Ювента

Запыхавшийся Макар с трудом смог объяснить Зоре, что ему предложили работяги на хоз-дворе. Напарница не особо поверила в такое чудесное везение, но всё же нарисовала ему голову диплодока, чтобы по этому рисунку Тихон и Петрович сделали необходимый Макару реквизит.

– Они тебя хоть не дурят? – волновалась Зоря, рисуя примерное изображение динозавра на бумаге. – А то мы из-за них еще и время потеряем.

– Да не, не посмеют – отмахнулся Макар. – Только пришлось упомянуть, что я тоже Закрепин, а моя тетка по чистой случайности является их работодателем. После этого дело пошло лучше.

– А, ну тогда понятно – кивнула Зоря, заканчивая работу. – Вот, держи. Размер там уже сам подстроишь. Только скажи им, чтобы шея не слишком длинная была. А то будет из-за кулис торчать, или вообще тянуться через всю сцену…

– Да, да. Хорошо. Короче, я щас с бутылкой пойду обратно к ним, всё объясню, покажу и так далее. Ну и еще проконтролирую, чтобы они там не напортачили. Вроде сказали, что за час управятся. Ты без меня тут потерпишь?

– Как-нибудь переживу. Только ты тогда скачай мне музыку заранее, чтобы мы могли репать. Остальной реквизит мы сейчас делаем, вроде должны успеть, не знаю…

– Всё у вас получится, я верю!

– Ага, спасибо – без особого энтузиазма поблагодарила девушка. – Только после ужина мы сразу идем в клуб на прогон, в половину седьмого, как и обычно. И надо, чтобы ты к этому времени там уже обязательно был. А лучше раньше. Понял?

– Буду, не очкуй. Ладно, давай флешку, я погнал за музлом.

Обливаясь потом от не прекращающейся беготни, Мак быстро расправился со скачиванием музыки в компьютерном классе. Лёня, видя спешку вожатого и его бешеные глаза, не стал приставать к нему с расспросами и ограничился простым приветствием. Со стороны же могло показаться, что Макар и вовсе не заметил присутствия компьютерщика.

Двадцать минут спустя, вернувшись в уже пустой корпус – отряды сейчас как раз разошлись по занятиям – и на ходу забросив в женскую вожатскую флешку, Мак уже копался у себя в сумке, пытаясь найти в ней спасительную бутылку коньяка, которую он так удачно прихватил с собой в лагерь. Наконец, выудив из всего этого бардака пойло с говорящим названием “Боярин”, Макар засунул его в черный непрозрачный пакет от вчерашнего полдника и со всех ног бросился к месту назначения. Беготня по лагерю уже начинала его не только раздражать, но и утомлять.

“Вожатый, как вор – должен уметь хорошо бегать” – проскочила заумная мысль в голове у Мака, когда он пробегал мимо большой детской площадки.

Пять минут спустя загнанный вожатый презентовал заветный коньяк Тихону Валерьевичу и его краснощекому протеже Петровичу. Работяги были явно рады такому презенту. Как показалось самому Маку, они не без удовольствия признали в бутылке “Боярина”, с которым, видимо, оба трудяги уже были давно и хорошо знакомы. Сунув им в руки рисунок Зори и обозначив примерные размеры фанерного зверя, вожатый не забыл еще раз поинтересоваться, сколько фактического времени займет их работа.

– Ну, за два часа сдюжим. Это если вместе с покраской – бодро ответил Петрович.

– За два часа? – удивленно переспросил Макар. – Вы ж до этого говорили, что за час…

– Да не бзди ты, всё успеем – резюмировал Тихон Валерьевич. – Щас вот только намахнем для разгона, и сразу начнем.

– Э, стоять! – взбаламутился Макар. – Какой намахнем, мужики? Вы сначала работу сделаете, а потом намахивайтесь тут хоть до поросячьего визга. Серьезно – мне динозавр до ужина нужен позарез.

