За пределами последствий

Именно тогда Тони забирал его в детскую и сидел с ним, укачивая его. Клэр не всегда знала, сколько времени они провели вместе. Большую часть ночей она засыпала, слушая глубокий баритон, разносящийся в тихом ночном воздухе. Это было особое время для Тони и Нейта, и она не хотела вмешиваться. Когда они с Тони говорили о другом ребенке, Тони признался, что те часы, которые он провел с Николь в раю посреди ночи, помогли ему сохранить рассудок в Янктоне. Он сказал, что лежал на своей койке ночь за ночью и заново проживал те часы в своей голове. Мягкость ее крошечных ручек и запах детской присыпки дразнили его чувства, пока он не засыпал. Он знал, что это ненастоящее, но иллюзия была лучше, чем то, что предлагала его реальная жизнь в то время. Он не мог удержать свой разум от того, чтобы не отправиться в маленькую детскую, когда его глаза закрывались.

Разница между их пузырем на острове и тем, которым они теперь наслаждались, заключалась в прибавлении спящего ребенка рядом с Клэр. Вопреки рекомендациям детского психолога, после рождения брата Николь попала в кровать Тони и Клэр. Это происходило не каждую ночь, но это случалось. Удивительно, но мир и безопасность, которые их дочь нашла между родителями, позволили ей спокойно спать даже во время бодрствования и кормления Нейта.

Именно Мадлен подтвердила, что поведение Николь было нормальным. В конце концов, комната Нейта была пристроена к комнате Тони и Клэр; как могла Николь не чувствовать себя обделенной через коридор в своей отдельной спальне? Мадлен также заверила Клэр, что со временем их дочь снова будет радоваться своему собственному пространству. На данный момент Николь нужно было знать, что она была частью того, что разделял ее брат. Когда Клэр рассказала другим о новом устройстве сна Николь, она была шокирована и удивлена, узнав, что у них были схожие истории. Майкл провел большую часть первых месяцев жизни Бет в постели Джона и Эмили, как и Калеб много лет назад, когда родилась его сестра Мэрин. Даже у Мередит были похожие истории с двумя ее детьми. Хотя Клэр была уверена в их решении позволить Николь эту роскошь, но слышать, что другие сделали то же самое, принесло ей успокоение.

Прижавшись к Николь, Клэр вздохнула. Она больше не могла различать слова Тони, но ритм успокоил ее, когда она перешла от бодрствования ко сну. Только когда она услышала хныканье сына, Клэр поняла, что настало утро. Посмотрев на другую сторону кровати, она увидела только Николь. По цифрам на часах и звуку воды из примыкающей ванной Клэр поняла, что Тони проснулся и готовился к работе.

Облако пара встретило Клэр, когда она открыла дверь ванной. Оказавшись внутри, именно великолепное зрелище того, как её муж выходил из душа, разбудило все её чувства. Когда он потянулся за полотенцем, их глаза встретились. Капли воды сверкали на его разогретой коже, спускаясь с его широких плеч на подтянутые ноги. Клэр не скрывала своего внимательного изучения, когда она увидела обнаженного мужчину перед собой.

— Доброе утро, миссис Роулингс, — сказал он с усмешкой, оборачивая полотенце вокруг талии.

Сокращая расстояние между ними, она обвела его глазами.

— Доброе утро. Ты долго бодрствовал с Нейтом прошлой ночью?

— Нет, не слишком. Он проснулся?

Потирая своими миниатюрными руками его плечи, Клэр ответила:

— Да, я просто пришла сюда первой, чтобы снова его покормить.

Взяв ее руку, Тони поцеловал ее пальцы.

— В очередной раз? Я думаю, у нашего сына зверский аппетит.

Грудь Клэр заболела, когда она подумала не об аппетите Нейта, а об аппетите мужчины перед ней. Закрыв глаза, она представила губы Тони не на своих пальцах, а на других частях ее тела. Хотя врачи сказали им подождать шесть недель, прежде чем возобновить отношения, Клэр знала, что она не хотела ждать. Рождение Нейта обошлось гораздо мягче с её телом, чем рождение Николь. Потянувшись другой рукой до плеча Тони для поддержки, она почувствовала напряжение его мускулов, когда провела пальцами по его руке. Дюйм за дюймом аппетит Клэр начал расти.

