За гранью
Шрифт:
Я улыбнулась – мама-мама, семь лет назад ты уже cмотрела на сто метров в землю!
– Он хотел пересмотреть ваш брачный договор, предлагал придвинуть свадьбу, – невозмутимо продолжила мама, а у меня от ее слов улыбка примерзла к губам.
– Он умненький мальчик, понимает, что теперь, после того как ты открыла способ передвижения между мирами, ситуация резко поменяется и на политической арене,и в экoномике,и не желает рисковать… Кстати,интересовался кто такой Ивлин Маккой.
Что-о-о?!
– Знаешь, мама, в следующий раз, когда будешь разговаривать с Уильямом, поинтересуйся
Негодование кипело вровень с краями.
Брак ему! Свадьбу! Вы посмотрите!
Свадьбу придвинуть. Ну надо же!
Спрашивать он будет, кто такой Ивлин. Да эти три имени – проcто первые, что навскидку всплыли в памяти, а туда же, меня контролировать!
– Впрочем, нет, мама, не надо – пожалуй, я сама ему позвоню!
В ответном мамином «Как скажешь, милая!» отчетливо слышалось легкое злорадство и «Я же говорила!».
Волевым усилием убавив градус возмущения, я все же уточнила:
– А что ему папа про договор сказал?
– Послал, – и, виртуозно выдержав микропаузу, продолжила: – к тому, кто этот договор с ним заключал… Но, будем справедливы к мальчику, дорогая: твой новый номер он попросил еще до этого.
Окончив разговор с любимой мамой, я отложила телефон и уставилась в призывно белеющее поле отчета невидящим взглядом.
Здорово.
Ну, просто, здорово!
Телефон зажужжал вибровызовом, я привычно дернулась…
Уильям Дарскот.
Спешит, значит, куда послали. Привычным движением я отклонила входящий звонок.
Нам, разумеется, нужно поговорить, но не сейчас и не по телефону. Ты, Уильям, этого не знаешь – но ты мне должен быть благодарен за то, что я не стала сейчас с тобой разговаривать. Тебе бы не понравилось.
Забавно выходит. Дарскот решает форсировать события – и почти одновременно с этим Ив перестает со мной разговаривать. Какое милое совпадение. Ну-ка, где тут мой телефончик…
Буква «А». Ароу, Стен.
– лло. Здравствуйте, дядя Стен. Я тоже рада вас слышать! А уж я-то как рада, что жива! Дядя Стен, а вы не подскажите, кто из портальных магов был у нас в поместье, когда мне помогали вернуться? Да-да, конечно, жду список!
Начальник службы безопасности и давний друг семьи Стенли Ароу прислал нужные сведения чуть ли не раньше, чем я завершила разговор.
Уилл оказался в этом списке четвертым пунктом.
Смутные подозрения переросли в уверенность. Даpскот молодец: мгновенно проанализировал ситуацию, сделал выводы и принял меры.
Нет, по телефону мы с ним говорить точно не будем. Такие вопросы следует обсуждать лично.
И со вторым красавцем я тоже поговорю лично! Ох, как я поговорю!
Со свежим запасом здоровой злости я вгрызлась в отчет.
Маккой так и не позвонил.
Две недели, что мы просидели запертыми в карантине, от него не было ни слуху, ни духу.
Я только опосредованно, от целителей и детектива, да еще частично от адвокатов, узнавала, что он в порядке, жив и здоров.
Меня бросало от злости к обиде, от «да и катись тогда куда пожелаешь» к острой душевной боли.
Я сделала над собой усилие и созвонилась
с Уиллом. И даже была при этом корректна и вежлива,только обсуждать ничего не пожелала. Перенесла все разговоры на момент личной встречи, и точка.Я твердо решила, что при личной встрече убью обоих. дного – за то что, сволочь, слишком умный, второго – за тo, что такой безнадежный дурак.
И предатель.
И подлец.
И за то, что ни капли я ему, оказывается и не нужна!
И…
Перечень прегрешений был бесконечен.
Глава 3. Открытые и закрытые мероприятия
Окончание карантина было решено совместить с заявлением для широкой общественности, представители которой откровенно изнывали от любопытства: в сети плодились и множились самые невероятные догадки и слухи по поводу открытого мира, а наиболее инициативные и деятельные персонажи пытались пробиться личнo к героям – кто виртуально, а кто и лично.
Щелкали камеры.
В воздухе стоял гул от негромких переговоров. На пресс-конференции присутствовали только представители аккредитованных изданий, но всё равно, прессы набралось столько что терялась даже я, довoльно привычная к повышенному вниманию.
Наше с Маккоем первое публичное выступление организовывали на международном уровне. Шутка ли – первое межмировое перемещение. Делo государственной важности!
Окинув взглядом спиcок тех, кто желал присутствовать, я с трудом удержалась от изумленного присвиста. А вот Дорн со Свенсоном не сдержали и тут же принялись названивать каждый своему работодателю, правда, по разным поводам – наш адвокат требовал лишить аккредитации (а лучше сразу ниспровергнуть в бездну) представителя какой-то желтой газетенки, невесть как пробившегося на столь солидное мероприятие, Свенсон требовал заменить его на этом низкопробном цирке, потому что он целитель карантинной службы, а не клoун!
Из этих двух диаметральных мнений я склонялась к Свенсоновскому.
Министерство прислало своего представителя.
Армия прислала своего представителя.
Семейство Феррерс прислало своего представителя.
И все, прошу заметить – по связям с общественностью.
бщественность ждало большое количество связей, не иначе.
Мне хотелось тоже кому-нибудь позвонить и потребовать заменить меня, потому что я тоже не клоун и ещё потому, что в первый раз за эти две недели я увидела Маккоя.
Мы обменялись вежливыми приветствиями, и… и всё.
Он не спросил, как я. Я не спросила, где Поганка.
Как чужие.
Это внезапно оказалось больно.
Иногда мне хотелось плюнуть на всё, написать ему, кто он такое есть.
Или противоположного вот тоже ещё хотелось – написать и попросить прощения, чтобы выслушал меня.
Или…
Не важно. Я держалась. Я хозяйка своим желаниям, а не они мне.
К тому же, не за что мне особо было просить прощения.
Теперь сомневалась, что вообще стоит разговаривать. Не нужна – так не нужна, мир на этом солдафоне хамском клином не сошелся,и незачем унижаться. Мы не «как чужие», мы и есть чужие!