За границей цветочного поля

Я снова кивнул.

– Вот и здорово, Лютик. Вот и замечательно.

Он насыпал мне в ладонь горсть конфет, закрыл её в кулак и похлопал сверху. Заторможенно обернулся на открывшуюся дверь и отошёл. А я с трудом сдержал вздох облегчения, потому что долбаный Грик наконец решил свои дела и вышел из кабинета.

– Идём, – позвал он негромко.

Я ломанул вперёд него.

– Увидимся, Лютик, – крикнул мне этот хер в майке.

Катись ты ко всем чертям, ублюдок! Я сюда и под дулом пистолета не вернусь.

Через танцпол, пробираясь сквозь толпу, мы вышли наружу. На улице похолодало – я вздрогнул – и сильно стемнело. Фонари горели только на соседней улице, и над входом в клуб светила тусклая синяя лампочка.

– Мне надо домой, – проблеял я совсем жалко.

Грик усмехнулся, но осуждать не стал. Видать, помнил свой первый день, ту сучку из туалета, навязанный долг и бесконечный страх. Но если он прошёл через это по собственной глупости, то у меня была возможность отказаться. И я не собирался её упускать. Хватило мне знакомства с тем сладкоежкой.

Я посмотрел на конфеты, зажатые в кулаке, и огляделся. Бросать их прямо тут было опрометчиво: а ну как этот в майке выйдет покурить и увидит? Будет потом меня проклятиями осыпать, а при случайной встрече все эти конфеты мне разом в рот запихнёт, чтоб я, тварь неблагодарная, подавился на хрен.

– У меня всего два пакетика, – сказал Грик, будто это должно было меня утешить. – На два адреса заскочим, и всё. За полчаса управимся.

Видать, в одиночку ему не хотелось тащиться на эти два адреса, вот он и увещевал меня, заставляя поверить в простоту дела. Только простым оно не было: нас могли подкараулить нарколыги, которые рожу своей феи уж точно знают; могли какие-нибудь конкуренты подрулить из-за угла и прострелить нам тупые бошки; а могли паладины повязать.

Конец ознакомительного фрагмента.