За пеленой дождя

Настоящая радость в мою жизнь пришла с появлением на последнем курсе в нашей группе Ирки Федотовой. Сначала она показалась мне некрасивой. Но ее уверенность, смелость и умение себя подать в корне изменили мое мнение. Я не замечала ее утиного носа и небольших, глубоко посаженных прозрачных глаз. Передо мной предстал идеал женской красоты. Вот бы мне научиться ее уверенности, если такое, конечно, возможно. Я думаю, что с ее появлением в моей жизни наступила светлая полоса.

Правда, она даже не заметила меня, когда с модной розовой лакированной сумкой через плечо впервые переступила порог нашей аудитории, когда занятие уже началось. Все внимание тут же устремилось на нее. Если бы такое случилось со мной, я бы просто умерла на месте от страха. Боюсь, что предпочла бы смерть чрезмерному вниманию. Такой уж я человек.

Ирка же вошла как королева. Даже наш преподаватель Василий Семенович не смог сделать ей замечания. Обычно он никого не оставлял без своих язвительных заметок. Особую радость ему доставляло подтрунивать над студентом, переиначивая его имя или фамилию. Маше Дуровой он много раз говорил, что фамилия полностью соответствует ее внутреннему содержанию. А Тане Масловой советовал есть меньше масла, чтобы уместиться за партой. До меня очередь пока не дошла, но я уверена, что это только потому, что фамилия моя не очень ему интересна. Что можно придумать с фамилией Иванова? Лично мне в голову никаких идей не приходило.

Ирка была смелая, даже дерзкая, и он понял, что на свои шуточки может получить достойный отпор, поэтому промолчал. Ирка была не чета нам, к тому же оказалось, что она старше всех в группе на год. Обведя взглядом аудиторию, она села с самой симпатичной девчонкой – Марианной Соколовской. У Марианны папа был большой начальник, девушка выглядела как модель из журнала. Вдвоем они сидели недолго: между ними произошел конфликт. И в один прекрасный день Ирка села рядом со мной. Так началась наша дружба.

Мы были неразлучны. По крайней мере, в институте. К сожалению, подруга была замужем, и я не имела возможности проводить вместе с ней больше времени. С ее мужем я не была знакома, но имела о нем весьма четкое представление: самовлюбленный индюк, требующий полного подчинения, жмот, каких свет не видывал. Несмотря на его жадность, одевалась Ирка хорошо. Она говорила, что в этом только ее заслуга. Еще она называла его тираном и часто плакала на перерывах между парами. Мне было ужасно ее жаль. Почему так всегда случается, что хорошему человеку достается недостойный партнер? Я решила, что буду очень внимательна к мужчине, когда буду с ним знакомиться. И уж точно не выйду замуж за хама. Нет ничего хуже, когда мужчина сквернословит. У меня на подобных аллергия. Конечно, если хоть когда-нибудь я буду встречаться с мужчиной. Так думала я тогда.

Иногда Ирка уезжала с мужем на отдых и просила меня ее выручить. Я была готова на все ради подруги. Гордость переполняла меня, ведь из всех девчонок в группе она выбрала меня, и я не должна была ее подвести. Да и совсем несложно переписывать свои конспекты в ее тетрадь. Шпоры для экзаменов я тоже писала в двойном экземпляре. Даже представить страшно, что Ирку могли отчислить за неуспеваемость, а я осталась бы одна. Мне хотелось прикоснуться к ее жизни – хотя бы кончиками пальцев…

Перед дипломом Ирка снова собралась уезжать, попросив набросать для нее текст дипломной работы. Признаться, меня эта просьба не порадовала, я искала причину, чтобы отказаться. От нежелания обидеть подругу, бесконечных сомнений, собственной неуверенности я перестала спать ночью, ведя сама с собой бесконечные споры. Я пробовала и так, и эдак, но выходило коряво, глупо и очень обидно. Пришла даже мысль посоветоваться с мамой. Как всегда, не получилось выбрать подходящее время для разговора. Пока я мямлила о своей проблеме, она перевела разговор на другую тему. Когда после долгих мучений я наконец решилась поговорить с подругой, ситуация разрешилась сама собой. Ирка рассказала о своей беде. Бедная моя подружка, я и не подозревала, как она несчастна. Оказывается, ее подлец-муж пригрозил разводом, если она не родит ему ребенка. По словам Ирки, она что-то по-женски застудила и забеременеть у нее никак не получалось. Я ревела белугой, слушая о ее страданиях. Подруга нуждалась в помощи, ей нужно было срочно ехать на лечение. Я так сильно любила ее и еще не рожденного малыша, что без колебаний согласилась написать за нее дипломную работу. Если разобраться, то это оказалось не так и трудно. Как я могла ночи не спать и портить свою нервную систему из-за такого пустяка. Страшно подумать, что я собиралась ей наговорить. Даже вспоминать об этом стыдно. Все же я жуткая эгоистка. Права была моя бабушка, которая так меня называла.

Загоревшей и похорошевшей вернулась Ирка после лечения, а через пару месяцев она сообщила, что ждет ребенка. Я была очень счастлива за нее. Тема Иркиного диплома оказалась очень интересной. Дипломы мы защитили: я на четверку, а подруга на пятерку. В этом виновата только я сама, нужно быть более уверенной.

Мама помогла мне устроиться на работу в детский сад неподалеку от дома, в котором жила бабушка, которую родители забрали к себе, а я переехала в бабушкину однокомнатную квартиру. Так началась моя самостоятельная жизнь. Родители у меня очень хорошие. Мама помогла с ремонтом. Правда, вкусы у нас разные, но это же мелочи, не стоит обращать на них внимания. Я люблю теплые тона, а она предпочитает холодные, говорит, что они дают больше воздуха и простора. Комнату оклеили салатовыми обоями с большими серебряными букетами. Воздуха они давали столько, что мне постоянно было холодно. Но не обижать же маму из-за собственных капризов, она же старалась. На стенах висели картины, которые не вызывали у меня симпатии. Но не все ли равно?..

В саду я оказалась определена в младшую группу. Как объяснила заведующая, детки в ней уже вполне самостоятельные: сами кушают, ручки моют и в туалет ходят. Работать предстояло посменно. Сменщица моя понравилась сразу. Она была намного старше меня и опытнее. Для меня это было крайне важно – я боялась сделать что-то неправильно. Это же не шутка, работать с детьми. Если честно, я их боялась, не понимала, что с ними делать.

В группе было восемнадцать малышей: они играли на ковре, крича, смеясь и плача одновременно. От их звонких голосов я почти оглохла. Моя старшая напарница, которую заведующая попросила помочь мне в первое время, напутствовала советами:

– Ты с ними не очень-то церемонься, чай, не свои.

В мгновение ока она растащила дерущихся мальчишек, определив каждого в угол. Девочки перестали плакать, испуганно наблюдая за Тамарой Максимовной.

– Вот видишь, – она с удовлетворением обвела взглядом помещение. – Ты меня слушай, и все будет, как надо.

И я слушала. Все же она была пожилой, а значит мудрой. Да и папа говорил, что старшие всегда правы, потому что умнее и жизненный опыт у них богаче. То, что Тамара Максимовна была умной, я поняла довольно скоро: у нее всегда были уважительные причины, чтобы выходить на работу в первую смену. Я пару раз сказала, что тоже хотела бы работать в первой половине дня, но снова получила упрек в эгоизме. Оно и понятно. У нее муж, дети и даже внуки, меня же никто не ждал. Первая смена хороша тем, что после обеда ты свободен, да и уходишь без задержки. На второй смене ты никогда не знаешь, во сколько вернешься домой. Почти ежедневно кто-то из родителей опаздывает с работы. Иногда детей и вовсе забывают забрать. Тогда приходится названивать и напоминать, что в саду томится их чадо.

Я очень уставала на работе. Плелась туда, как из-под палки. Стыдно сказать, но оказалось, что детей я не очень-то и люблю. Наверное, я какая-то неправильная, раз меня посещали такие чувства. Все они милые и хорошие, когда по отдельности. Но всех вместе я с трудом выносила. От шума постоянно болела голова, и никакие таблетки не помогали.

С Иркой мы виделись нечасто. Иногда она привозила своего трехлетнего сына Алешу, полагая, что у меня на него хорошее влияние. Добрая, она искренне видела во мне настоящего педагога. А какой я педагог – курам на смех.

Алеша был мальчиком сложным, поначалу общаться не желал. Как только мама уезжала, он прятался под стол, и никакими уговорами его оттуда было не выманить. Даже еду приходилось ставить на пол – не погибать же ребенку от голода. К следующему его появлению в моей квартире я подготовилась. Купила коробку пластилина, альбом с цветными карандашами и несколько детских книжек. Как и положено, после ухода мамы мальчишка спрятался под столом. Пластилин и карандаши его не заинтересовали, а вот к книгам он проявил огромный интерес: сказка про доброго доктора Айболита была для него очень интересной. Сначала я заметила, как из-под стола появилась светлая головка: два внимательных глаза следили за мной. Сам он пока подойти не решался. Усевшись на диване, я читала вслух. Мальчик приблизился, понимая, что со мной ему ничего не угрожает. Через час непрерывного чтения я окончательно охрипла, но подарком послужило то, что Алеша сидел рядом, разрешая дотронуться до своей руки. Мы стали добрыми друзьями. Он рассказывал о себе и о друзьях, которые большей частью оказались лишь плодом детской фантазии.

Он был очень одинок. В сад мальчик ходил редко, часто болел. Родителей дома почти никогда не было. Ирка работала в рекламной фирме, и ей приходилось много ездить по другим городам, пропихивая на рынок новые товары. А муж, со слов подруги, превратился в абсолютного подлеца. Мальчик же большей частью сидел с приходящими няньками вроде бабушек, дедушек, внучатых племянников и прочих родственников. Я посоветовала Ирке завести какого-то питомца, чтобы у ребенка появился друг. Это поможет воспитать в нем ответственность, которая пригодится в дальнейшей жизни. Ирка послушалась моего совета. Через какое-то время Алеше купили по дешевке попугая у какого-то контрабандиста. Неизвестно, как он переправлял птиц из Новой Гвинеи и продавал любителям экзотики в нашей стране. Алеша не был в восторге от птицы, называл попугая хитрым. Дети же такие фантазеры! Могут приписать животному любые человеческие качества, как я тогда думала. С повадками Иннокентия, так звали Иркиного попугая, я смогла познакомиться поближе через пару лет, когда вынуждена была присматривать за ним в отсутствие хозяйки.