За боем бой
Шрифт:
I. Уральскому отряду в 10 часов сняться и с мерами походного охранения через хут. Никольский - Ивановский - Ильинский - Покровский, далее Нолинский перейти и занять дер. Емашевку и Уржумовку, ведя разведку на дер. Лежебоково, Сухоязово и хут. Кайбышев...
Не понимая, чего от него хотят, Павлищев поглядел в самый конец приказа.
...II. Вменяю в обязанность командующим отрядами по прибытии отряда в указанный район доносить мне. Кроме сего, донесения присылать по проходе отрядом населенных пунктов.
Главнокомандующий В. Б л ю х е р.
– Ну, и что вы
– пожал плечами Иван Степанович, отрываясь от листка.
– Копия приказа. Точно такой же приказ лежит у меня в штабе. И ради этого вы так срочно и тайно просили меня приехать?!
– Да, ради этого, Иван Степанович!
– резко ответил Попов.
– Не понимаю.
– Сейчас поймете. Вы слышали о том, что ваш бывший подчиненный Владимирцев ранен?
– Да, я как раз хотел его проведать. А кстати, кто его ранил, белые-то ведь отошли?!
– В том-то и дело. И знаете, кто его подстрелил? Ординарец вашего ротного Немцов.
– Интересно-о!
– протянул Павлищев.
– Сегодня утром Калманов мне доложил, что в роте имеется случай дезертирства, и назвал именно Немцова. Кстати, его к нам передали на перевоспитание из Верхнеуральского отряда, там он при штабе Пичугина служил.
– Та-ак, проясняется!
– Но у нас он вел себя тихо, правда, иногда отлучался по ночам, но говорили, у него в обозе жена и дети. Сами понимаете, тут людей удержать трудно, хоть и нужно.
– Понимаю. Никаких жен и детей в обозе у него нет. Я проверял.
– Интересно-о, - еще раз повторил Павлищев.
– Значит, удрал?
– Нет, не удрал - Владимирцев его успел шлепнуть, а когда мои люди труп обыскивали, нашли бумажку с приказом и вот это, - Попов положил на стол красную ленточку.
– Бант-то лежал в кармане, зато к шапке был приколот белый лоскут, Вот этот...
– Значит, связной!
– И не просто связной, а опытный связной. Видите, как все продумано и отрепетировано. Теперь я не удивляюсь, что в свое время белые ударили именно по Михайловскому, где был штаб, напали на Белорецк, пока мы штурмовали Верхнеуральск, теперь я понимаю, откуда взялся тот злополучный плот!
– Да-а, теперь многое становится яснее. Но Немцов не имел доступа к штабным документам... И потом, я не уверен, грамотен ли он был...
– А давайте спросим Калманова, ротного командира? Ну-ка, Жильцов, пригласи его к нам! Но повежливее, чтобы не насторожился...
– Попов переложил наган из кобуры в карман кожанки.
– Сейчас мы всех на чистую воду выведем!
– Значит, Боровский все-таки не виноват... А вы не боитесь повторить ошибку? Боровского-то чуть не расстреляли!
– Да, кажется, мы чуть не отправили в "Могилевскую губернию" честного человека. И что еще хуже, две недели шли по ложному следу...
– Думаю, и то и другое плохо одинаково, - холодно заметил Павлищев.
Некоторое время они молчали. Наконец Павлищев решил спросить, освобожден ли Боровский, но как раз в это время вошел Калманов, а за ним Жильцов и еще несколько человек.
– Товарищ командующий, мне некогда заниматься своими прямыми обязанностями!
– обиженным
– Викентий Семенович... Мы хотели узнать...
– начал было Павлищев, но Попов бесцеремонно перебил:
– К сожалению, товарищ Калманов, слова в следственное дело не подошьешь. Изложите, пожалуйста, письменно.
Ротный вопросительно взглянул на командующего, после разрешающего кивка сел за стол и попросил бумагу. Попов с какой-то несвойственной ему услужливостью подал требуемое.
Калманов быстро в нескольких строках изложил происшествие, расписался, поставил дату и протянул листок Попову, тот положил его на стол, притиснул ладонью, а потом, подавшись всем телом вперед, спросил:
– А теперь ответьте мне всего на один вопрос: Немцов был грамотным или нет?
– Неграмотным!
– решительно ответил Калманов, потом замолчал, и стало видно, как медленно у него на лбу выступает пот.
– А теперь сравните, Иван Степанович!
– Попов положил рядом с рапортом копию приказа.
– Не кажется ли вам, что это писала одна и та же рука?
– Никаких сомнений!
– отозвался Павлищев, переводя тяжелый взгляд с записок на Калманова.
Бывший поручик молчал, не поднимая глаз от пола. Когда по кивку Попова к нему подошел Жильцов и обезоружил, он даже не пошевелился.
– Сколько раз Немцов ездил к белым?
– продолжал допрос Попов.
– Вы меня все равно убьете... Я не буду отвечать!
– пробормотал Калманов.
– Я очень советую вам отвечать: умереть тоже можно по-разному. И потом, Боровский, как видите, жив, хотя вы его подвели под верную пулю!
– Четыре раза!
– О том, что штаб расположен в Михайловском, вы сообщили белым?
– Да.
– Плот на мост вы пустили?
– Немцов.
– Ладно, теперь уже не проверишь. С кем вы связаны на той стороне? Пароль?
– Донесения принимал поручик Юсов. Один раз он приезжал в расположение отряда.
– Когда приезжал?
– В ночь с первого на второе августа...
– Понятно, как раз той ночью Енборисов хотел верхнеуральцев к Дутову увезти. Все сходится. Юсов... Это - та самая сволочь, которая измывалась над рабочими в Стерлитамаке и Белорецке...
– Не только!
– покачал головой Павлищев.
– Этот поручик еще в Екатеринбурге обещал, что расстреляет меня, если встретит. Но вы, Калманов, не назвали пароль.
– "Екатеринбургская казарма".
– Понятно!
– задумчиво вымолвил председатель следственной комиссии. А теперь, Калманов, подробно расскажи все и не забудь о своем друге Енборисове.
Пока поручик монотонным голосом, иногда прерываясь, чтобы одолеть нервный спазм, рассказывал, начиная со случайного знакомства с бывшим есаулом на екатеринбургской толкучке, Попов мерял шагами комнату и явно что-то прикидывал. Неожиданно он прервал поручика, когда тот рассказывал о бегстве заложников, о том, как получил инструкции от Енборисова и передал оружие эсеру Попову, предупредив о готовящемся расстреле: