Ювента

Хотя… Может быть, Макар просто соскучился по общению с противоположным полом? Вот ему теперь и чудилось всякое… Вполне возможно, что Карина сейчас просто хитро им манипулировала и пыталась расположить парня к себе, чтобы облегчить себе жизнь и не повторять ошибок своей предшественницы.

Но даже если и так – это было всяко лучше, чем действовать так, как это делала Зоря, а именно въезжать на своем танке в чужой огород и причинять напарнику раздражение под видом благих намерений.

– Слушай, Карин… Можно с тобой говорить откровенно?

– Да, конечно – навострилась девушка.

– Ну тогда… Я хочу признаться… – продолжил свое наступление Мак, чуть поближе придвинувшись к блондинке. – Честно говоря, я толком не знаю ни игр на знакомство, ни какой-то другой ерунды – это правда. У меня с этим всегда был головняк. Они у меня просто в башке не укладываются. Вот я их и не запоминаю, и всё тут! Да и задора у меня нет, чтобы проводить их. Вот… Из-за этого у меня в отрядах такими штуками всегда напарницы занимались. Сам-то я в другом силен… Ну, например, в поддержании дисциплины. Или, там, в наведении порядка, в строгости, в организации… Как-то так. Могу и наказать, если уж на то пошло. Пусть всё это и звучит жестко, но поверь – эти умения тоже важны. То, что там в этих ваших методичках сейчас пишут про то, что “с ребенком нужно договариваться” – это всё фигня полная. Не, можно попробовать попросить по-хорошему, но в большинстве случаев надо просто врубать командира. Тем более с теми, кто не знает наших порядков и привык подчиняться силе. С детьми надо уметь общаться на языке силы, это я усвоил уже давно. А на этих северах, или откуда там они едут, я думаю, только так и выживают.

Карина не перебивала его, слушая напарника внимательно и явно пыталась вникнуть во всё, что он говорит. Это не могло не импонировать вожатому, который с каждой секундой проникался своей напарницей всё больше и больше, хотя ей для этого даже не нужно было ничего делать. Находись сейчас на месте Карины та же Зоря – которую Макар уже то и дело стал поминать, как черта – то она бы уже двадцать раз его перебила, сделал четыре замечания, а на протяжении всего монолога вожатого и вовсе сидела бы со снисходительной рожей, показывая, что делает напарнику большое одолжение тем, что вообще тратит на него время и слушает его бредни.

– Поэтому… Не знаю, как сказать. В общем – давай каждый из нас будет заниматься тем, что он умеет, а? Ты организуй им досуг, а я обеспечу порядок. И будет у нас в отряде что-то типа баланса. Не хочу обижать Зорю, она ведь твоя подруга и всё такое…но знаешь – с ней у меня даже договариваться желания не было. Она всё хотела делать по-своему, любила покомандовать и отношения повыяснять. А я таких плясок с бубном не перевариваю. Но ты, вроде, девчонка нормальная, адекватная. Поэтому давай дружить и работать вместе, только каждый на своем фронте? Так нам двоим будет легче. Глядишь и сработаемся со временем. Тем более над нами еще будут эти надзиратели, а с такими лучше оборону вместе держать и быть заодно, а не выёживаться.

Макар истратил весь свой словарный запас, в надежде убедить блондинку в своей правоте. Девушка явно задумалась и теперь взвешивала в голове все за и против. Мак воспользовался этой заминкой, чтобы еще немного исподтишка полюбоваться ею.

– Ладно, договорились – кивнула блондинка и задорно протянула напарнику свою руку.

Макар тупо посмотрел на ее ладонь.

– Хочешь, чтобы я ее пожал?

– Ага – кивнула девушка. – Все так делают, когда о чём-то договариваются.

– Так обычно только мужики и делают – улыбнулся вожатый.

– Не важно… Будешь жать, или нет?

Вожатый усмехнулся, но всё же исполнил ее желание. Миниатюрная, будто бы детская ладонь Карины отдавала прохладной, а ее кожа казалась ему очень гладкой и шелковистой. Маку вдруг захотелось растянуть их рукопожатие навечно, лишь бы оно не заканчивалось.

