Ювента

– Какой на этот раз?

– Альберт, кто ж еще? Зацени: “Привет, малышка. Давненько тебя не видел в спортзале. Без тебя тут скучно. Когда подкатишь на треню?”. И всё это с кучей ошибок и сердечком в конце. Индюк блин. Пару раз всего потусили, а он уже себе чё-то там понавыдумывал…

– Угу – безучастно протянула Элина, которая снова успела погрузиться в чтение договора подряда.

Кате надоело смотреть в спину подруге. В надежде хоть как-то привлечь ее внимание, врачиха решила запустить в нее подушкой, чтобы бы немного напомнить Элине о своем существовании. Снаряд попал точно в цель, и только после этого трудоголичка снова вернулась в реальность.

– Ай, ты чего кидаешься?

– Ничего! Зануда ты, говорю! Я у Яши всего на часок отпросилась, а ты тут зарылась в свои бумажульки и фигней занимаешься.

– Фигней? – усмехнулась Элина. – Да действительно, чего это я? Кто ж днем работает-то…

– Ха, ха. Как смешно. Ты над ними и так до ночи сидишь, так что хватит. Лучше передохни и побудь с любимой подругой. Давай-давай. Мы с тобой и так уже почти не видимся с этой работой.

Элина демонстративно отодвинула от себя все бумаги на столе и развернулась к Кате. Ей и самой хотелось немного отдохнуть, но извечное стремление сделать всю работу вовремя и вдумчиво чаще всего перебарывали ее наивное желание взять небольшую передышку.

Но сейчас ей было куда легче пойти на поводу у Кати, нежели оправдывать перед ней свою занятость. Да и к тому же Элина прекрасно понимала, что подруга от нее просто так не отстанет.

– Ладно, всё, я не работаю. Ты довольна?

– Теперь да – кивнула Катя. – Давай просто поваляемся на кроватях и представим, что мы здесь обычные отдыхающие.

– Ну…давай попробуем.

Стоило Кате завладеть вниманием Элины, как она сразу же завела разговор на привычную для себя тему – о мужиках, разумеется. Правда, в этот раз речь шла только лишь об одном из них – о Якове Максимовиче.

Элина с недавних пор всё чаще стала обращать внимание на то, с какой периодичностью Катя стала говорить о Яше.

Если бы девушки познакомились совсем недавно, то у Элины наверняка бы сложилось впечатление, что Катя попросту неровно дышит к этому невысокому и уже немолодому мужчинке с приятной улыбкой и доброй душой. Но всё было не так. Знакомы они были уже давно, а потому Элина знала Катю, как облупленную. Она понимала, что ее роковая подружка в очередной раз нашла себе еще один объект для легкого флирта, от которого она скоро сможет отвернуться так же быстро, как и смогла расположить его к себе. Яша был далеко не первым и уж наверняка не последним из тех, кого она бросит под свой каток, предварительно перед этим вскружив человеку голову и чуточку одарив его благосклонным налетом своей обжигающей любви.

Предостерегать от возможной ошибки Якова Максимовича было бы неправильно. Женскую солидарность никто не отменял, да и сама Элина совсем не хотела лезть не в свое дело и при этом портить отношения с единственной подругой. К тому же она прекрасно понимала, что Катя, умудренная опытом, при таком раскладе сможет не только взять что-то для себя, но и поделиться кое чем с Яшей в том случае, если их легкий флирт вдруг перерастет в нечто большее.

Она любила так поступать. Любила награждать мужчин, которые старались для нее, угождали и обожали только ее одну. И в особенности Кате импонировали те, кто делал это без всякой задней мысли и ни на что при этом не надеясь. Да – именно такие “кавалеры” и приводили девушку в лютый восторг, заставляя ее при этом влюбиться чуть ли не по-настоящему.

Да и кто знает – может быть и сам Яков Максимович будет не против такого “обмена опытом”? В конце концов мужчиной он был холостым и одиноким, а потому ничем не рисковал. Да и к тому же сама Катя не переносила неверных женатиков. В этом плане она была человеком совестливым и даже порядочным, всегда подчеркивая, что не желает быть любовницей и разрушать семьи, а потому своему собственному кредо она следовала неустанно. С мужчинами она игралась не ради денег и подарков, и даже не ради связей или пресловутой выгоды – всего этого у нее самой было в полном достатке. Мотив у девушки был крайне простой – Катя попросту жила страстью и романтикой. А потому каждого мужчину, которому посчастливилось попасть на ее орбиту внимания, она любила по-своему и действительно жила им какое-то время. Она легко отдавалась своим чувствам и шла у них на поводу, но потом, спустя время, Катя также легко забывала обо всём, что еще вчера могло опьянить ее и вскружить голову.

