Ювента

Пионер не ответил. Мак понимал, что ничего из того, что он мог бы сказать Артуру, сейчас не поможет парню успокоиться. Оставалось только пытаться сглаживать острые углы, стараясь при этом не порезаться об них самому.

– Слушай – ну не получилось у тебя с одной, так с другой получится. Это ж закон такой жизненный – каждой твари по паре. Чё-то в таком вот духе… К тому же в этом возрасте они щас все о принцах глаткожопых мечтают, вроде того же Юры. Хотя сами же могут быть не краше лосося. Насмотрятся своих фильмов, а потом не могут с нормальными пацанами сойтись. Короче – не переживай. Девчонок на всех хватит…

– Ну да, все так говорят. Да ну вас! – вдруг бросил Артур, подскочив с тренажера, – Если бы не вы, я бы ничего ей не сказал! Закончилась бы смена и я уехал, подумал бы о ней пару недель и забыл. А щас только хуже стало. Из-за вас! Я думал, что вы знаете, что делаете…

– Дуру не гони! – стал злиться Макар. – Я тебя силком никуда не тащил. Мог отказаться.

– Ага.

– Чё “ага”? Не так, хочешь сказать?

Артур промолчал, но вид у него по-прежнему оставался разъяренным. Парень, кажется, нашел, на кого свалить всю вину. Однако сам Макар не собирался быть грушей для битья для какого-то сопляка, которому не хватило смелости попробовать добиться девушки собственными силами.

Нужно было ставить его на место.

– Слушай сюда – раз у тебя у самого яиц нет, то вини в этом в первую очередь себя! Надо было подойти к ней и самому всё сказать, а не обтекать в сторонке, как ссыкун. Она тоже тупая, раз ей не хватает терпения ответить тебе отказом нормально, без психов и истерик. Но ты хуже! Потому что пацан так себя вести не должен. Ну а если уж обосрался и не смог ее убедить, то хотя бы прими это достойно и других не вини. В отличии от тебя, я хотя бы попытался что-то сделать. Усек?

– Усек-усек – огрызнулся Артур, что задело Макара еще сильнее.

– Молодец. А теперь вали в корпус, пока я тебя сам туда не оттащил. И сопли свои подбери, нытик херов. Пошел отсюда!

Артур резко развернулся и быстрым шагом отправился по дороге к корпусам. Вожатый был уверен, что парень наверняка остался при своем мнении, но и разубеждать его Мак не собирался – рано, или поздно, мелкий мудак сам поймет, что сегодня он был не прав.

Настроение у Макара значительно испортилось. Нервишки дали сбой, и потому третья порция курева за этот короткий вечер не заставила себя долго ждать. В руках вожатого вспыхнул огонек зажигалки. Затяжка-другая, и вот уже сладкий дым заполонил его горло и легкие.

Жаль только, что его нервы от этого в итоге так и не угомонились, продолжив свой судорожный пляс.

После отбоя вожатый заперся в душевой и долго думал над тем, что с ним сегодня произошло. Текла вода, в воздухе витал густой пар, а в неуемной голове кружились мысли одна за другой.

Весь день для него проходил весьма неплохо, но, увы, закончился неприятной перепалкой с пионером, который хоть и никем Макару не приходился, но всё равно ощутимо его разозлил.

Дело было, разумеется, не в самой стычке, а в том, что этот промах больно уколол и самого Мака. А всё потому, что на фоне неудавшейся любви между Артуром и Лизой, вожатый невольно вспомнил и о собственном поражении на этом фронте – самом сокрушительном проигрыше в своей жизни. Однако на этом он старался не заострять внимания, иначе боли, которой он не испытывал уже давненько, было не избежать.

Вместо этого Макар думал о другом…

Для чего вообще было лезть в этом дело? Только ради сигарет? А, может, ты просто хотел лишний раз потешить себя любимого? Какой смысл давать советы в том, в чём ты и сам до сих пор толком не разобрался? Зачем пытался успокоить человека и забрасывал его ложными убеждениями, в которые ты и сам не веришь?

