Южная пустошь 5

Илайю нельзя было оставлять в темнице. Великий отец никогда не позволил бы той, которая подняла на него руку, увидеть солнечный свет. Он сгноил бы ее в подземелье, чтобы несчастная всю свою жизнь сожалела о том, что сделала.

Скорее всего Илайя еще доставит мне хлопот, когда окончательно выздоровеет, но совесть не позволила мне отказаться от помощи. Я чувствовала свою вину перед ней. И всем миром. Если бы я поверила Адрею и вручила юной амазонке Кинжал Жизни… то все могло бы быть совсем по-другому.

С Олирой все было еще хуже… Ягурда обманула не только богиню, но и нас всех. Слияние давно произошло, она подмяла под себя девочку, и уже несколько лет жила в ее теле. И когда Великая Мать забрала призванную душу, а Олира проснулась, оказалось, что она застыла в раннем детстве, в тот самый момент, когда бывшая Верховная подавила развитие ее души. И сейчас малышка в теле подростка нуждалась в особом уходе, которые ей не могли обеспечить в стенах обители. Более того, если бы Великий отец узнал, что маленькая наследница сошла с ума, он сослал бы ее в самый дальний монастырь. И постарался бы сделать так, чтобы она больше не позорила его своим существованием.

И я, как впрочем всегда, не смогла оставить ребенка в таком состоянии. Я решила, что заберу Олиру с собой и помогу ей повзрослеть. Если все пойдет как надо, то через несколько лет она догонит свой возраст и будет жить полноценной жизнью. К тому же ее магия осталась при ней. Только ее пришлось временно заблокировать — вживить в тело специальный амулет, который, вмешиваясь в произносимое заклинание, нарушает магический резонанс и не позволяет управлять магической силой. Теперь можно было не бояться, что Олира навредит себе или другим. Амулет, правда, требовалось ежедневно «заряжать» магией. Для этого с нами отправился Идор, который страшно скучал по отцу и готов был на все, чтобы быть с ним рядом.

Вокруг меня заколыхался плотный призрачный туман. Я проходила сквозь невидимую стену. Вздохнула… Вот и все… Теперь мы с Агором больше не увидимся. Сердце болезненно заныло.

Он пришел ко мне вчера поздним вечером, как будто бы для того, чтобы рассказать о состоянии Олиры. Я не хотела его пускать. Зачем бередить душу и мучить себя? Но он меня не спрашивал. Стоило открыть дверь, как я тут же оказалась в его объятиях. И не смогла сопротивляться… потому что сама обнимала его так сильно, как только могла. Сама тянулась к его губам и сама отдавалась со всей страстью, на которую была способна.

А потом мы долго говорили. Обо всем. Если в первую нашу ночь мы были не способны на диалог обмениваясь разрозненными репликами, то этой ночью все изменилось. Мы были искренни друг с другом. Мы раскрыли свои души и сердца. Мы поняли, что только вместе можем быть счастливы, но быть вместе нам не суждено. И приняли это. Смирились. И только тогда смогли начать беседу о будущем, которое должно были быть вдали друг от друга…

И сейчас мы расстались.

Я обернулась. Проход исчез, и стена Монтийской Епархии вернулась на свое место. И теперь снова была каменной и неприступной. Если бы я даже хотела все изменить и вернуться туда, где осталось мое сердце, ничего уже не получилось бы… Я прикусила губу, чтобы не заплакать. И услышала его голос:

— Елина, ты сильная, ты сможешь, — Он много раз повторял мне эту фразу ночью. — И я смогу. Мы должны.

— Должны, — соглашалась я шепотом, потому что говорить мешал ком в горле. — Должны…

— Госпожа Елина, — испуганный голос Идора, прозвучавший, как гром среди ясного неба. Заставил вздрогнуть. Я так погрузилась в воспоминания, что совсем отключилась от реального мира. — Сюда кто-то бежит… Вон, смотрите!