– Ну вот чё бы ты понимал, дружок? – укоризненно сказал вожатому Петрович. Сделал он это так натурально, что самому Макару подсознательно даже стало немного совестно за то, что он усомнился в профессионализме своих новых приятелей. – Мы же с Тишкой не пальцем деланные. Да и мастерство, как говорится, не пропьешь. А мы пытались… Так что не суетись – задание ты нам дал, пояснил всё. Щас мы процедурку свою сделаем и за работу возьмемся.

Петрович говорил так убедительно и учтиво, что не поверить в его слова было очень сложно. Мак, как человек, хорошо знакомый с алкогольным опьянением уже не первый год, не представлял, как они успеют сделать всю работу в срок, если упадут в щедрые и головокружительные объятия коньяка. В любом случае – выбора у него всё равно не было. Теперь же вожатому оставалось только смиренно ждать того, к какому исходу приведет вся эта авантюра.

Пока Тихон Валерьевич расстилал помятую газету на засыпанном опилками столе, Петрович принес из внутреннего помещения “коровника” два граненных стакана, какую-то сушеную рыбу и вялый помидор, по виду пролежавший здесь с самого основания “Ювенты”. В центре всего этого натюрморта гордо возвышался “Боярин”, несколько выделяющийся из общей бедноты картины. Макар, следя за тщательными и неторопливыми приготовлениями работяг, начинал нервничать, чего не могли не заметить собутыльники.

– Ты нам вот еще что скажи – произнес Тихон Валерьевич так, будто собирался задать крайне серьезный и ответственный вопрос, – Ты с нами, или как?

На улице вечерело.

Дети, вымотанные дневными репетициями и подготовкой к вечерке, пользовались любой свободной минутой для отдыха и старались хоть как-то развеяться. Детская площадка была забита пионерами, которые ждали скорого наступления ужина. Казалось, что горки и качели они видят вообще впервые – настолько яро они хотели успеть на них покататься. Ребята постарше, в свою очередь, облюбовали лавки и прятались в тесных беседках у клуба, чтобы побыть немного наедине и не выполнять вожатских указаний.

В это время лагерь был полон детских голосов. В корпусах почти никого не осталось, ибо все приготовления теперь осуществляли уже вожатые, которые проверяли реквизит и старались не упустить ничего из виду. Паранойя, которая грозила накрыть их в эти непростые минуты, постепенно уходила на второй план, ибо точка невозврата была уже почти пройдена – от вечернего мероприятия их отделял только ужин и получасовой промежуток времени на переодевание и подготовку к выступлению.

Всё шло своим чередом. Пионеры и вожатые знали, что тяжелая и выматывающая вечерка всё равно отгремит и отряды выступят на сцене, после чего все смогут спокойно выдохнуть и развлечься на дискотеке. Эта мысль грела каждого, кто сегодня должен был выступать в театре или руководить всем действом своего отряда из-за кулис и в диджейской. Так, или иначе, всё должно было закончиться хорошо.

А тем временем у Макара всё было очень плохо.

Он опрокидывал уже четвертый стакан коньяка, слушая рассуждения столяров о жизни, политике, женщинах и вообще обо всём том, до чего сейчас Маку не было совершенно никакого дела. В голове у вожатого стояла муть, язык слегка онемел, а кусочек кожуры вялого помидора осел в горле и грозил перерасти в рвотный позыв.

Ну а пока Макар старался не поддаться опьянению и явно проигрывал в этой неравной схватке, столяра заканчивали свою творческую работу.

– Мы веть ешшо с Петровичем…ИК…этат лахерь строили – промычал Тихон Валерьевич заплетающимся языком, параллельно занимаясь шлифовкой шеи диплодока. На ногах он стоял не крепко, зато руки его, на удивление, работали наждаком бодро и упорно, словно жили отдельной от пьяного тела жизнью. – На этам месте ж не было р-раньше нищего. Поннначалу так ваще санаторий лепили. Да, я серьезно те гаворю! В итоге пастроели тольк фантаны да дороги. А! Еще забор вы-выставили. Хотя стена до сих пор держжжится… М-да, этаго не отнять. Будем!