За кулисами тайных событий

Однако с выделением денег военные не торопились. У Сухомлинова к тому же были личные основания не приветствовать создание не подконтрольных ему «военно-розыскных органов» ДП. К этому времени у «главного секретоносителя» русской армии уже было достаточно недоброжелателей как среди военных, так и среди членов Госдумы, которые не прочь были получить конфиденциальную информацию о источниках его постоянно растущего финансового благосостояния, о запутанных связях с иностранцами. Добавим к этому и сложные отношения Сухомлинова с премьером.

Кроме того, выявились и принципиальные разногласия с военными по главному вопросу — кто же будет руководить и давать задания контрразведывательным органам. Не способствовала задаче создания новой службы и нерешенность деликатной проблемы — быть или не быть секретной агентуре тайной полиции в армии. В воспоминаниях Курлова на этот счет имеется следующее свидетельство: «Государь воспретил секретную агентуру в войсковых частях, считая совершенно достаточным наблюдение со стороны подлежащего военного начальства, тогда как в действительности такое наблюдение вовсе не достигало цели… При таких условиях от секретной агентуры среди нижних чинов нужно было отказаться, а ее предстояло искать в кругу лиц, так или иначе с войсками соприкосающихся». Для того чтобы не обострять ситуацию с военными 17 ноября 1909 года Курлов дал указание начальникам охранных отделений все агентурные сведения о выявленных военно-революционных организациях в войсках лично сообщать военному начальству.

Профессионалы государственного розыска хорошо понимали, что без налаживания в учреждениях Военного министерства и войсках надежной сети контрразведывательной «штабной агентуры» среди секретоносителей, выявление шпионажа будет весьма непростым занятием. Видимо и по этой причине руководство тайной полиции не торопило события. На поступавшие запросы военных штабов следовал трафаретный ответ Курлова, что соответствующие указания по тесному взаимодействию с ними на места уже направлены. Без дополнительных полномочий и финансирования все директивы центра были просто благими пожеланиями.

Так продолжалось еще полгода, пока обострение обстановки на западной границе не заставило обе стороны более решительно взяться за дело.

Непосредственным толчком для возобновления рассмотрения вопроса о контрразведке явилось сообщение, поступившее на Фонтанку, 16 от Люблинского губернского жандармского управления. Агентурные данные свидетельствовали о том, что австрийская разведка приступила к организации складов оружия и подготовке соответствующих кадров для подрывной деятельности на русской территории в военное время.

Одновременно с тревожной информацией из Царства Польского в Департамент полиции пришла информация из Киева. Местное охранное отделение зафиксировало возросшую активность представителей австрийского консульства в налаживании контактов с украинскими националистами.

Данные материалы Курлов направил в Военное министерство Сухомлинову. Последний в ответном письме на имя Столыпина предложил провести особое совещание для выработки мер по противодействию возможным подрывным акциям австро-венгерской стороны. Курлов решил воспользоваться ситуацией и окончательно решить «перезревший» вопрос о контрразведке.

29 июля 1910 года в здании Отдельного Корпуса Жандармов, ровно в восемь тридцать вечера, под председательством товарища министра внутренних дел Курлова началось заседание второй межведомственной комиссии, окончательно заложившей основы создания в России системы органов по борьбе со шпионажем.

Уже на первом заседании председатель комиссии решительно отказался от идеи образования контрразведывательных отделений в структуре ДП. Курлов предложил такое решение проблемы: в распоряжение военных откомандировываются опытные в розыскном деле жандармские офицеры, которые становятся «основной исполнительной силой» в формирующихся при окружных Штабах контрразведывательных отделениях. Интересно звучало обоснование Курловым данного предложения: «Исходя из положения, что Департамент полиции не обладает специальными знаниями военной организации русской и иностранных армий и вследствие этого не может руководить контрразведывательной службой…наиболее правильным было учреждение контрразведывательных отделений (когда) отделения состоят в непосредственном ведении военного начальства, а органы Департамента полиции оказывают лишь содействие и помощь».

Курлов также предложил, чтобы офицеры-жандармы «могли бы быть в отделении лишь вспомогательной силой и вести контрразведку по указаниям стоящего во главе отделения офицера Генерального штаба». Члены комиссии, как отмечалось в протоколе комиссии, «всецело присоединились к мнению генерал-лейтенанта Курлова и полковник Монкевиц обязался представить доклад военному министру о результатах совещания…»

Уже на следующий день после второго (и последнего) заседания, состоявшегося 5 августа 1910 года, Курлов направляет письмо Сухомлинову об организации, построении и финансировании контрразведывательных отделений. Из текста письма следует, что предварительно Сухомлинов дал свое принципиальное согласие «на допущение сверх комплекта офицеров в корпусе жандармов», т. е. изначально он был готов к тому, что на его ведомство будет возложена новая функция.

Интересно отметить, что Курлов, отказавшись от идеи создания спецподразделения тайной полиции по шпионажу, в то же время в письме к Сухомлинову так определял круг обязанностей и полномочий командируемых «знающих дело розыска» жандармских офицеров: «… для технической работы и производстванеобходимых следственныхдействий» (курсив — авт.). Таким образом, даже передавая контрразведывательную функцию военным, руководство тайной полиции понимало, что разрывать оперативно-розыскную деятельность и следствие в интересах дела не целесообразно.

Решив проблему финансирования, почти через год 8 июня 1911 года, военный министр Сухомлинов утвердил разработанное Генштабом Положение о контрразведывательных отделениях. Открывалась новая страница в деятельности отечественных спецслужб. В противоборство с разведками иностранных государств вступала молодая русская военная контрразведка. К небольшому оперативному подразделению ГУГШ существовавшему с 1903 года в Петербурге, добавилось одиннадцать отделений при штабах военных округов, а в отделе генерал-квартирмейстера Генерального штаба начинает действовать при Особом делопроизводстве «центральный регистрационный орган», в котором сосредоточивались материалы по вопросам борьбы с военным шпионажем.

В годы «Великой войны»

Первая мировая война поставила перед отечественными секретными службами новые масштабные задачи. В условиях затяжного вооруженного конфликта многократно возросло значение тайного противоборства. Война требовала новых подходов в системе организации, нестандартных форм и методов работы спецслужб и прежде всего объединения в борьбе с врагом усилий розыскных органов МВД и военной контрразведки. Однако допущенное запаздывание в переводе последних на «военные рельсы», общее игнорирование командованием русской армии в первой фазе войны проблем безопасности войск и тыла наглядно показало, что высший генералитет своевременно не сумел освоить новую для себя сферу деятельности.

Наглядно это проявилось уже в первые месяцы войны во время приграничных сражений в Польше и Восточной Пруссии, когда командование русских армий не учло опасности перехвата и расшифровки своих штабных радиограмм станциями германской радиотелеграфной разведки. В итоге — тяжелые и невосполнимые потери на полях сражений. Ярким примером беспечности может служить и тот факт, что в самой Ставке Верховного командования в плоть до конца 1915 года не было соответствующего контрразведывательного подразделения.