За огнями маяков

Закончился бой, прозвенел гонг, Грибанов еле добрался до своего стула, свалился на него. Боковые судьи поднялись, как по команде. Выражали бойцу поддержку и уважение. Жест неосознанный. Но вот судьи пришли в себя и занялись подсчетом очков. Собравшись подле главного судейского стола, судили, рядили, спорили. Наконец судья Ершов нырнул под канаты и в знак победы поднял руку грибановского противника. Разочарованная публика лишь жиденько похлопала.

Главный судья Гюмер Азизов подошел к Олегу.

— О-о, хорошего вы воспитали бойца. Отличного. Ну, ладно, ну, проиграл. Да у них одинаково очков, тем более последний раунд был за Грибановым, но предыдущие он проиграл, так решили.

Главный судья будто оправдывался. Олег поискал глазами Эдика, тот был окружен болельщиками, среди которых уж непременно присутствовал инспектор Боярченко. Олег позвал:

— Грибанов! — Положил ему на плечо руку. — Послушай, юноша, что тебе скажет главный судья. — И перевел взгляд на Азизова, чтобы тот повторил только что сказанное.

И Гюмер Азизов повторил и положил Эдику руку на другое плечо.

— Пусть поражение, это ничего, — Олег твердил. — Такое поражение равно победе. К тому же, у тебя еще все впереди. Молодец!

И уступил Грибанова инспектору Боярченко. Тот обнял бойца, как родного, похлопал по плечу, по спине, поздравил с «несомненной победой», именно с победой! И проводил до раздевалки.

В судейской коллегии продолжались яростные прения — сторонники победы Грибанова настойчиво отстаивали свою точку зрения. Бои только начинались, но Юрий Заваленов уже поздравил Олега с хорошей подготовкой команды.

— Но это еще цветочки, Олег Иванович, ягодки все впереди, — он напомнил. — Кстати, сам ты выходишь шестым, кажется? Так что тебе пора разогреваться. Настраиваться: Надежницкий — тот еще орешек.

— Надежницкий? — Олег назвал противника. — От слова «надежда»!

— Да, они надеются. Майор Рош подходил ко мне: напомнил, что литр спирта надо готовить… А ты как настроен?

— По-боевому. Корчака вот посмотрю немного и пойду готовиться. Дорохин тут за меня посекундирует.

Судья-информатор представлял бойцов. Публика в ожидании боя гудела. Корчак беленький, светленький, и словно только что проснулся. Протянул противнику руки для пожатия и беспечно пошел в свой угол. Секундант противника говорил что-то легкое, бодрое: не видел в Корчаке достойного соперника. Да и трудно до боя распознать в нем подлинного бойца. Олег же видел в нем скрытые бойцовские качества.

Бой проходил спокойно. Корчак проигрывал в скорости и с этим будто мирился. Противник чувствовал свое превосходство, атаки его были небрежны. Раунд заканчивался, Корчак же все еще как будто готовился к контратаке. Но вот он уклонился от очередного правого и сам нанес удар правой рукой — противник болтанулся. Гонг прервал контратаку. Олег был недоволен:

— Поздно начинаешь контратаку, не успеваешь развить. Вообще почаще надо атаковать самому, а то не выиграешь.

Начался второй раунд. Олег позвал пребывающего в эйфории от выигранного боя Володю Дорохина, сказал, чтобы внимательно посмотрел бой и в перерыве напомнил Жоре, чтоб чаще атаковал. Польщенный доверием, Дорохин покивал и присел на стоящий около ринга стул.

Олег, захватив скакалку, вышел на улицу, где светило солнце и цвенькали птички. В тени, на асфальтированной площадке, не было наблюдателей — это хорошо. Поскоки легкие, спина скоро согрелась, скакать стал выше — на один скок свистящую скакалку проносил дважды. Снял тренировочную куртку, в раздевалке настроился бить по лапам, которые подставлял ему Кулаев. Акцентировал то правый, то левый удар.

Олег снял шаровары, сел отдохнуть. На лбу выступили капли пота.

Дорохин распахнул, торопливо, взахлеб сообщил о победе Жоры Корчака. И ушел. Предстояло ему еще секундировать легковеса Мишу Шульгу. Появился судья при участниках — принес перчатки:

— Бой заканчивается, следующему приготовиться.

Мише Шульге одевали перчатки, Олег смотрел на него глазами равнодушного, а душу ему щемило: выстоит ли? Больно уж хорош у него противник — похоже, техничный и опытный. Не хотел сразу ставить под такого. На первых порах и не включал его в сборную. Ни его, ни Коревского. Первый стал проситься Боря Коревский, канючил прямо, но у того в спаррингах то и дело проявлялся сильный прямой удар, это играло в его пользу — авось проскочит… А этот, Миша-то, уж видно, глядя на Борю Коревского, тоже с благой надеждой смотрел на тренера. И Олег махнул рукой: когда-то же надо обстреливать!..

И вот Миша схватил удар. Удар этот решил исход боя…

Сейчас очередь Олега. Надо собраться духом, перед боем расслабиться. Надежницкий, он тот еще… Боец, кажется, горячий: дать ему проявиться, поуходить. А там бой покажет, что делать.

Судья заглянул:

— Следующий!

Олег кивнул: слышу.

— Боря! — Он обернулся к Коревскому, выходящему на ринг после него. — Хорошо разогревайся, настраивайся на победу. У тебя хороший удар, но в рубку не ввязывайся, постарайся переиграть. Ни пуха тебе!

Настроение Шаталова Олегу не нравится, жаль, раньше этого не разглядел. Навалилась на него хандра неведомая: предстоящий бой ему рисовался в невообразимых трагических последствиях: будто доживал он на этом свете последние минуты. Разогревался нехотя, бил по лапам и того хуже — вымучивал из себя каждый удар. «Прозевал, не подготовил», — с упреком себе Олег качал головой. К уходящему на ринг бойцу обернулся:

— Возьми себя в руки, на подвиг иди! Ждем тебя с победой!

И крутился, и ходил по раздевалке. И, нет, не выдержал, пошел смотреть, как Шаталов проигрывает бой.

Олег поднял голову: в приоткрытые двери доносится объявление. Тут же в раздевалку врывается Володя Дорохин, тараторит без заикания:

— Вас вызывают, Олег Иванович, вас!

Олег подал Дорохину полотенце, пошел за ним.

Народу полный зал. Зрители в основном сидят на низких скамейках. Сверху на них из-под купола льется поток солнечного света и чистого воздуха, наполняя все вокруг какой-то неясной весенней радостью. Из толпы зрителей выступил знакомый Олегу паренек, секундировавший его в прошлом бою, когда они с Гошей только прибыли на Сахалин.

— Олег! Давай я тебя посекундирую. Как в прошлом году! Помнишь?

— Так это ты? Ну, здравствуй, Володя!.. А это вот тоже Володя, — указал он на Дорохина. — Забери-ка у него полотенце и становись в угол. Подставь мне ящичек с канифолью — я натру подошвы. И дай воды — пополоскать во рту.

28. Бой Олега Сибирцева

Надежницкий появился, нырнул под канаты, обернулся к Олегу. Глаза прищурены, оценивающие. Руки накаченные, плечи мускулистые. Роста, да, высокого и сложен неплохо. Потряхивает руками — расслабляет мышцы. Олег попрыгивает в своем углу, массу тела перебрасывает с одной ноги на другую. Бой предстоит жесткий, на первых порах надо себя сдерживать.