Мальчишка ткнул пальцев куда-то влево. Я повернула голову: по белой целине от берега к нам бежали люди. Я тряхнула головой, прогоняя грустные мысли. Хватит страдать,пора двигаться вперед. А об Агоре и разбитом сердце я подумаю потом, когда останусь одна.

— Это Аррам, — кивнула Идору. — Наемник, сопровождавший меня в пути.

И подумала, как странно… Меня не было всего несколько дней, а кажется, будто бы там, в стенах Епархии, прошла целая жизнь…

— Ваше величество, вы вернулись! — Аррам с разбега сгреб меня в объятия.

И в этот самый момент, как будто бы что-то сдвинулось. Я поняла, что больше никогда не буду чувствовать себя так, как чувствовала в объятиях Агора. И вопреки моей воле, вопреки желанию быть сильной и никому не показывать, какую боль я испытываю прямо сейчас, из моих глаз ручьем потекли слезы. Я пыталась и остановить, но все мои усилия приводили лишь к тому, что из груди стали вырываться сдавленные рыдания.

— Елина?! — Аррам, схватив меня за плечи, отстранился и заглянул в глаза, — Что случилось?!

И несмотря на намерения никому и ничего не говорить, я не сдержалась.

— Агор, — проплакала я, пряча лицо на груди Аррама, — я люблю его…

Аррам тяжело вздохнул и прижал меня к себе. Он ничего не сказал, а вот я снова не смогла промолчать, скрыть те мысли, которые мучили меня сейчас больше всего:

— Я хочу быть с ним, Аррам…

Зачем вот это все? Зачем стараться и бежать куда-то, если человек, который мне нужен, навсегда остался позади? Может лучше вернуться? Разве же я много хочу? Мне и нужно-то всего капельку счастья… Простого женского счастья! Тогда я на самом деле была готова снова отправиться к скале и прыгнуть вниз.

— Сердце часто ошибается, но разум способен увидеть истину, — вздохнул Аррам. — Тебе нужно успокоиться и отдохнуть. Тогда ты поймешь, что правильно сделала, когда ушла. А магия скоро закончит свое действие…

Я покачала головой… Я знала, это не магия. Это то, что чувствовало мое собственное сердце. Но Аррам понял по-другому.

— Поверь, все так и будет. Магам нельзя верить, они используют свою силу только для того, чтобы разрушать жизни людей. Они зло… Зло, которое мы должны уничтожить. Но сначала обмануть. Тебе удалось договориться с Великим отцом?

Он не понял! Он меня совсем не понял! Я была права. И совершенно зря поделились с ним своими сокровенными мыслями, решив, что Аррам поймет меня и поможет пережить эту страшную боль. Но никто не сможет заменить мне Жерена. Только мой старый и верный друг знал обо мне больше, чем я сама, и нашел бы нужные слова… Чашу весов снова качнуло. И я, так же сильно, как мгновение назад хотела вернуться в Епархию, желала как можно скорее добраться до Яснограда. И поговорить с Жереном. Рассказать ему обо всем, спросить совета, и услышать слова сочувствия. Он всегда знал, что сказать и сделать, чтобы помочь мне справиться с любыми трудностями…

— Нам надо ехать, — я отстранилась от Аррама, запирая причиняющие боль чувства за семью замками. Слезы высохли, а пламя в сердце без доступа кислорода потухло. И только ярко-красные угли по-прежнему выжигали нутро. От их жара не спасали и железные двери… Кивнула на замершего на козлах Идора, хмуро оглядывающего окрестности. — Они едут с нами. Там девочки, которым угрожала опасность. Я должна им помочь…

Аррам не стал спорить. И через свечу мы уже ехали в сторону Кларии… Стены Монтийской Епархии становились все дальше и дальше… Я уезжала от Агора, лишая себя последнего шанса на простое женское счастье. А он оставался в стенах своей страны, отказавшись от возможности быть рядом со мной. Мы оба выбрали свои идеалы, а не друг друга. Но еще много дней я с трепетом ждала, что за спиной раздаться топот лошадиных копыт: Агор решится бросить Епархию и примчится за мной верхом на белоснежном коне… или не белоснежном… Это было не принципиально.