Ювенилия Дюбуа

МИША: Простите.

ДАША: И вы меня…

МИША: Не думал в такое время встретить на улице кого-то ещё, да в такой близости.

ДАША: Соглашусь.

МИША: Вы не сильно ушиблись?

ДАША: Ничуть. А вы?

МИША: Совсем нисколечко… Вы простите меня, но можно вопрос?

ДАША: Задавайте.

МИША: А что вы делаете в такое время на улице?

ДАША: Странно. Мне думалось, что ваш вопрос будет про моё имя.

МИША: М?

ДАША: Что вы спросите, как меня зовут. Ваш вопрос.

МИША: Простите, просто имя — это не так важно для меня. Надеюсь, вас это не обижает, но с точки зрения информативности, мой вопрос о том, что вы делаете в такое позднее время одна — куда более интимнее и острее.

ДАША: А ведь действительно… Тогда как же вы меня окрестили в своей голове?

МИША: Человек. Существо. Сознание. Первые три ассоциации.

ДАША: А вы тогда кто?

МИША: Ровно то же самое, что и вы. Поэтому мне не столько интересно ваше имя, сколько мотивы.

ДАША: Я вышла из-за бессонницы… Да и на свежем воздухе думается лучше.

МИША: Как чудесно! Вы очень интересный человек.

ДАША: Вы уже делаете вывод по одному ответу?

МИША: Безусловно!

ДАША: Очень наивно с вашей стороны.

МИША: А вы много знаете людей, которые выходят ночью, только чтобы подумать? Потому как их мыслям тесно в бетонной коробке!

ДАША: Тесно в бетонной коробке… Это вы хорошо сказали.

МИША: Спасибо на добром слове.

ДАША: Меня зовут…

МИША: Не говорите! Прошу вас! Хотите, угадаю?

ДАША: Попробуйте.

МИША: Вас зовут… дайте-ка подумать… Даша?

ДАША: Как! Как вы?!

МИША: Очень просто. Вас назвали одним из распространенных имён. Как, впрочем, и меня. Поэтому имя ничего не значит, понимаете?

ДАША: Вы Миша?

МИША: (смеётся) Вот вы и познали весь фокус. Не хотите пройтись со мной?

ДАША: Почему бы и нет?

МИША: Думать вслух в два мозга куда сподручнее, не правда ли?

ДАША: Ещё не знаю, но не терпится проверить.

Акт четвёртый

Миша и Даша неспешно идут плечом к плечу на зрителя. Поначалу молодые люди молчат, собираясь с мыслями. Привыкают друг к дружке. Тишина длится не более двух минут.

ДАША: Что же вы молчите?

МИША: Простите?

ДАША: Сказали, что будем думать вместе вслух, а сами…

МИША: А я ведь действительно задумался про себя, по привычке.

ДАША: И о чём же вы задумались?

МИША: Да всё о том же: что именно во мне определяет моё «Я».

ДАША: И?

МИША: И единственный ответ — это опыт.

ДАША: Тогда почему вы до сих пор…

МИША: Может, будем обращаться на «Ты»?

ДАША: Почему ты до сих пор думаешь тогда об этом? Ответ ведь найден.

МИША: Всё равно как-то не верится… Своё «я» всегда казалось чем-то более сакральным и сложным, а тут получается, что человек в принципе неиндивидуален. Сама подумай: если опыт получает один, то и аналогичный опыт получает другой. Всё различие колеблется в деталях: в достатке семьи, в полноценности таковой и в прочем, но структурно — человек неоригинален.

ДАША: И теперь, разве для тебя это что-то меняет?

МИША: Пока тяжело сказать, но что-то внутри немного поугасло, понимаешь? Всю жизнь мы чувствуем неосязаемый волшебный трепет. Каждый человек чувствует себя особенным. А потом, в какой-то момент, начинаешь понимать, что, как ни старайся, а ты просто очередная копия. Ничем не лучше любого другого человека. Даже если этот человек сумасшедший или убийца или же наоборот, праведник. Мы все одинаковы и нет среди нас избранных, плохих, хороших. Сейчас мне кажется, что бог не стал бы создавать таких бесполезных существ, чей главный инстинкт — размножение.

ДАША: Забавно. И ты прикинь до чего дошел этот инстинкт, раз так вплёлся в целую социальную эволюцию. Сколько этапов было преодолено, и все мы думали, что это прогресс, что и войны — сподвижник технического прогресса, что увеличение заводов — повод повышать демографию. Но если задуматься, то ведь внутренний червяк всё время давал нам незначительный повод совершить предначертанный грех. Как же теперь появиться новому человеку (и я сейчас не имею в виду физическое рождение). Как родиться новой идее, когда все влиятельные круги, почти все творческие деятели, все нищие духом — не видят изначального краха? Где же величие личности?

МИША: Великая личность одинока. На то она и великая. И в продолжение темы: вся эта зависимость в бессмысленном продолжении рода — отвратительная черта. Но ещё хуже — пытаться освободить человека, лишив его иллюзий. Да… понимаешь? Нельзя освободить человека! Иначе какой хаос нас ждёт? Неприспособленные тушки просто не будут знать, куда деть себя! Что же делать им без иллюзий? А вот мы с тобой… что даёт нам наша точка зрения?

ДАША: Свободу!

МИША: Но в чём она выражается? Ты разве не видишь, мы сами себя заключаем в новые воздвигнутые стены.

ДАША: Что ты несешь?! Это ты думаешь о стенах, вот они и воздвигаются, а попробуй думать о бесконечно спокойном море, и ты увидишь свою безграничность.

МИША: От бесконечности можно сойти с ума. Знаешь, вслух действительно говорить правильнее. Это уже не просто внутренний диалог, а голос из пространства. Уже пытаешься воспринимать себя ушами, созданные для восприятия извне…

ДАША: Ты перескакиваешь с одной темы на другую. Я уже ничего не понимаю.