В таких чувствах не было злого умысла. Не было коварных планов и злонамеренных интриг. Катя жила легкими увлечениями и получала от этого удовольствие, не строя воздушных замков и далеко идущих планов ни с одним из своих мужчин. А что же касается самих “жертв” – они и сами легко шли у нее на поводу. Никого из них она не тащила за собой силком и не заставляла хотеть овладеть собой. Они всё делали сами, да так, что их даже не нужно было заставлять. И с Яшей наверняка приключится та же история.

В любом случае они оба были взрослыми людьми и должны были разбираться с такими вещами самостоятельно, так что и совать свой нос в чужой клубок страстей начальница лагеря не собиралась. Неблагодарное это занятие. Да и бестолковое….

Сейчас же Элине только и оставалось, что выслушивать Катины дифирамбы в адрес своего коллеги по цеху и делать вид, что ей интересно слушать все эти вещи уже в который раз подряд.

Судя по ее рассказам, девушке многое нравилось в лагерном враче – его ум, галантность, манера речи и даже этот тихий голос с хрипотцой, от которого, по ее собственным заверениям, у Кати начинали рассыпаться по телу легкие мурашки. Девушка с упоением рассказывала подруге о том, как медик начинает стесняться ее, когда она вдруг начинает болтать с ним на отвлеченные от медицины темы. Импонировали ей и его заумные очки, которые Катя – провокаторша – даже пару раз передразнивающе надевала, а он – скромная душа – постеснялся их у нее забирать. За едой Яша всегда доливал Кате чай и отодвигал стул перед тем, как она садилась за стол. Не без удовольствия она подмечала и то, что врач делает это не только для нее, но и для других женщин из персонала, что составляли им компанию за столом. Трепетное отношение к детям и своему делу тоже поражало подругу, заставляя ее по-настоящему уважать Якова Максимовича, а не просто наслаждаться его обществом.

Но как бы не был интересен ее рассказ, под Катин монолог, который не требовал комментариев, Элина стала невольно засыпать, чего и сама от себя не ожидала.

В их домике царила умиротворяющая атмосфера. Начальница лагеря почти всегда возвращалась сюда довольно поздно, а уходила очень рано. Днем Элина здесь почти не появлялась. Дел в лагере хватало, а потому она только и была занята тем, что курсировала по всей его территории и решала то и дело возникающие рабочие вопросы. Сегодняшний день стал лишь наиредчайшим исключением, за который Катя и ухватилась изо всех сил.

Всё хозяйство в домике, их временном пристанище, тянула на себе именно Катя, которая не только сама следила за чистотой даже без предварительной договоренности, но и часто притаскивала с собой что-то съестное для ночного перекуса. Именно благодаря ей здесь и было так уютно и спокойно.

Но главное, за что Элина была благодарна своей подруге, так это за то, что Катя стала для нее настоящей отдушиной на протяжении всего их пребывания на первой смене в лагере. Раньше ей приходилось возвращаться в пустой домик, в котором ее никто не ждал. Приходилось самой разбираться с проблемами и наедине с собой переживать обо всём, что ее тяготило. Приходилось засыпать одной и просыпаться также, в одиночестве. Однако теперь всё поменялось и начальница лагеря, такая сильная и уверенная в себе со стороны, больше не чувствовала себя одинокой посреди кипящей жизни в “Ювенте”.

Несмотря на всю болтливость Кати, свою подругу Элина могла слушать часами. Но при этом она всегда знала, что и сама Катя обязательно ее выслушает, если в этом возникнет хотя бы малая необходимость, или же если подруга сама учует в Элине хотя бы небольшие нотки грусти. Вот уж тогда Катя точно бы от нее не отстала – уже проверено.

Теперь же Элина растопилась в этом уюте. Ей было тепло, но не жарко. Усталость присутствовала, но не та, что ломала тело и не давала сомкнуть глаза. Тревоги и заботы ушли на второй план, а умиротворение накрыло ее с головой. Кровать была мягкой, а подушка приветливо-нежной. Элина была готова лежать так хоть до самой ночи, лишь бы этот уют никогда не заканчивался.