За Отчизну

Вместе с ценниками стояли топорники, вооруженные тяжелыми, на длинных древках топорами, которые в руках привычных лесорубов превращались в грозное оружие против рыцарей.

Когда воины построились в боевой порядок, Жижка неторопливо объяснил, в каких местах в момент атаки Нужно открыть между телегами просветы, отрядил специальных людей к нагруженным камнями возам Проверив все, он устало уселся на большой камень на верху горы.

– Брат воевода, пражане подходят!
– над самым ухом Жижки тревожно крикнул Прокоп Большой.

– Пускай стражницы и коннеберки ввяжутся с ними в бой и понемногу отступают на гору. Пошли к ним сотню самострельцев, чтобы поддразнили купчиков стрелами, да смотри, чтобы гонцы не зевали.

Прокоп, звеня шпорами, отошел. К воеводе подошел молодой Ян Рогач и сел рядом:

– Через полчаса пражане и паны наткнутся на нас.

– Будем только об этом молиться, - ворчливо заметил Жижка

– Пражане сцепились с нашими стражницами и гонят их в гору!
– закричал подбежавший Прокоп

– Готовь, брат Прокоп, пушечный залп и телеги с камнями. А ты, брат Ян, - приказал Жижка Рогачу, - приготовь конницу к удару. Как только возы с камнями ворвутся в рыцарскую колонну - веди конницу, а как пойдет конница - выводи пехотинцев. За дело, детки!

Жижка вскочил на коня. По склону горы надвигалась густая масса всадников со щитами, низко опущенными копьями, с развевающимися флажками. Скоро вся гора, от вершины до основания, была усеяна, как саранчой, всадниками панского войска и бегущими за ними пехотинцами.

Ян Гвезда выпрямился в седле, сдвинул на затылок шлем и, не сводя с противника напряженного взгляда, медленно поднял вверх руку с палицей. Прокоп Большой, не спуская глаз с палицы гетмана и тоже выпрямившись, поднял руку. Вот до скачущей железной стены противника осталось каких-нибудь сто - сто пятьдесят шагов. Руки воинов судорожно сжимали рукоятки копий, цепов, топоров, вытаскивали из ножен широкие клинки мечей. Лица бойцов словно окаменели в суровой решимости, а глаза всех были прикованы к лавине закованных в латы коней и всадников.

Ян Гвезда резким, коротким движением опустил палицу. Разом грянули, словно огромным молотом трахнули по листу железа, маленькие пушечки с боевых возов. Несколько коней и всадников барахтались на земле, но атака продолжалась. Но вот под дружным натиском таборитских воинов тяжелые возы с камнями тронулись с места и с треском и шумом покатились вниз, на рыцарскую конницу и пехоту. Телеги уже не катились, а летели с огромной быстротой по крутому склону горы, увлекаемые тяжестью камней, и с размаху врезались в плотные ряды скачущих рыцарей.

Атакующая колонна была мгновенно расстроена неудержимым бегом тяжелых телег.

В этот момент из-за возового укрепления, откуда на атакующих летели тучи стрел, вырвался вперед на вороном коне всадник с поднятым мечом:

– За мной, братья! За чашу!
– и ринулся на врагов.

За Яном Гвездой с обеих сторон возовой крепости вылетели две колонны латников.

– Табор! Табор!
– сквозь бешеный конский топот мчавшихся карьером коней слышался боевой клич таборитов.

Ян Гвезда был уже в гуще пражан и рыцарей, нанося молниеносные удары своим мечом. Таборитская конница с Яном Рогачем во главе смела стремительным ударом уже расстроенные ряды рыцарей. Атаковавшие перешли к обороне, стремясь как-нибудь выйти с поля боя. Сам пан Гашек, наблюдавший за атакой своих рыцарей, с проклятием поспешил повернуть коня и постарался поскорее убраться восвояси.

Пока шла ожесточенная рукопашная схватка, пока стучали, как молоты в кузнице, мечи о латы, шлемы и щиты, пока от мощных ударов мечей летели искры, пока оправившиеся паны и пражане пытались вновь перейти от обороны к нападению на противника, в десять раз меньшего по количеству, - таборитские возы раздвинулись, и в промежутки высыпали тысячи пеших воинов. Поле боя огласилось суровым, грозным гимном таборитов:

Пред врагом не убегайте, Но кричите веселей: – На него! Смелей, смелей!..

Пешие воины ударили на пражан. Штепан не выдержал и помчался впереди пеших воинов в атаку на рыцарей. В таком ожесточенном бою он еще никогда не был. Прямо перед ним бежал Войтех, держа в руках цеп. Старик добежал до рыцаря, бешено отбивавшегося от наседавшего на него Вилема.

Клинки мечей молниеносно скрещивались с сухим треском - оба были опытными фехтовальщиками. Но вот ловким, быстрым ударом в соединение кирасы и нашейника Вилем свалил противника, не заметив, что сзади на него налетел другой рыцарь с занесенной секирой. Войтех бросился к противнику, остановился, расставив ноги, и, размахнувшись в воздухе цепом, обрушил на шлем рыцаря ужасный удар. Рыцаря словно ветром сдуло с седла. Войтех же снова поднял свое страшное оружие и кинулся вперед, в самую гущу схватки. Штепан, а с ним Млада на Милке устремились вслед за Войтехом.

Сокрушительный удар пеших воинов окончательно решил сражение. Остатки рыцарей, нахлестывая измученных коней, спешили уйти от преследования. За ними гнались конные и пешие табориты с всадником на вороном коне впереди.

Наконец еще одна короткая схватка-и битва под Малешовом кончилась.

Побежденные пражане и их союзники-паны оставили победителям поле боя, сплошь заваленное трупами. Там и сям медленно бродили между мертвыми телами понурые кони со свалившимися на бок седлами, волоча по земле брошенные поводья и со страхом в глазах косясь на окровавленные трупы.

С торжествующими песнями возвращались победители. Стоя на горе, Ян Жижка снял шлем:

– С победой, детки! Будем же бить наших врагов так и впредь!

Жижка сел на коня и неторопливо направился в Малешов. За ним потянулось непобедимое таборитское войско.

Пражские войска бежали с поля боя, оставив тысячу четыреста человек убитыми, в том числе триста тридцать шесть из самых богатых фамилий пражского купечества.

В тот же день Ян Жижка двинулся и осадил Кутна Гору. Оставив для осады необходимое войско, он с частью армии бросился на другие города, захваченные пражским союзом городов: Коуржим, Чески Брод и Нимбурк. Вместе с Яном Гвездой и Богуславом из Швамберка Ян Жижка с почти невероятной быстротой занял и другие города, бывшие под властью пражской общины: Жатец и Лоуни. 10 августа 1424 года Ян Жижка во главе соединенных таборитских войск стоял у ворот Праги.

Праге предстоял жестокий штурм. Но пражская община получила слишком хороший урок, чтобы продолжать бесславную войну.

В Прагу вернулся Сигизмунд Корибут, на этот раз без разрешения польского короля. Он убедил пражских коншелей и гетманов немедленно заключить с Табором мир для дальнейшей борьбы с Сигизмундом. Руководству пражской общины ничего не оставалось, как согласиться, и вскоре в лагерь Жижки прибыли уполномоченные от пражской общины и Сигизмунда Корибута.

Когда мир был торжественно подписан, Войтех произнес с искренним облегчением: