За гранью добра и зла. Том 2. Шут и Пророчество

– Давайте для эксперимента попробуем кого-нибудь ещё туда кинуть! – предложил Сэвидж. – У нас тут полтора десятка кандидатов имеется.

– Может эти врата только женщин не пропускают? – предположил Рейф, покосившись на Мирэ.

– А я думаю, кастрированный вампир для проверки тоже сгодится, – не осталась в долгу девушка.

– Можно вон ту блондиночку выкинуть, – Хантер указал на Эстер. – Вроде она тут никому особо не дорога.

– А я говорил – не надо убивать королеву, – напомнил я. – Вот сейчас она была бы очень полезна.

– Я знаю, почему тебя не пустило в портал, – сообщил Эмме один из гвардейцев. – Ты нам и тут ещё пригодишься.

С этими словами он ухватил женщину за волосы и потянул к себе. Его паскудная ухмылка не оставляла сомнений в том, для каких целей солдат намерен её использовать.

– Эмрик, она вроде как наша тётка, – попытался урезонить его другой.

– Заткнись, Эйвор, – отмахнулся первый. – Ты вечно осторожничаешь, всего опасаешься. Когда нам поручили убить короля, всё сделал я один, а если б ты не замялся, как обычно, королева не улизнула бы от нас.

– Уж простите, но я вынужден пресечь эту дискуссию, – с усмешкой объявил мой двойник, взмахом своего волшебного меча отрубая гвардейцу руку.

– Ну, замечательно, я теперь вся в крови! – вместо благодарности, возмутилась Эмма.

– Что это сейчас было? – нахмурился я. – Цареубийце, желавшему вступить в кровосмесительную связь, отрубили руку? Ну, знаете ли! Если я надумаю написать мемуары, этот эпизод придётся вычеркнуть, во избежание обвинений в плагиате! Либра, ты не мог ему сразу голову снести, а?

– Погнался за эффектностью в ущерб эффективности, – покаялся мой двойник.

Сыны Эриха выхватили мечи и приготовились к бою.

Я покосился на Врата. А может ухватить Вайпер и сигануть туда, в другой мир? Вот если бы все сиганули следом, так нет же, не дождёшься от них.

– Ты впервые в жизни решил побыть джентльменом и выбрал для этого самый неудачный момент, – вздохнул я. – Возвращаемся к истокам, к видению. Эх, как говорится, сколько верёвочке не виться, а наша песня хороша – начинай с начала.

Солар подумал, что я обращался к нему и затянул гимн Предвечной Тьме.

– Мочи козлов! – заорал Сэвидж, выхватывая меч.

– Всем стоять! – прозвучал какой-то странный голос, вроде бы отчасти знакомый, но с неслыханными прежде интонациями. Неестественный, нечеловеческий, непонятно даже, мужской или женский. Будто его пропустили через барахлящий синтезатор речи. Как ни странно, все до единого замерли, даже Солар оборвал пение.

Я повернулся в сторону говорившего.

– Эстер?

От неожиданности я моргнул.

Интермедия. Абсолют

Моргнул я неудачно. Раньше видения приходили только во сне, теперь вот стоило на мгновение прикрыть глаза – и вуаля, стою один в тумане, как айсберг в океане.

– Ты пришёл, чтобы получить ответ? Ты готов услышать правду? – прозвучал голос из тумана.

– Вообще-то, меня никто не спрашивал, я сюда не просился и вообще был немного занят, – отозвался я. – Ответ, на что? На главный вопрос жизни, вселенной и всего такого? Так я его знаю, это сорок два.

– Да, забавно, – кивнул вышедший из тумана беловолосый мужчина в чёрном. – Всё шутишь. Из-за своей неистребимой привычки ты можешь и не узнать, зачем оказался в этом мире.

– Да какая разница? Я не ищу в этом цели, так же как не задаюсь вопросом, для чего родился, – пожал плечами я. – Я просто живу, и мне это нравится. Остальное – не мои проблемы.

– Но ведь избежать проблем не удаётся, как не избег ты исполнения Пророчества, – улыбнулся мой собеседник. – И тебе не любопытно, кто и зачем всё это устроил?

– Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе... – протянул я, неопределённо помахав в воздухе рукой. – И так понятно, что в курсе дел только тот, кто всё и затеял.

– Ты был призван, чтобы сыграть роль в великой Игре на стороне Хаоса или Порядка. То есть, на моей стороне или...

– Или на моей, – договорил второй появившийся незнакомец. Лицом он точь-в-точь походил на первого, но черноволос и одет в белое.

– Братья-близнецы, воплощения Хаоса и Порядка? – вскинул бровь я. – Мило, мило...

– Мы меняем лица чаще, чем ты носки, – хмыкнул беловолосый. – К чему множить сущности? С тебя хватит и одного облика на двоих.

– Выбирай, чью сторону ты примешь в борьбе противоположностей за власть над мирозданием, – произнёс одетый в белое. – Твоё решение может качнуть чаши весов Равновесия в одну из сторон.

– С каких пор что-то зависит от воли пешки? – отмахнулся я. – Единственный выбор, какой вы мне тут предлагаете, это какой пешкой стать, чёрной или белой. Но знаете, я как-то предпочитаю карты.

– И как это следует понимать? – уточнил темноволосый.

Ну, зря он это спросил, сам напросился. Нет, я вообще-то не против шахмат, но только если я игрок, а не фигура. В этой партии подобное мне не светит. Так что...

– А вот так. Добро, Зло, Порядок, Хаос... Шли бы вы, ребята. Я вне Игры. Вернее – у меня своя игра, по моим правилам. Будете мне мешать? Что ж, ваше право, не могу запретить. Можете усыпать мою дорогу гвоздями, битым стеклом и противотанковыми минами, – а я устрою пикник на обочине.

Если и бороться за чьи-то интересы, то только за собственные. Впрочем, я не возражаю иногда побыть в роли наёмника. Для любой стороны или обеих сразу. Но в своём стиле и по своим правилам. Я многогранен, как стакан, но в душе я не Герой или Злодей, а Шут. Странный такой шут, способный и в морду дать, – но непременно с шутками и прибаутками, хоть и зачастую непонятными окружающим. Но это проблема малограмотных окружающих, не правда ли?

Я не объявляю вам войну и не намерен с вами бороться. Хотите использовать меня в своих целях? Прекрасно, сделайте так, чтобы это было весело, и я обеими руками поддержу начинание. Вы можете меня уничтожить, вы же, вроде как, боги. Но что это даст, кроме укрепления вашего эго? Ах, этот смертный посмел дерзить, раздавим его... Парни, все в курсе, что боги так умеют. И если моя наглость сойдёт мне с рук, это не значит, что все вприпрыжку поскачут по моим стопам. Шуты во все времена безнаказанно дерзили королям, тогда как рыцарям за в десятки раз меньшие дерзости рубили головы направо и налево. К тому же, у нас, кажется, нет зрителей.