За поворотом новый поворот

Галина Павловна ошарашенно посмотрела на Полину, хотела что-то сказать, но дочь ушла в ванную и закрыла за собой дверь.

ГЛАВА 16

В пол-одиннадцатого Крис вернулась с работы и у порога была встречена Галиной Павловной.

— Проходи, раздевайся, поговорить надо.

— Тёть Галь, чего как неродная? — насторожилась Кристина.

— А я тебе неродная и есть. Родня тебя почему выставила?

— Я же рассказывала, — в голосе Кристины зазвучали слёзы, — меня Наташка, двоюродная сестра, приревновала к своему хахалю. А я виновата, что он ко мне лезть стал. Я ему говорила, чтобы руки не распускал, чтобы не думал, раз у него бабки, так ему всё можно. А Наташка своему кобелю поверила, а мне, кровиночке родной, нет.

Крис говорила дрожащим голосом, но при этом прошла на кухню, включила чайник, заглянула под крышку стоящей на плите сковородки.

— Сковородку закрой. Полина не на тебя готовила. Там колбаса твоя в холодильнике — её и ешь. Хлеба можешь отрезать.

Голос Галины Павловны звучал сурово, и Кристина всхлипывая, залепетала:

— Тять Галочка, это Вам Полина рассказала про Дениса — так я не хотела, он сам. А теперь чего мне делать?

Огромные, полные отчаянья оленьи глаза Крестины и испуганный голос не возымели никакого действия.

— У сестры мужика хотела увести, теперь под моего зятя легла.

— Ачотакова? Они же развелись. Да и не хотела я! — Крис рыдала. — Тётя Галя, Вы же с Полиной — моя семья. Я никогда не забуду, что вы для меня сделали. У меня, кроме вас, в целом свете никого!

— Знаешь что, голубушка, сегодня переночуй, а утром собери вещички и к своим приятелям отправляйся, у которых по выходным остаешься, — сказав это, Галина Павловна вышла с кухни и, зайдя в гостиную, где стоял диван, который занимала Кристина, демонстративно громко включила телевизор.

Полина долго стояла под душем, ей казалось, что она смывает с себя весь накопившийся за день негатив. Но выйдя из ванной, услышала доносящиеся с кухни приглушённые рыдания, прерываемые необычным для громкоголосой Кристины тихим голоском:

— Я сказала, что у нас ребёночек будет, а она меня из дома выгнала… Я говорю: «Полина, куда я ночью пойду?», а она: «Катись куда угодно. Меня это не касается»… Ну, да. Так и сказала… Да она рада, что меня выгнать можно, нашла к чему прицепиться. Сможет своих хахалей, не стесняясь, приводить…Мне только переночевать, а утром я буду комнату искать… Ну, конечно, ключ у меня есть… Ой, спасибо, большое спасибо… Денисочка, мне только до утра, а то я уже на вокзал ночевать собралась…

Полина зашла на кухню, губы у неё дрожали:

— Ты чего говоришь? Когда я тебя выгоняла?

Кристина испуганно отключила телефон и зарыдала в голос:

— Меня тётя Галя выгнала. У меня всё в мозгу перепуталось. Мне идти некуда.

— Ты только что сказала Денису, будто я тебе на дверь указала, чтобы хахалей водить, — Полина особенно выразительно произнесла «Я».

— Да не помню, что говорила, я так испугалась, когда меня тётя Галя выгонять стала, вот всё и перепутала…

Полина словно впервые увидела Кристину. Это был не испуганный оленёнок Бемби, а изворачивающаяся наглая врунья.

— Немедленно пошла вон! — отчетливо произнесла Полинка.

Кристина перестала плакать и с удивлением посмотрела на Полину, словно впервые увидела её.

— Да уйду, а ты сиди как собака на сене — ни себе, ни людям. Сама с мужем не живешь, а узнала, что он со мной, сразу гнать меня.

Полина хотела возразить — сказать, что не ревнует Кристину, потому что её уверенное «он со мной» не имеет никакого отношения к реальности, что возмутила наглая ложь, когда услышала, как Крис оболгала её. Хотела всё это сказать, но вместо этого просто спокойно повторила:

— Пошла вон! — развернулась и ушла.

