Южный комфорт
Шрифт:
Твердохлеб снял трубку. Звонил Нечиталюк.
– Старик!
– закричал он почти радостно.
– Я тебя вычислил! Знал, что ты сидишь там. Хвалю за добросовестность!
– При чем тут моя добросовестность?
– недовольно буркнул Твердохлеб.
– Ведь сидишь над делом...
– Имею право сидеть над чем хочу.
– Да кто же против, кто? А я вот подумал: что, если нам с тобой махнуть куда-нибудь на природу?
Твердохлеб молчал.
– Ты меня слышишь, Федя?
– Слышу.
– Так что?
– Никуда я не поеду. И вообще...
– Суду ясно. Жди - через полчаса я там.
И уже где-то бежит, заводит свои купленные
Оставалось покорно ждать.
Нечиталюк вбежал в комнату, потирая руки.
– Старик, придумал! Рванем в какой-нибудь аэропорт! Лучше Борисполь. Дальше от центра, от женщин и от начальства. Ресторан там хоть и до трех ночи. А потом - встречать и провожать самолеты. И восход солнца - в Борисполе. Из самой Полтавы солнце - представляешь! Ты киевлянин, тебе оно и ни к чему, а я полтавчанин! Видны шляхи полтавские... Ну как, едем?
Он продолжал тарахтеть и на лестнице (лифтом ночью пользоваться не хотелось), и в машине. Типичный комплекс человека с нечистой совестью.
– Я тебя вычислил. Позвонил к Ольжичам, твоя змея как зашипит: "Можете забрать его себе!" Дескать, нет тут никаких Твердохлебов, ну и так далее... Тут суду все стало ясно: сидишь в отделе и сушишь голову над профессурой. Думаю: а почему бы нам не посушить головы вдвоем!
– Ты б лучше в машине прибрал, - посоветовал Твердохлеб.
– Свинюшник на колесах. А еще хвастаешься, что охмуряешь женщин и без конца возишь их на своих "Жигулях".
– Именно для женщин, именно для женщин!
– радостно закричал Нечиталюк.
– Ибо если женщина увидит чистоту в машине, да еще коврики, куколки, чертики и финтифлюшки всякие - возненавидит вмиг! Настоящие женщины терпеть не могут чистюль и педантов. Для них главное - широкая душа. А у меня она - видишь? Он разбросал руки, словно охватывая весь ночной простор.
– Держи лучше руль.
– Старик, стопроцентная гарантия безопасности! Пятнадцать лет за рулем, ни единой дырки в правах!
– Тыкаешь каждый раз свое удостоверение, наверное?
– Может быть, все может быть. Каждый ответственный работник должен иметь в карманах полтора килограмма удостоверений. А у нашего Савочки целых два. Кстати, тебе привет от Савочки.
– Он же в реанимации!
– Привет из реанимации! Там с одной стороны банки-склянки, а с другой телефон. А где есть телефон, туда Нечиталюк дозвонится! Даже к мертвому, если он мой начальник.
– А как ты думаешь, - неожиданно спросил Твердохлеб, - кто был начальником у Порфирия Петровича?
– У Порф... у кого-кого? В каком он отделе?
– У Достоевского.
– Ну, старик, ты даешь! В какие дебри залез.
– А что? Ты бы не захотел стать приставом следственной части? Контора, служебная квартира при ней, еще одна, уже собственная, квартира в городе. Все дела ведет, как сплошное художество, психология, полет фантазии. Трам-та-ра-рам, струна звенит в тумане. Ну как?
– Ты не даешь мне сосредоточиться. Знаешь правило: за рулем не разговаривать. Давай я тебя довезу до Борисполя, а там поговорим.
– Сам же завел разговоры.
– Ну, я же по-простому, а ты в дебри. Знаешь же, что я книг не читаю. Как сказал герой: слова, слова, слова! Ты думаешь, Савочка взял бы меня заместителем, если бы я читал книги?
– Не взял бы.
– Вот то-то и оно! А думаешь, держал бы в заместителях, если бы я так, как вот ты, зарылся в библиотеках?
– Я никому не мешаю, кажется.
– Го-го,
ему кажется! Скажем, обо мне Савочка знает точно: назавтра после того, как я стал его заместителем, я побежал в магазин игрушек, купил детскую лопатку и начал подкапываться под него, чтоб сковырнуть и стать на его место. Почему детскую? Потому что большую лопату сразу заметят. Но детской копать нужно долго, а Савочка терпеливый, дескать, пусть там Нечиталюк гребет. А стал бы я читать, тогда - стоп! Зачем читает? Чтобы найти ходы и выходы. Кому и против кого? Суду ясно. Тип подозрительный, нужно немедленно убрать.– Ну хорошо. А о чем же вы с Савочкой говорите целых десять лет? Ходите чуть ли не обнявшись, друг без друга жить не можете...
– А я ему о князе Потемкине.
– О каком Потемкине?
– О Таврическом.
– Откуда же ты о нем узнал?
– А черт его маму знает! Где-то что-то слышал, вот и перевираю Савочке, а он наставляет свои уважаемые уши. А то еще - как я на похороны Сталина ездил. Савочка очень Сталина любит. Говорит, тогда был во всем порядок. Ну, я ему и заливаю. Хочешь - и тебе кое-что расскажу. Вот приедем, сядем - и выложу. У меня, старик, приключения были - ой-ой!
– По-моему, я уже слышал об этом раз сорок или сто сорок.
– Не все, не все! Есть там пунктик, о котором даже Савочке я - никогда.
– Для меня берег?
– Ну, старик! Ты же знаешь, как я к тебе...
– Слушай, - сказал Твердохлеб, - мы ведь с тобой следователи или кто?
– Ну?
– А следователи больше всего не любят чего?
– Ну, вранья.
– Так вот, давай и ты без вранья.
Нечиталюк засмеялся облегченно.
– Сбросил ты мне камень с души. Каюсь: хотел поднять твой тонус. Позвонил тебе домой, Мальвина твоя, как змея...
– Уже говорил об этом...
– Забыл! Голова забита знаешь как... Ну, подумал: Киев большой, а человеку прислониться негде. А у человека душа какая! Ты думаешь, мы не видим, какая у тебя большая душа?
Твердохлеб насмешливо продекламировал:
– О боже! Моя большая душа уместилась бы в ореховой скорлупе, и я считал бы себя владельцем бескрайнего простора, но мне снятся плохие сны, плохие сны... Это сказано четыреста лет назад Шекспиром. А совсем в другом конце света и в другое время мусульманским мудрословом сказано так: "Всевышний, ежели повелит, может все твари, составляющие и этот видимый мир, и иной, небесный, совокупить вместе и уместить их в уголке ореховой скорлупы, не уменьшая величины миров и не увеличивая объема ореха". Так непостижимо объединяются времена, смыкаются знания - и наполненность душ, рядом с которой человеческая дурость кажется дурным сном... Это я думал сегодня. С опозданием на десять лет. К сожалению. Думал о себе, о нас всех, а прежде всего, разумеется, о нашем Савочке.
Нечиталюк небрежно похлопал по рулю автомобиля.
– Старик, это вывихи мозга. Я тебе открою секрет. Хочешь? Ты можешь читать целую тысячу лет, проглотить все библиотеки мира, но все равно никогда не будешь знать того, что знает Савочка сегодня и что он будет знать завтра. В этом-то вся закавыка! Моя ошибка в чем? В том, что я тебя везу, как на волах! А нужно - вот так!
Он прибавил газу, "Жигуленок" рванул, словно вознамерился взлететь в ночной простор. Собственно, Твердохлеб не имел бы ничего против. Пусть бы рассыпалась эта машина в прах. Фантюриста бы сюда - тот бы придумал способ перейти в другое состояние, чтобы избавиться от этого ощущения гнетущего, словно заранее кем-то придуманного кошмара.