Никто никому в этой жизни не предназначен – это факт. Никто не гарантирует, что ты не умрешь одиноким. Никто не сможет пообещать тебе, что твое скучное бытие вдруг разбавит нежная любовь. Ты можешь прожить всё отведенное тебе время в гордом одиночестве, отвыкнув от звонков по телефону и стука в дверь. В конце концов – каждый из нас просто один из миллиардов людей, которым в этой жизни никто и ничего не может гарантировать. Вот и всё. А большего нам и не дано.

Наверное, ты просто хотел показаться хорошим? Или умным? Или знающим всё обо всём на свете, но при этом на пороге своих двадцати восьми ничего в жизни не имеющим?

Вопросов и мыслей в голове крутилось много, и осознание всего, что повлекла за собой эта авантюра, наверняка будет приходить к нему еще какое-то время. Это вожатый знал абсолютно точно. Такой уж он был человек – ковырялся в себе даже тогда, когда делать это было либо уже поздно, либо попросту бесполезно.

Зря он полез в сердечные дела глупых подростков. Однако, с другой стороны, для себя Макар получил именно то, что хотел – свое заветное курево, а вместе с ним в довесок и еще один значимый урок на будущее…

Не суйся туда, куда тебя соваться не просят.

Макар уже очень долго стоял под душем недвижимо, обливаясь горячим потоком воды. Совсем недавно у него появилась такая привычка.

Продовольственная война

Мак и Зоря мирно посиживали на лавке у большой детской площадки, стараясь приглядывать за своим ненаглядным седьмым отрядом и при этом не умереть со скуки.

Время неспешно подбиралось к обеду. Погода на улице стояла хмурая, поэтому вожатые решили выгулять детей на тот случай, если вдруг начнется дождь и весь оставшийся день им придется провести в стенах корпуса. Сырая июньская прохлада то и дело давала о себе знать – холодные ветер частенько налетал на “Ювенту” со всей своей могучей силой, пробирая до костей и заставляя кутаться в теплые вещи. Макар обожал такую погоду, а вот Зоря, по всей видимости, не особо. Наверняка там, откуда она была родом, июнь не имел привычки менять свою градусную планку по несколько раз в месяц, обращаясь то к солнцепеку и духоте, то холоду, выбивающему из колеи.

Девушка сидела на лавке, одетая в теплую толстовку, штаны и шерстяные носки, натянутые под кроссовками. Вид у нее был забавный, и Макар не уставал придумывать по этому поводу всё новые и новые шутки, которые, правда, забавили только его самого.

– А тебя чё – в такую погоду жирок уже не греет, что ли? – с серьезным лицом спросил Мак.

– Тебе не надоело еще? Ты бы лучше с таким энтузиазмом мероприятия придумывал, а не шутковал – парировала его нападки Зоря. – Вчера вон как позорно выступили…

– Опять по новой…

– А ты как хотел?

– Никак. Хотел бы, чтоб ты меня не пилила из-за всякой хрени…

– Это не хрень, а работа.

– Поздравляю… – ответил Макар, забираясь на лавку с ногами и тесня напарницу. – Ты тоже идеями не фонтанировала, уж если на то пошло.

– Я же не могу вечно всё придумывать. И так все вечерки на мне.

– Да в жопу эти мероприятия, Зорь. Кому они уже на фиг нужны? И так несколько дней не разгибаясь их клепали. Лично меня они уже бесят. К тому же у нас уже через два дня закрытие, а через три – разъезд. Так что выдохни, мать.

– Так вот поэтому и надо как можно лучше выступать…

– Зорь, если хочешь париться – парься. Только тогда меня хоть не грузи.

– Ишь ты – какие мы деловые.

Макар закатил глаза. Порою “правильность” напарницы просто поражала вожатого и вызывала у него легкую изжогу.

– Будь ты проще. Сама подумай – зачем нам из штанов выпрыгивать? Премию получим, что ли? Малым вон вообще чихать на все эти пляски по сцене. Им мало надо – раз тридцать с горки скатиться, да на карусели себя раскрутить так, чтобы голова закружилась и потом еще блевать полчаса в кустах…