Ювелирные сокровища Российского императорского двора

В книге И.Г. Георги «Описание императорского столичного города Санкт-Петербурга» Бриллиантовая комната описывается следующим образом: «Государственные регалии стоят… под большим хрустальным колпаком, через который все ясно разсмотреть можно… По стенам сея комнаты разставлено несколько шкапов со стеклами, где лежит множество украшений алмазных и иных драгоценных каменьев, в других же великое множество орденских знаков, портретов Ея Императорского Величества, табакерок, часов и цепочек, готовален, перстней, бантов, золотых шпажных эфесов и других драгоценных вещей, из сего выбирает Монархиня, что Ей угодно на раздариваемые Ею подарки».

Действительно, драгоценности хранились в стеклянных шкафах, ключи от которых находились у камер-юнгферы императрицы Анны Константиновны Скороходовой [331] . Эти драгоценности изготавливали не только в придворной «Алмазной мастерской», но и покупали у ювелиров, оплачивая из комнатной суммы императрицы [332] . Поэтому, если в документах указывалось, что какой-либо предмет был приобретен для «Комнаты» или «взят в Комнату», то это означало его присутствие на одной из полок в стеклянных шкафах Бриллиантовой комнаты императрицы.

331

Известна ее родственница, также служившая при Дворе, Скороходова (урожд. Шаргородская) Матрена Константиновна (1709–1772) – камер-юнгфера императриц Елизаветы Петровны и Екатерины II, няня Павла I.

332

Кузнецова Л.К. Иван Никитич Бартенев // Хранители. Материалы XI Царскосельской научной конференции. СПб., 2005. С. 11.

Драгоценностей в Бриллиантовой комнате было так много, что при всем тщательном их учете вещи, подчас, «исчезали». Исчезали не в смысле их воровства, а в самом обычном и часто встречающемся варианте, когда привычная вещь неожиданно выпадает из жизненного пространства, чтобы столь же неожиданно найтись. Такая история произошла с уникальной панагией работы Луи-Давида Дюваля, который украсил эту наградную вещь «казенным изумрудом». О том, что панагия мистическим образом «выпала» из собрания вещей Бриллиантовой комнаты свидетельствует записка Екатерины II, адресованная Г.А. Потемкину: «Два года искала я панагию, а она лежала в ящике таком, в который два года никто не заглянул. При сем ее посылаю для вручения Преосвященному Платону» [333] .

333

Кузнецова Л.К. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый… М., 2009. С. 400.

Ювелирные ресурсы Бриллиантовой комнаты не раз использовались Екатериной II для комплектации наградных наборов для своих сановников и полководцев. Екатерина II была не только умной женщиной, но и творческой натурой, поэтому, лично подбирая наградной комплект, она привязывала его по месту и событию. Например, таким комплектом наградили героя Первой Русско-турецкой войны графа Петра Александровича Румянцева после подписания Кучук-Кайнарджийского мира. В письме к барону М. Гримму Екатерина II перечислила составляющие набора: «…Я должна рассказать вам, как я устроила фельдмаршала Румянцева в день мира: 1. Он получил диплом, в котором все его победы, завоевания и заключение мира изложены во всей подробности; потом 2. маршальский жезл, осыпанный бриллиантами; 3. великолепную шпагу; 4. шляпу с лавровым венком в виде султана на ней; 5. оливковую ветвь из бриллиантов и эмали; 6. алмазные знаки и звезду Св. Андрея Первозванного; 7. пять тысяч душ; 8. сто тысяч рублей; 9. серебряный сервиз на сорок человек; 10. коллекцию картин» [334] . Как мы видим, императрица предусмотрела для своего полководца все – и для души, и для тела.

334

Грот Я.Н. Екатерина II в переписке с Гриммом. СПб., 1879. С. 33.

Так случилось, что самой значимой исторической реликвией из этого перечня стал «маршальский жезл, осыпанный бриллиантами». До 1917 г. он хранился в Успенском соборе Киево-Печерской лавры, где был похоронен Румянцев. После революции в ходе конфискаций жезл переправили в Российский исторический музей в Москве. В 1922 г. жезл из музея изъяли и передали в Гохран. Как это ни странно, но в ходе распродаж царского золота он уцелел и сейчас находится в одной из витрин исторического зала Алмазного фонда Московского Кремля. Остальные предметы из этого наградного набора в результате большевистских распродаж осели преимущественно в США, в частности, «серебряный сервиз на сорок человек» хранится в Нью-Йоркском Метрополитен-музее [335] .

335

Кузнецова Л.К. Петербургские ювелиры. Век восемнадцатый, бриллиантовый… М., 2009. С. 406.

Известно, что императрица любила использовать Бриллиантовую комнату для игр в карты. Екатерина II была знатоком человеческих душ и понимала, как может бодрить во время азартной карточной игры на «большой интерес» (а иначе у императрицы и не играли) завораживающий блеск бесчисленных бриллиантов, рубинов, изумрудов и сапфиров. А игра в окружении императрицы шла по-крупному и была одной из деликатных форм награды приближенных со стороны императрицы. Те, кто допускался за карточный стол Екатерины II, постоянно имели в виду, что могут «внезапно» выиграть очень крупную сумму, сорвав банк за карточным столом.

