Ювенилия Дюбуа

Любовники начали сдирать друг с друга одежду. Жаркие поцелуи покрывали их тела. Матильда ловко вырвалась из лекарских объятий, начав активно посасывать достоинство доктора.

Через какое-то время они поменялись ролями. У этих двоих была впереди целая ночь, и за это время они успели сменить десятки поз. Матильда заканчивала уже не первый раз, но Хобс всё держался, будто собирал энергию планеты перед большим взрывом. Только головка всё синела и синела.

Ближе к рассвету Уильям начал достигать пика. Более он не собирался сдерживаться. Его рот начал издавать стоны. Матильда заканчивала в двадцатый раз, мало что уже понимая. Только и могла шепотом кричать: «да, давай дорогой, давай».

Доктор вдруг резко начал меняться в лице. Его кожа начала раздуваться и зеленеть. Ошмётки его плоти разлетелись в разные стороны. Глазам девушки предстало чудовище с огромной головой, на которой было около сотни мерзких, скалящихся зубов с обильно выделяющейся слизью. Руки некогда мужчины стали огромными клешнями, а всё тело напоминало черепаший панцирь. За инопланетной маской показался длиннющий хвост. Член же доктора поменял только окрас, оставив свою первоначальную форму.

Матильда даже не успела крикнуть, как из головки чудовища начала обильно извергаться сперма, а точнее кислота, которая в ту же секунду разъела лицо несчастной развратницы. Её тело обмякло, а чужой доктор всё продолжал извергать ядовитое семя. Когда же он закончил, то начал прыгать вокруг своей оси, уничтожая тяжелым хвостом, как мёртвое тело девушки, так и всю мебель в комнате. Через мучительно долгую минуту он успокоился.

Соседи очень сильно обеспокоились происходящим шумом, который вышел за все мыслимые и немыслимые рамки приличия. Кто-то стучал по батареи, а голос с другого конца кричал: «я вызываю полицию!»

Чужой доктор понял, что наделал. Резким движением, недолго думая, он выпрыгнул в окно, разломав напоследок подгнившую раму, словно это был гофрированный картон. Было ещё рано, но некоторые бедолаги уже шли на работу. Продавцы за стеклом витрин протирали свой товар. Каждый, кто видел Уильяма, с ужасом провожал его взглядом. Некоторые граждане (особо впечатлительные) умудрялись даже перекреститься. Доктор грустно шёл по дороге в сторону дома, думая о том, какой же он был, всё-таки, дурак.

Он не видел жизни без своей жены и своих детей. Секундный соблазн уничтожил его драгоценную и счастливую жизнь. И шёл он домой только затем, чтобы его супруга могла плюнуть в эту изуродованную физиономию, после чего (такого справедливого жеста) он уйдёт из их светлой жизни навсегда.

Уильям постучал в дверь, ключей у него не было. По ту сторону послышались спокойные шаги. Алиса открыла дверь. На её лице не было удивления. Она смотрела на супруга своим обычным взглядом, затем сказав: «Привет. Проходи завтракать, а то дети съедят твою порцию».

Муж покорно, с опущенной головой, зашел в квартиру. Всё также покорно он сел за своё место, начав смущённо перебирать еду вилкой.

«Папа, папа! Какая у тебя большая голова!» — только и пропел весело Джон, продолжая жевать свой омлет, исподтишка пиная свою сонную сестру под столом.

Трезубец и Сеть

[впервые опубликован в журнале «МК-ультра» 14.02.2022]

В Греции, на полуострове Пелопоннес, в долине Эврот, расположилось государство Спарта. Оно славится своими бравыми войнами, безукоризненной дисциплиной и самыми красивыми женщинами.

В этой долине нет места трусам, ворам и прочим маргинальным прослойкам общества. Уже как с полвека всех негодяев предали земле, сбросив с горы Тайгет. Если бы нашелся смельчак, который смог спуститься вниз, то его взору предстали бы целые горы скелетов разных размеров. Как можно догадаться, эти останки принадлежали некогда людям, которые не имели нравственного стержня.

Неподалёку от берегов Гиреона расположилось питейное заведение. Основной фауной здесь являются рыбаки, которых приписывали к гипомейонам, либо периэкам, что было вполне справедливо. Да никто и не жаловался.

Название бар носит соответствующее: «Рыба&Кость». Его двери круглосуточно находятся в движении. Отважная сотня рыбаков ловит рыбу и днём, и ночью, не давая лодкам просохнуть, и не давая скуке сломить свой дух раньше времени. Постоянный конвейер тел заполняет единственное питейное пристанище, тем самым не давая ему времени на сон и отдых.

Здесь, в этих прокуренных стенах, два хозяина. Оба седовласые гордые мужчины, которые делят одну спальню на втором этаже, отдыхая по очереди. Агис — тот, что пониже, работает за барной стойкой днём, а его чуть более высокий бизнес-партнёр Агесилай бодрствует ночью.

В такие окраины граждане Спарты заходят редко. Только раз в месяц два спартанца спускаются на корки владений своего царя, чтобы собрать подать с хозяев за право наполнять кружки крафтом.

У рыбаков же имелся свой атаман, который скупал всю пойманную рыбу, а затем, со своими подельниками, отвозил товар на воскресную ярмарку в город, где и продавал всё в два раза дороже.

Сам атаман являлся полукровкой. Поговаривают, его отец был спартанцем, который по пьяни обрюхатил немощную женщину в кустах. Гражданства атаман не получил (да и не смог бы, таких сбрасывали обычно с вышеупомянутой скалы), но зато он обзавёлся связями благодаря глупости своего папаши, за счёт чего и мог беспрепятственно проворачивать свои воскресные торги.

Жизнь на окраине шла своим чередом, никто здесь не чувствует себя ущемлённым или обиженным. Каждый находит себе занятие по душе.

Чуть севернее живёт семья потомственных рыбаков. Мать осталась с двумя сыновьями, так как муж её скончался в прошлом году. Ему стукнул сорок седьмой год, когда непонятная хворь сломила сначала его дух, а потом и его тело. Местные ведуньи говорят, что это был затяжной триппер, но их (сумасшедших) никто не слушает. В таких убогих — даже не плюют.

Отец покинул мирские земли, но оставил после себя двух чудесных сыновей: Аристида и Йоргоса. Аристид старше брата всего на год, через месяц ему должно стукнуть восемнадцать лет. Йоргос же, хоть и младше брата, но ростом вышел куда слаженней. Оба абсолютно не похожи друг на друга. Создаётся впечатление, будто мать их понесла от разных мужчин.

До того, как умереть, отец успел обучить сыновей своему ремеслу. Он успел рассказать секреты и тонкости ловли рыбы разными способами. Поэтому, после его кончины, братья стали главными добытчиками в семье.

Можно было предположить, что общее дело объединит двух родных людей, но случилось ровно наоборот. Нельзя сказать, чтобы братья всё время соперничали, но на рыбалку они ходили всегда порознь. И никто не смог бы ответить почему.

Когда Йоргос и Аристид изредка пересекаются вне стен родного дома, их видят спокойно болтающими на разные темы, но никогда они не говорят на тему рыбалки. Они избегают этой темы так старательно, что если не знать юношей лично, то можно вообще принять их не за рыбаков, а за обычных бездельников.