За гранью

— Больница на связи, — не оглядываясь, шофёр протянул назад провод рации.

— Гинтас? Это Станишевский, двенадцатая бригада. Везу женщину, двадцать пять лет, попала под автомобиль. Готовьтесь принять и гинеколога пригласите — восьмой месяц. Через пару минут будем… Давай, удачи.

Врач посмотрел, наконец, на Балиса.

— Сейчас подъезжаем к больнице, помогите переложить на каталку.

— Конечно. Доктор, она будет жить?

— Простите, ваше имя?

— Балис, — доктор молод, ему никак не больше тридцати лет. Ту уж отчество и впрямь ни к чему.

— Балис, я могу обещать только одно — сделаем всё, что можно. Сейчас она стабильна, но определить степень внутренних повреждений без анализов нельзя. Главное — ваша супруга жива. Верьте, что всё будет хорошо.

Машина уже притормаживала у приемного покоя. Балис помог переложить жену на каталку, бросил короткий взгляд на её лицо. Он верил, что видит её живою не последний раз. Точнее — наоборот: он не верил, что видит её живою в последний раз.

МОСКВА. 1635 ГОД ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА.

Ах, постоялые дворы, Аэропорты девятнадцатого века…

А. Городницкий

Как обычно, вечером в трактире Прова Жеребца, что в Рабаде, или как исказили название малограмотные москвиты на Арбате, началась драка. Начал её санных и колымажных дел мастер Федор Дрозд — мужик вроде бы степенный и благонадежный, но вот только выпил он в тот вечер больше, чем следовало, да к тому же на все захваченные с тобой деньги. Федору хотелось продолжить гульбу, но угощать никто не спешил, что его страшно разозлило. А когда половой попробовал было вежливо спровадить колымажника домой, тот окончательно вышел из себя, оттолкнул полового и пошел разбираться с хозяином.

Прова Бог силенкой не обидел, да и половые у него были ребята крепкие, может быть, и вытолкали бы Федора без лишнего шума, да на беду ноги у Дрозда изрядно заплелись, так что он повалился, опрокинув стол, за которым сидели Стёпка Скрипсков, Фока Михайлов, да крещеный татарин Алексий, охотно откликающийся на бусурманское своё имя Ахметка — тоже выпить не дурак. Фока, натурально, поднял Федора с пола, да и дал тому в грызло, так что колымажник отлетел на другой столик, за которым к русской кухне приобщались остановившиеся в трактире иноземные гости: двое мужчин среднего возраста и отрок лет двенадцати.

Вообще-то, иноземцам в трактире Жеребца было взяться вроде бы неоткуда: с тех пор, как во время Смуты пожгли Немецкую слободу, что за Яузой, московская немчура селилась у Покровских ворот, близь покровительствовавших им бояр Матвеевых. Соответственно, и приезжие иноземцы выбирали для постоя трактиры поближе к житью соотечественников: после Смуты европейцев на Руси не шибко жаловали.

Но, как бы то ни было, эти приезжие избрали местом проживания Рабад — видать, были не робкого десятка. Что младший из мужчин — смуглый черноволосый крепыш тут же лишний раз и доказал: пробормотав что-то непонятное (что с немчуры возьмешь), привстал и пинком отправил Федора обратно в объятия Фоки. Пинок придал санных дел мастеру такое ускорение, что изрядно нагрузившийся Фока не смог удержаться на ногах и повалился на пол, заодно вторично опрокинув Алексия-Ахметку.

— Charles, qu'est-ce que tu fais, tiens-toi dans les mains! [18] — воскликнул старший из иностранцев — на вид уже достигший сорокалетия, с бледным лицом и изрядно тронутыми сединою черными волосами. Судя по небольшому шраму от пули на левом виске, ему приходилось бывать в переделках, и эти его слова были вызваны отнюдь не трусостью.

— Mille tonnerres, comte, dois-je voir comment celui-ci villain grimpe pour la table chez nous? [19]– возмущенно ответил смуглый.

18

Шарль, что ты делаешь, держи себя в руках! (фр.)

19

Проклятье, граф, я должен смотреть, как этот смерд лезет к нам на стол? (фр.)