Вспомнив комментарий Тони о Нейте, Клэр наконец ответила: — Хм-м-м. Да, так и есть.

Пока Тони продолжал нежно целовать ее пальцы, она почувствовала облегчение. Посмотрев вниз, она увидела улики на лифе своей ночной рубашки.

— Тони…

Его темные глаза проследили за ее взглядом, а его дьявольская ухмылка заставила ее улыбнуться.

— Приятно осозновать, что Нейт не единственный мужчина, который может сделать это с тобой.

Она игриво отдернула руку и похлопала ею по его голому плечу.

— Ты ужасен.

— Я? — спросил он самым невинным тоном. — Я думал, что был довольно хорош. Я имею в виду, если бы я был ужасен, почему бы тебе…

Клэр покачала головой и скрылась за следующей дверью. Через несколько минут она была в детской с Нейтом: его губы сжались, а нижняя челюсть начала энергично двигаться. Облегчение было мгновенным, когда он сосал, и ее тело расслабилось. Как только она переместила Нейта на другую сторону, Тони вошел в детскую. Хотя он был теперь полностью одет, Клэр все еще наслаждалась видом. Его обычный костюм от Армани и блестящие черные мокасины напомнили ей, что он был не только папой, который укачивал своего ребенка посреди ночи, но и бизнесменом, который целыми днями принимал решения, влияющие на жизни множества людей. Несмотря на то, что шелк говорил о важности, то, как пиджак обтягивала его широкие плечи и сужался к талии, напомнило ей о мужчине, выходящем из душа, за которым она подсматривала. И хотя ее разум пребывал всё ещё там, Тони явно двинулся дальше.

Наклонившись, он поцеловал ее в щеку и сказал:

— Николь все еще крепко спит. Хочешь, чтобы я ее разбудил?

— Нет, дай ей поспать. Я уверена, что Шеннон уже проснулась, но Николь борется с дневным сном. Чем дольше она поспит утром, тем лучше для всех нас этим вечером.

Тони рассмеялся.

— Тогда непременно дайте ей поспать. — Его брови приподнялись. — Я иду на кухню завтракать. Хочешь, чтобы я что-нибудь прислал?

Клэр посмотрела на Нейта, сосание теперь замедлилось.

— Нет. Если ты собираешься поесть здесь, я могу присоединиться через несколько минут.

Тони взглянул на ее ночную рубашку и приподнял брови.

— Да, я обязательно переоденусь или надену халат. Я знаю, что на мне относительно мало надето.

Он поиграл с лямкой ее ночной рубашки.

— Мне нравится, как ты одета.

Клэр покачала головой. А может, он и не двинулся дальше.

— Я удостоверюсь, что они приготовят чай.

— Ух, — ответила Клэр. — Я бы отдала все за чашку хорошего кофе с кофеином.

Тони ухмыльнулся.

— Жертвоприношения, моя дорогая.

— Конечно, тебе легко сказать.

Он потянулся к головке Нейта. Когда он гладил тонкие волосы, кончики его пальцев нарочно ласкали грудь Клэр.

— Я полагаю, что тоже жертвую.

— Да, но твоя жертва — это и моя жертва тоже.

Он прижался губами к ее шее, намеренно омывая ее чувствительную кожу своим теплым дыханием.

— Был бы я ужасен, — подчеркнул он, — если бы был рад это слышать?

Глубоко вдохнув, Клэр выдохнула.

— Нет. Не хуже, чем ты уже есть.

Пока она производила вычисления в уме, Тони повернулся, чтобы уйти. Перед тем, как вернуться в их комнату, он пробормотал:

— Еще три с половиной недели.

Улыбка появилась на ее губах. Именно об этом она и думала.

Звук глубокого смеха Мадлен эхом разнесся по коридору, когда Клэр подошла к столовой. Повернув за угол, у нее забилось сердце. Мадлен и Френсис действительно были как семья, когда они сидели и разговаривали с Тони за завтраком. На острове они обедали вместе, все вчетвером. В Айове Тони редко бывал дома на обед, а ужин был свободным и возможностью для всех них побыть вместе. Хотя Клэр всегда приглашала старшую пару, Мадлен настаивала на том, что ужин — важное время для семьи.