За гранью игры
Шрифт:
Я сдержал рвотные позывы и медленно, по слогам выговорил:
– Да, Дэвид, я доктор. Тебе осталось пройти последний тест, и я отпущу тебя домой.
Как мальчишка засиял, я ощутил это даже спиной:
– Я знал, что Аррах меня обманывает! Он сам сошел с ума, и за это его подсадили к нам в общую палату, – залепетал парень. – Он говорил, что сбежать нельзя. Я знаю, что поступил не очень хорошо. Но как бы вы мне поверили, если бы я не совершал нормальных поступков? В общем, я украл из ноутбука диск с какой-то информацией. Ведь в сумасшедшем доме бывшим врачам запрещается работать?
Я
– Ты нормален, Дэвид. Ты уже вылечился. Поспи немного. Скоро все будет хорошо.
И откуда только взялся этот парень? И где я его раньше видел?..
Ах да, его же показывали по бесовскому телевидению. Впрочем, это уже не имеет значения. Никакого.
Я выиграл гонки, выиграл. Теперь бы поспать.
Но другого шанса попасть на Землю у меня, похоже, никогда уже не будет. Попытаться-то стоит. Техника ведь не имперская, настроена только на чувства. Тем более тут ребенок, который тоже хочет домой.
Эсминец все еще держал огромную скорость.
Я представил, как наш самолетик несется сквозь время и пространство, пронизывая завихряющиеся галактики, пронизывая вселенную, точно игла.
Голова болела. Вот оно, похмелье. Но я не мог упустить этот шанс. Я знал, что он – единственный.
Может быть, у меня нет высокого интеллектуального уровня, но я давно уже понял, что ни в Империи, ни в Королевстве мне просто нет места. Знать, что любой имперский детеныш умнее – это ли не унижение? Быть чистильщиком котлов в аду, а зачем? На Земле у меня нормальная работа и собственная квартира. А еще небольшая заначка. И Наташка, и друзья. И мать. И бабушка в деревне. Ну их всех, этих высоколобых умников. Они же ничем не лучше землян.
Я представлял, как наш корабль несется среди звезд, среди планетных систем. Напролом, сквозь посты и границы, сметая на своем пути невидимые информационные каналы. Я знал, что непременно вернусь домой. Сегодня. Иначе и быть не могло!
Папка «Personal»
Я отвалился в кресле. Впереди мерцала силовая линия границы. Все, прилетели. И что дальше?
Кеннек со связанными руками зло стрелял глазами по сторонам. Аллана сидела в том самом кресле на колесиках, в котором ее вкатили на эсминец. Дэвид гладил Банга. А пес только что не урчал от радости. Семейная идиллия.
– Что теперь? – Это я вздохнул.
– Это мы тебя хотели спросить. Ты же у нас побег организовывал.
– Ну да, – сказал я.
Меня мутило. В голове все смешалось: спасение Кеннека на стадионе, пьянка в Академии, пари, выход в космос, гонки... Все это казалось бредом иллюзиониста. Вот найду того программиста и научу его родину любить!
Я сделал шаг и схватился за стену:
– Мне бы в туалет.
Кеннек только хмыкнул, всем своим видом показывая, мол, не фиг было столько пить.
– По коридору направо, – подсказал Дэвид.
– Угу. – Я мотнул головой. – А вы это, вы уж меня подождите. Такой важный момент я не могу пропустить.
– Непременно, – проворчала Аллана. – Без Ивана Соколова галактики не вертятся!
А что, хорошая мысль. Мне она нравится, в смысле, мысль. Ну и Аллана тоже.
Спотыкаясь, я двинулся вдоль
стены. Под ладонями было что-то холодное и скользкое, наверное, сплав какой-то. Я двигался уверенно. Ну, еще чуть-чуть. Совсем немного... А вот и заветная дверь.Я рванул ручку на себя. Но, видимо, что-то перепутал. Я оказался в душевой кабине. Впрочем, это было даже лучше. Я опустился на колени. Боги, какой гадостью меня накачали бесы? Что же так плохо? Во рту – точно биологическая фабрика взорвалась, в желудке явно рванула атомная станция. И меня вывернуло.
Кажется, на мгновение я потерял сознание, потому что очнулся на каменном полу, скорчившимся в три погибели. Вот это да. Вот это ужрался. Стыдобушка. Я приподнялся, посмотрел на дело своего желудка, включил воду и смыл все это безобразие. Потом я сунул голову под струю холодной воды и несколько минут так стоял.
Стало намного лучше. И сразу захотелось есть.
Я потряс башкой, вырубил воду и вышел. Интересно, а зачем в таком маленьком эсминце душ? Сколько здесь предполагается пилотов? И уж не секретная ли это модель?
Мы летели и, видимо, уже давно.
Я тупо воззрился на Аллану, сидящую за пультом управления:
– А это... а граница?
Кеннек сжался в комок, и я видел, как по лицу беса ползут скупые слезы. Да что здесь, черт возьми, происходит?!
– Она ему чуть яйца не отрезала, чтобы он насвистел пароль и дезоден... дездон... Тьфу ты, и расщепил на время границу. Это секретные знания шпиков и выпускников Летной академии. Таким образом Чужие в Империю и засылают диверсантов.
Я очумел. Это что же, пока я там на полу корячился, моя разлюбезная Аллана...
И тут до меня дошло. Что?! Она хотела отрезать бесу... Я нервно сглотнул. О боги, а я-то, наивный, полагал, что рядом со мною путешествует сельская дурочка, которая предполагает, что дети всегда берутся из пробирки.
– Эй, док, да ты чего? Классная у тебя медсестра. Быстро этого шизика усмирила.
– Да... – сказал я, конечно. – Дэвид, выйди на минутку.
– Как знаете... – пожал плечами парень и удалился.
– Что все это значит? – Меня начало колотить.
– Ты же хотел нелегально пересечь границу – пожалуйста. А этого рогатого засранца я должна сдать Внешней Разведке. Он слишком много знает. Мы-то голову ломали, как это Чужие свободно через границу шастают. А их этому специально в академиях обучают. Представляешь, какая поднимется буча. Скандал – на скандал. У нас заговорщики, у них профессиональная подготовка преступников.
Кеннек отвернулся.
– И куда мы летим?
– К императору.
– Слушай, Аллана. Все это замечательно, но неужели до тебя не доходит, что пребывание в обществе существ с душой меняет вас имперцев? Ты не находишь, что сильно изменилась за последнее время? Где твоя здравая логика? Что, думаешь, тебя встретят с распростертыми объятиями? Да тебя в клетку посадят, для опытов. Ты дольше всех контактировала с землянами. Ты заразилась эмоциями сильнее всех. А вдруг на вас это действует как инфекция? Да ты еще и у Чужих побывала. Ты же сейчас не просто гражданка, но носительница опасного вируса. Не знаю, как у вас, но у нас прокаженных сжигали или изгоняли из городов.