Зайдя в спальню, Полина принялась искать исчезнувшую брошку. Не столько волновало исчезновение вещи (хотя без серебряной бабочки наряд терял свою завершённость), сколько смущал беспорядок: все вещи у Полины всегда находились на строго определённых местах. И вот были перерыты все ящики и шкатулки — Полина подумала, что могла в трансе после расставания с Романом машинально убрать отколовшуюся от платья брошь в первую попавшуюся под руку коробку — авторская изящное украшение не было найдено. Не обнаружила Полина и тяжёлую золотую цепочку, подарок покойной свекрови. Она не носила эту цепь, считала вульгарной, да и не шли к её акварельной внешности крупные золотые украшения, однако отсутствие в ящике туалетного столика бархатного футляра с цепочкой смутило.

Полина пошла в гостиную, где Кристина складывала в спортивную сумку свои вещи. Галина Павловна сидела в кресле перед телевизором, очень внимательно глядя на экран, где в который раз демонстрировали «Двенадцать мгновений весны».

— Крис, верни, пожалуйста, мою брошь, — Полина сама удивилась строгим ноткам в своем голосе.

— Я твоих вещей не трогала, — Кристина застегнула молнию на сумке.

— Я заявлю в полицию, что ты воровка.

— Заявляй. Я твою бабочку в глаза не видела.

— А откуда ты знаешь, что это была бабочка?

— Ничего я не знаю. Дай пройти.

В этот момент Галина Павловна, которая, казалось, была полностью захвачена диалогом Мюллера со Штирлицем, вскочила с кресла и схватила за ручку сумку Крис:

— Открывай!

— Чо, в моих трусах копаться будете? — Крис потянула сумку к себе.

Некоторое время Галина Павловна и Кристина тянули спортивную сумку каждая на себя, пока от сумки не оторвалась ручка. А дальше произошло невероятное: Полина изумленно наблюдала, как Крис вцепилась её матери в волосы, а Галина Павловна, всегда невозмутимо-спокойная, никогда не повышавшая голос, с криком «Я тебе, потаскуха, покажу!» укусила Кристину за руку. Крис завизжала так, что Полина испугалась: разбудит детей. Всё, что происходило, не укладывалось в голове — такая сцена могла быть в фильме о бандитах или гопниках, но никак не в жизни Полины. Кончилось тем, что под забористый мат Кристины Галина Павловна вытрясла на пол содержимое спортивной сумки. У сумки была оторвана ручка, молния разошлась, а в куче высыпанных вещей не было ни футляров с украшениями, ни каких-либо ещё ювелирных вещей, но обнаружился шёлковый палантин Полины и красное яблоко флакона туалетной воды Нина Ричи, подаренное Полине больше года назад, но так ещё и не открытое.

— Это что такое? — Галина Павловна трясла палантином, и птицы на нём, казалось, замахали разноцветными крыльями.

— Говорить с вами не хочу, суки, — Кристина запихивала вещи в пакеты-майки с логотипом «Пятёрочки», — подавитесь. Сдохните от жадности.

Полина почувствовала, как дико заболело в правом виске. Думала, что смыла с себя негатив, а он только прибавляется.

В гостиную вошёл сонный Степаша:

— Чего вы раскричались? Уже ночь.

Полина испугалась, что Кристина при ребёнке разразится площадной бранью, и повела сына в детскую:

— Пойдем спать, заяц.

— Ма, а чего вы ругались?

— Мы не ругались, тебе приснилось.

— Посиди со мной, не уходи. Вдруг мне опять приснится, что вы ругаетесь.

— Конечно посижу. Спи.

— Ма, а положи мне под подушку конфету. Я утром найду и обрадуюсь.

Полина сидела на краю кровати, нежно баюкая засыпающего сына. Хлопнула дверь, видимо, Кристина ушла, поехала в квартиру Дениса «только переночевать, а утром комнату искать». Полина усмехнулась: она уже знала, что комнату искать Крис не соберётся, но это проблемы Дениса — пусть теперь как хочет выкуривает свою то ли уборщицу, то ли любовницу из квартиры, Полина свою программу отработала. Подумав так, она почувствовала, как отступает головная боль.