– Только давай условимся, что мы во всём будем друг-другу помогать, хорошо? – спросила Карина, не отпуская руку напарника и честно заглядывая ему в глаза, сокрытые за темными стеклами очков.

– Понятное дело.

– Не, просто… Я знаю, как сложно вы отработали с Зорей прошлую смену. Она рассказывала… Но я многого не прошу – просто не бросай меня одну, не подставляй и помогай, если я вдруг не буду справляться. Всё. Большего мне не надо.

“А что – можно попросить еще больше? Что-то уж слишком много условий, дорогая” – про себя подумал Макар.

– Лады. Но тогда и я тебя попрошу не иметь мне мозг. Если я тебя чем-то раздражаю, то скажи об этом прямо и без наезда, а не умалчивай. Я не экстрасенс и не могу сам обо всём догадываться. Не будь в этом плане, как Зарина. А если тебе чё-то нужно, то проси, а не приказывай.

– Окей – искренне улыбнулась Карина. Улыбка у нее была очень красивой, как, впрочем, и всё остальное. – Пойдем к остальным? А то Сергей Анатольевич сказал, что поезд уже скоро прибудет.

Дети вошкались и не желали стоять равно, вертели головами по сторонам и переговаривались друг с другом так, словно за эти дни, проведенные бок о бок в поезде, у них совсем не нашлось времени на болтовню. Энергия из них била ключом. Казалось, что если все взрослые вдруг разом отвернуться хотя бы на секунду, то северянам хватит и этого времени, чтобы разбежаться по вокзалу и не оставить за собой совершенно никаких следов.

Макар понимал, что причина такой активности достаточна банальна – пионеры попросту устали трястись в своих вагонах и слишком засиделись, и теперь банально радовались свежему воздуху, теплому солнцу и возможностью пройтись два шага вперед и не упереться при этом головой в стенку.

Только когда суетливую толпу всё же удалось выстроить в две ровные шеренги, Мак смог всмотреться в приезжих. Возраст у всех них действительно был разный. Даже слишком. Среди них были не только мелкие, но и, казалось, совсем уж взрослые пионеры, которым Макар, встреть их в будний день в городе, никак не дал был шестнадцать лет. Выглядели они своеобразно – смуглая кожа, темные волосы и чуть узковатые глаза делали их похожими на азиатов. Одеты северяне тоже были невпопад – кто-то хорошо и даже стильно, а кто-то явно не менял своего облачения с самого выезда из Хладогорска. При чём это можно было сказать как про мальчиков и парней, так и про девчонок и девушек. Единым в них было только одно – улыбающиеся задорные лица, излучающие бодрость и веселье.

Якушев выперся вперед, благородно оставив позади себя Элину и всю остальную, не особо важную его персоне, “делегацию”. Депутат завел свою речь, которую он со всей серьезностью мог бы применить еще в добром десятке подобных встреч и съездов. Он говорил о дружбе народов, о гостеприимстве Ладного и о том, с каким же нетерпением он дожидался этого замечательного дня. На сладость его речей наверняка могли бы слететься пчелы и зажалить обладателя медового голоса до смерти, но он успел вовремя закончить свою тираду, вручив главной сопровождающей, низенькой старушке, какой-то сувенир среднего пошиба в честь их приезда.

Пользуясь случаем, Макар решил выделить из общей толпы тех самых четырех человек, о которых и говорил вчера Якушев. Сопровождающие держались чуть в стороне, рядом со своим лидером, или начальницей – Мак пока не придумал, как будет называть про себя эту старуху. Среди всех них внимания была достойна лишь одна девушка, которая хоть как-то соответствовала градации красоты по стандартам Макара и подходила под пункт “вроде ничего такая”. Во всяком случае, так ему показалось издалека. Пока что главной “особенностью” в ее внешности можно было выделить только небольшую панамку, которую нацепила на себя девушка. Смотрелась она в ней чуть глуповато, но всё равно лучше, а главное моложе, чем все остальные сопровождающие, ничем не цепляющие глаз.