Ф.Н. Головина, будучи 18-летней фрейлиной императрицы, вспоминала: «По вторникам я дежурила вместе с другой фрейлиной; мы почти весь вечер проводили в так называемой Бриллиантовой комнате, именовавшейся так по множеству находившихся в ней драгоценных вещей. Здесь, между прочим, хранились и корона, скипетр и держава. Императрица играла здесь в карты со своими старыми придворными, а две дежурные фрейлины сидели у стола и дежурные кавалеры занимали их разговорами».

Однако при всем этом в Бриллиантовую комнату имел доступ очень ограниченный круг людей, сокращавшийся по мере старения императрицы. Поэтому Екатерина II с легкой иронией писала барону М. Гримму о сокровищах Бриллиантовой комнаты: «Всем этим любуются мыши и я» [336] .

336

Грот Я.К. Екатерина II в переписке с Гриммом. СПб., 1879. С. 54.

В самом конце царствования Екатерины II в корпусе «Лоджий Рафаэля», возведенных к 1792 г. вдоль Зимней канавки, устроили вторую «Бриллиантовую комнату», перенесенную из личных покоев императрицы в южную часть этого нового здания. Вероятно, новая и старая Бриллиантовые комнаты некоторое время существовали параллельно, так как основной набор царских регалий оставался рядом с тронным залом Екатерины. Таким образом, Бриллиантовая, или Алмазная, комната служила главным хранилищем драгоценностей несколько десятилетий [337] .

337

Галерея драгоценностей Эрмитажа. М., 2006. С. 15.

Следует подчеркнуть, что 34-летнее царствование Екатерины II окончательно превратило бриллиант в главный официальный символ богатства Императорского двора. Это действительно было время бриллиантов. Даже жеребец императрицы, на котором она в 1762 г. в преображенском офицерском мундире возглавила «поход» трех гвардейских полков на Ораниенбаум, где укрывался потерявший власть Петр III, звался Бриллиант.

Что касается изменений местонахождения Бриллиантовой комнаты в Зимнем дворце, то следует иметь в виду, что каждый из новых хозяев Зимнего дворца буквально перекраивал его помещения под себя, поэтому на месте спален возникали новые гостиные, а на месте гостиных – танцевальные залы. Поэтому Бриллиантовая комната периодически меняла свой адрес в стенах Зимнего дворца. При Екатерине II комната-хранилище находилась в юго-западном ризалите дворца и ее окна выходили на Дворцовую площадь и Миллионную улицу в районе нынешнего зала № 279 Государственного Эрмитажа.

После смерти Екатерины II в ноябре 1796 г. Бриллиантовая комната переехала, войдя в состав личных апартаментов императрицы Марии Федоровны. Тогда Бриллиантовая комната (нынешний зал № 238 Государственного Эрмитажа) замыкала анфиладную ось покоев Марии Федоровны. Еще раз отметим, что по сложившейся традиции Бриллиантовая комната находилась на жилой половине императриц, поблизости от их опочивален.

Сохранились изображения интерьеров второй Бриллиантовой комнаты и мемуарные свидетельства людей ее посещавших. Так, в дневнике прусской обер-гофмейстрины графини Фосс, посетившей Петербург в январе 1809 г., упоминается о посещении Бриллиантовой комнаты: «Мы по-семейному обедали у Царицы-матери. Перед обедом я осматривала комнату, в которой для подарков находится целое собрание чудеснейших шуб. Одна, из великолепной черно-бурой лисицы, предназначена нашей королеве; здесь же хранятся бриллианты, перстни, ожерелья, одним словом всякие драгоценности, из которых Царь сам выбирает подарки для избранных» [338] .

338

Из дневника графини Фосс, обер-гофмейстрины Прусского двора. Русский архив. 1885. Кн. 1. С. 484.

Дворцовая анфилада. С.К. Зарянко. Не позднее 1837 г. На первом плане Бриллиантовая комната

При императрице Марии Федоровне Бриллиантовую комнату стали использовать для процедуры одевания невесты. Сначала там одевали выходящих замуж дочерей Марии Федоровны, а затем и невесток. В 1817 г. прусскую принцессу Шарлотту, в православии Александру Федоровну, выходившую замуж за великого князя Николая Павловича (будущего Николая I), одевали именно в этой Бриллиантовой комнате: «Меня одели наполовину в моей комнате, а остальная часть туалета совершилась в Брильянтовой зале, прилегавшей в то время к спальне вдовствующей Императрицы». В день свадьбы Мария Федоровна сама подбирала для нее корону и «бесчисленное множество крупных коронных украшений», под которыми юная особа чувствовала себя «едва живой» [339] . После брачной церемонии драгоценности возвратились в Бриллиантовую комнату. Говоря об этой свадьбе, можно упомянуть о том, что императрица Мария Федоровна в 1817 г. сделала своей невестке поистине царский подарок, подарив жемчужное ожерелье в пять ниток за 142 579 руб. [340]

339

Цит. по: Забозлаева Т.Б. Драгоценности в русской культуре XVIII– XX веков: Словарь (История. Терминология. Предметный мир). СПб., 2003. С. 69.

340

Забозлаева Т.Б. Драгоценности в русской культуре XVIII–XX веков: Словарь (История. Терминология. Предметный мир). СПб., 2003. С. 341.