За что убивают Учителей

У местной осени было много примет, но больше всего запали в душу две из них. Сперва на смену летним запахам на какие-то несколько дней улицы Ром-Белиата наполнялись сладким карамельный ароматом, тонким и чувствительным дыханием восточной осени. Так цвел в городских садах золотисто-оранжевый османтус – дивное благоухание его разносилось далеко и будоражило чувства. Затем начинали вызревать клены. Не сразу, набираясь красками очень деликатно: на целый месяц город был охвачен постепенно разгорающимся и затихающим пурпуровым пламенем, похожим на кровь из открытой раны.

Алый месяц, когда листва меняла цвет, Учитель по обыкновению проводил в уединенном местечке в горах, где располагался павильон Красных Кленов. Огромные листья, размером с широкую ладонь, дрожали там под порывами ветра и бились в окна вместе с дождем.

Однажды во время ежегодной поездки в павильон Учитель позволил сопровождать себя не Первому ученику, а Второму, и тогда кленовая осень Ром-Белиата пронзила сердце кочевника насквозь, так, что казалось – его собственная кровь тоже вмешана в буйство осенних красок.

– Я люблю листопад, – просто сказал тогда Учитель, со снисходительной улыбкой наблюдая его восторги. Складки одежд верховного жреца шуршали, как бегущий в листве ручей, из которого хотелось напиться.

Сегодня Элиар явился сюда снова, без спроса, без приглашения. Понять бы только зачем. Устало оперся о кленовый ствол, прикрыв глаза. Тревога снедала сердце.

– Мне передали, ты отказываешься видеть меня?

Элиар почти не удивился мелодичному голосу, хотя совсем не почувствовал, что Учитель рядом. Видно, совсем истощил себя бесконечным обдумыванием одной и той же ситуации. Силы никак не могли восстановиться полностью, еще с тех самых пор, как наставник устроил унизительную прилюдную пытку с помощью печати Запертого Солнца.

– Это правда? – нетерпеливо спросил Красный Феникс, не двигаясь с места. Голос его доносился словно бы отовсюду, и Элиар все еще весьма смутно догадывался, где он. – Понимаю, нелегко пережить смерть близких, но не стоит мешать личное и общественное. У Стратилата не может быть эмоций и пристрастий, – жизнь твоя принадлежит Ром-Белиату. Вот уже два месяца ты не являешься ко мне на доклад, вместо службы бесцельно шатаясь по всему Материку. По какому праву ты делегировал полномочия Шандору? Если новый пост слишком ответственен и высок, может быть, тебя следует заменить?

Элиара затрясло от гнева. В голове немедленно всплыли тщательно вбитые, хорошо усвоенные категорические императивы общества Совершенных. Когда имеешь дело с вещью, ею просто распоряжаешься. Сломавшийся, пришедший в негодность инструмент заменяют, не заботясь о его дальнейшей судьбе. Это все и о нем тоже… это все применимо и к нему самому. Его заменят без сожалений и выбросят, – если он не продолжит быть полезным.

– Ваша светлость, – пересиливая себя, как можно спокойнее заговорил Элиар, понимая, что упрямое молчание может сыграть с ним злую шутку. – От горя и скорби мой разум помутился. Чтобы избегнуть новых неприятностей, которые могли возникнуть из-за моей несдержанности, я принял решение побыть одному. Я никого не мог видеть, в том числе и вас. Простите меня.

– Что ж, надеюсь, урок пошел тебе на пользу. – В строгом голосе Учителя проскользнуло смутное облегчение. Он словно обрадовался – то ли тому, что Элиар чувствует себя лучше, то ли тому, что ученик пожаловал не с новыми чудовищными обвинениями. Возможно, наставник был расстроен ссорой и не хотел, чтобы она продолжалась? Хотелось бы верить. – Война всегда приносит тяжелые известия. Нужно учиться быть стойкими и помнить о высшей цели. О том, ради чего все.

Красный Феникс сделал наконец движение, намереваясь закончить неудобный разговор и уйти. Движение выдало его с головой – слух сына Великих степей был чуток. Элиар опрометью кинулся к верховному жрецу и встал прямо перед ним, преграждая дорогу.

– А ради чего все? – лихорадочно зашептал Элиар. Дрожа от перевозбуждения, он не обращал внимания на то, что снова нарушает субординацию, что Учитель снова начинает хмуриться. – Чем Степные Волки помешали высшей цели? Разве смерть моих родичей пошла на благо Ром-Белиату? Вы не хуже моего знаете, что они невиновны в нападении на сборщиков дани.

– Они погибли не просто так, – сложив руки на груди, отрезал Учитель.

– Это была провокация!

– Если бы в Халдоре присутствовали наблюдатели Ром-Белиата, мы бы знали наверняка, что там произошло. – Учитель сухо напомнил ему о невыполненном приказе. – А пока достоверно известно лишь то, что на землях Степных Волков были убиты две группы сборщиков дани, а дань так и не была выплачена.

– И все же направлять в Халдор отряд Карателей было непростительной ошибкой.

– О чем ты? – свысока глядя на воспитанника, прохладным тоном процедил Учитель. – Твои речи не знающий тебя назвал бы крамольными. Даю тебе одну попытку объяснить их истинный смысл.

Элиар набрал полную грудь воздуха, прежде чем решился произнести то, что определенно совсем не понравится наставнику.

– Теперь, когда отец и брат мертвы, я должен считаться вождем Степных Волков. Вы могли урегулировать вопрос с данью напрямую со мной. Вместо этого вы принялись уничтожать мой народ.

– Ты вождь Степных Волков? – Учитель насмешливо приподнял бровь. – Сомневаюсь, что они признают тебя таковым. Кроме того, в подвластных мне землях я сам назначаю управителей.

– Халдор не был вассалом Ром-Белиату! – в сердцах вскричал Элиар, тщетно пытаясь сохранить холодный рассудок. Слова наставника укололи слишком больно и точно: соплеменники действительно никогда не считали его в полной мере своим. Как, впрочем, и соученики храма Закатного Солнца. – Я единственный наследник вождя, а значит, земля Степных Волков – по праву моя земля.

– Точнее будет сказать, что это земля, за которую по твоей милости будут биться насмерть два великих города! – Красный Феникс также повысил голос, начиная выходить из себя, что с ним случалось крайне редко. Должно быть, взбудораженное состояние Элиара, как лесной пожар, понемногу перекидывалось и на ледяное сердце выходца из Лианора.

– Разве вы не спасали разрозненные остатки Совершенных после катастрофы, погубившей Лианор? – запинаясь, с надеждой обратился к наставнику Элиар. – Вы всегда думали о народе, как о самом себе. Дайте и мне шанс все исправить! Степные Волки еще могут быть спасены, а Халдор – восстановлен.

– Не равняй богоизбранный народ Совершенных с дикарями. – Учитель оторопел от столь возмутительного сравнения.

– Мой отец и брат уже мертвы, – разве это не достаточная вира? – с нажимом продолжил Элиар. – Каратели не смогли перебить всех. Я был в Великих степях и знаю, что многие Степные Волки уцелели и сейчас рассеялись без надежды на выживание. Я должен найти их, собрать воедино и восстановить Халдор…

– Довольно! – резко прервал Учитель. Циановые глаза его заледенели, но, в противовес внешнему равнодушию, он вдруг заговорил с необычной откровенностью: – Этому не бывать. Твои братья и отец – это орден и твой Учитель, другой семьи у тебя нет и никогда не было. Сам ты не смог оторваться от привязанностей, от случайного родства с низшим народом, не играющего в твоей жизни никакой роли. Счастье, что судьба распорядилась так: это мудрая рука провидения, которое благоволит тебе. Теперь ты свободен от чувств, которые стесняли и ограничивали, от мыслей, которые пожирали значительную часть времени. Мосты, по которым твой слабый разум пытался сбежать в иллюзии прошлого, сожжены и развеяны ветром. Все пошло прахом: обратной дороги нет. Смирись, мальчик. Избавься от своих фантазий.