дурном расположении духа, было опасно. Простые вибрации минералов, чутко откликающихся на сильные эмоции, могли вызвать остановку сердца или эпилепсию. А фокусировка внимания на случайном слове, движении, взгляде почти всегда бывала фатальна. Поэтому единственная морщинка, пролегавшая между бровями лорда, неизменно приводила приближенных в ужас и заставляла застывать, как кроликов перед удавом.

Однако продолжения не последовало. Чуть успокоившись, заклинатель подошел ближе и жестом разрешил встать.

Не моргнув глазом, не поменявшись в лице - оно сохранило сходство с вырезанной из камня маской - глава особой службы поднялся на ноги и выжидающе посмотрел на взбешенного мага. Нет, он не произнесет ни слова без прямого вопроса.

– Я не принимаю отставку, - раздельно проговорил правитель, на случай, если Винсент до сих пор не понял.
– Это всё, что ты собирался сообщить мне?