За гранью лжи

Боже, папа прости! Я дура, я идиотка, это я во всём виновата. Но я исправлю все, главное, чтобы ты был моим папой!

Я залетела в клинику и встретилась с Алексом.

– Господи, что он сделал,— он посмотрел на мою шею, где из воротника виднелись синяки.

– Неважно, скорее,— я подскочила к стойке регистрации и названа анализ.— Где папа?— спросила я брата.

– Его вызвали, он уехал, но кровь сдал. Алана, это ужасно, девочка. Мы напишем на него заявление,— причитал Алекс.

– Не сейчас, главное, сдать кровь,— я прошла за женщиной и села в кресло.

– Через сколько будут готовы результаты?— спросила я её, когда она взяла анализ.

– Через два часа,— ответила она.

– А скорее можно, от этого зависит судьба моего любимого человека, я заплачу, сколько хотите,— по моим щекам уже потекли слёзы, и она удивлённо посмотрела на меня. Её удивление переросло в сочувствие.

– Хорошо мисс, полчаса,— сказала она и ушла.

– Отлично, мы должны ждать, — я сообщила охраннику и Алексу.

Я не могла сидеть, а ходила туда-сюда, а брат сидел и злился.

– Я убью его, посмотри, что он сделал! Это чудовище,— ругался он.— Урод!

– Хватит Алекс, это я виновата надо было рассказать раньше,— я оборвала его.

В сумке зазвонил телефон и я, увидев абонента, просто, сбросила звонок. Мне нужны результаты, только они сейчас важны. Через минуту у охранника зазвонил телефон.

– Не поднимай трубку, не отвечай,— приказала я ему.

– Это мистер Хард, я должен,— нервно сказал он и нажал на кнопку.

– Мисс Феир,— меня окликнула женщина и передала мне результаты.

– Спасибо вам, сколько я вам должна, любые деньги,— я обняла её.

– Ничего мисс,— она улыбнулась и отошла.

– Мисс Феир, вас мистер Хард,— мне охранник предложил трубку, я только махнула рукой.

Вскрыв конверт, я достала лист дрожащими руками — Саймон Лоял мой отец. Я рассмеялась от облегчения и пришли слёзы радости, я показала Алексу, и он обнял меня.

– Мой папа,— всхлипывала я.— Дай телефон,— я выхватила трубку.

– Тебя ночь ничему не научила, сука?— орал Даниель.

– Заткнись, урод, встретимся у адвоката через полчаса, и готовь, сукин сын, деньги,— грубо прервала я его и отключилась.

Теперь у меня есть новая порция унижения для Даниеля Харда.

Алекс сказал, что поедет со мной. И мы уверенные зашли в офис адвокатской фирмы, нас разу проводили в кабинет.

– С ещё одним любовником, как это замечательно,— съязвил Даниель.

– Мисс Феир, вы должны мистеру Харду пять миллионов за измену,— сказал адвокат.

– Ни хрена я ему не должна. Саймон Лоял мой отец, а Алекс мой брат. Вот,— я положила перед ними лист и посмотрела на побелевшего Даниеля, который схватил бумагу.— Что, тварь, съел своего же говна. Мистер Хард должен мне двадцать миллионов за физическое рукоприкладство, что видно по моей шее. И пять миллионов за изнасилование, если надо пройду осмотр. И я требую разорвать контракт!

– Козел,— на Даниеля попытался налететь брат.

– Алекс!— крикнула я и успела схватить его за кромку джинс, и притянуть к себе.— Оставь его, он не стоит того, чтобы об грязь марали руки. Пусть подавится своей же жёлчью и трахает теперь только себя или свою любимую Клер, потому что такому мудаку подходят только портовые шлюхи.

– Лана,— прошептал Даниель.— Боже,— он схватился за голову.— Пусть его выведут, нам надо поговорить.

– Она не будет с тобой говорить, больше ты к ней не подойдёшь!— повысил голос Алекс и спрятал меня за собой.— Только тронь мою сестру, я расскажу всем газетам, какой ты садист.

– Лана, я прошу тебя, мы поговорим, обсудим всё,— Даниель проигнорировал его.

– Оставьте нас,— попросила я.— Я хочу послушать, как он теперь будет унижаться.

– Детка, не надо,— попросил Алекс.

– Не волнуйся, больше он меня не тронет,— я улыбнулась Алексу.

И двое мужчин вышли.

– Ты могла мне сказать об этом раньше?— повысил Даниель голос.

– Нет, не могла, потому что я защищала отца от тебя и твоей суки жены, от грязи, вашей грязи!— зло ответила я.

– Прости меня. Пожалуйста. Прости меня за то, что я с тобой сделал,— голос Даниеля прерывался.

– Даниель, разрывай этот контракт, потому что я уезжаю, — я проигнорировала боль в его глазах.

– Я не отпущу тебя, Лана, никогда не отпущу,— он замотал головой.

– Знаешь, я годами наблюдала за такими как ты, которые приходили к Клер. Я знаю, что ты не имеешь принципов. Такие как ты спят с женщинами за деньги и за другие услуги. Вчера ты воплотил мой самый страшный кошмар в жизнь. Даже если бы я потеряла память, ничего бы не изменилось. Ты сделал то, что сделал. Ничто никогда не сможет этого изменить. Ничто. — Я замолчала.

Злость всё больше овладевала мной. И я уже не сдерживала ярость.

– Ты не имел права так поступать!— закричала я.— Не имел права! Ты даже не выслушал меня, Даниель. Как тогда, когда ты решил, что я отдала девственность. У тебя не было никакого права так поступать со мной!

– Лана…я не могу… изменить…то, что я сделал. Ты и представить себе не можешь, как я сейчас себе противен, но пойми, позволь мне объяснить кое-что. Когда я …взял…тебя…вчера…я был уверен, что ты изменила мне. Что ты предала меня, как все в моей жизни. Я … не смог…контролировать свою боль от этого…я решил… что ты такая же, как Клер.

– Да как ты смеешь?! Как ты мог обвинять меня в том, о чём не имел ни малейшего понятия? Что я такого тебе сделала, отчего ты стал думать обо мне так низко? Как тебе, вообще, могло такое прийти в голову? И сейчас ты уничтожаешь моего отца, останови это, Даниель. Я знаю, что ты причастен к проблемам моего отца. Только ради него я говорю и слушаю твой голос, который омерзителен.

– Я, это я. Хорошо, я даже помогу ему. Лана, не оставляй меня, я прошу тебя прости меня. Мы наладим все, я обещаю,— он начал подходить ко мне.

– Нет!— закричала я и отскочила к другой стенке.— Нет, нечего налаживать, Даниель. Ты болен, тебе надо лечиться. Ты псих, ты моральный урод. И не смей даже мне говорить про контракт, потому что я никогда тебя не прощу.

– Лана, пожалуйста, дай мне шанс. Ещё один шанс, я докажу, что я другой. Это все моя агрессия — это отчаяние. Моя вся жизнь — это отчаяние, из которого я не могу выбраться. Ты нужна мне, я не могу тебя отпустить, не так. Я ошибся в тебе, я так сильно ошибся, Лана,— тихо сказал Даниель и сел на кресло, сжимая голову руками.