— Шо, немчура, совсем оборзели? — сжимая кулаки, шагнул вперед Степка. — Понаехали, так ещё и наших бить? Шалишь, ноне царь-батюшка запретил вам дома на Москве покупать да кирхи свои поганые в городе ставить. Погодь, ужо скоро пустим вам кровя.

Смуглый иностранец вряд ли понимал по-русски и смысл Степкиных слов не дошел до его сознания. Однако намерения работника в мясной лавки были вполне понятны и без слов, поэтому Шарль легко соскочил со скамьи навстречу новому врагу. Удар москвича правой рукой иноземец остановил предплечьем своей левой, а затем его правый кулак въехал в Степкин живот, заставив того согнуться от боли. Шарль тут же ударил еще раз правой, теперь снизу в лицо. Скрипсков распрямился, из разбитого носа на рубаху капала кровь. Третий удар: от плеча, с разворота отправил парня в проход между столами.

В полной тишине, недобро улыбаясь, с табуретов и лавок поднялось полтора десятка человек. Кто-то сжимал в руке за ножку тяжелый табурет, а кто-то нервно тискал в руке нож.

— Planche, Ethien! — воскликнул Шарль. На его зов откуда-то выскочили двое в простой одежде, по всей видимости, слуги. — Protegez Raoul. [20]

— Charles, seulement passerons-nous de l'arme, [21] — черноволосый уже стоял рядом со своим сотрапезником.

20

Планше, Этьен! Защищайте Рауля. (фр.)

21

Шарль, только давай обойдемся без оружия. (фр.)

— Comte, je n'ai pas l'intention de salir mon epee sur cette canaille. Je pense, quelques coups de poing solides seront assez. [22]

Понимая, что сейчас драка захлестнет весь трактир, Жеребец не стал в неё вмешиваться — себе дороже. И без него желающих помахать руками было более чем достаточно.

Черноволосый вместе со слугами, отбиваясь от наседающих пьянчуг, оберегая отрока, пробивались к лестнице наверх, в комнаты. Шарль же бросился в гущу боя, отвлекая на себя основные силы. В какой-то момент двоим парням-хлебникам удалось схватить его за руки, но ничего хорошего из этого не вышло: сначала он, повиснув на них, хорошенько пнул каблуками в лицо двух других драчунов, вознамерившихся бить вроде как скрученного врага, а затем резко дернул свои руки вверх и тут же вниз и так ударил державших его по тайному уду, что им сразу стало не до драки. Но в следующий момент обстоятельства переменились: перед Шарлем оказался Прохор, кузнец из соседнего села Семчинское, что возле Зачатьевского монастыря, сумрачный мужик немерянной силы. Иноземец ударил первым, но Прохор только мотнул головой и в свою очередь врезал супротивнику в грудь. Пролетев несколько метров, Шарль грохнулся на столик, за которым, не обращая внимания на творящиеся вокруг бесчинства мирно беседовало двое мужчин.

22

Граф, я не намерен марать свою шпагу об этот сброд. Думаю, нескольких крепких тумаков будет достаточно. (фр.)

— Puis-je vous aider, monsieur? [23]– осведомился один из них у Шарля на чистейшем французском языке.

— Si cela ne vous embarrassera pas, [24] , — пробормотал приходящий в себя после жестокого удара француз.

— Pas du tout, monsieur, [25] — успокоил его незнакомец и, переходя на английский, обратился к своему собеседнику: — Harry, would you like to wait until I solve the problem. [26]

23

Мсье, вам помочь? (фр.)

24

Если вас не затруднит. (фр.)

25

Нисколько, мсье. (фр.)

26

Гарри, подожди, пока я разберусь с ними. (англ.)

— O, no, Ulrih. I shell help you. [27]

Неожиданные союзники поднялись из-за стола. Гарри оказался крепким мужчиной одних лет с графом, а вот тот, кто первым предложил свою помощь — настоящим великаном. Даже Прохор перед ним выглядел жидковато.

— А ну, тихо, — рявкнул гигант на весь трактир громовым голосом — и драка сразу прекратилась. — Погуляли — и будет, пора честь знать. А ежели кто тумаков не добрал — то могу в Разбойный приказ отправить, там кат добавит так, что мало не покажется.

27

Нет, Ульрих, я помогу тебе. (англ.)