За пределом (том 3)

Они обе прыснули со смеху, а я с трудом оглянулся. Мы были в какой-то тёмной комнате, где частично облезали тёмно-красные обои и слабо светила лампочка. Кровать занимала едва ли не всю эту комнату, оставив место только для прохода по обе стороны, да одной единственной тумбочки.

— Аспирина нет, но есть кокс и водка, — предложила мне синеволосая. — Кстати, помнишь меня?

— Я с тобой целовался в углу, а с ней сидел в самом начале, — кивнул на черноволосую.

— Верно, но вообще мы ещё и в параллельных классах учимся, Мясник. Я в соседнем классе.

— Мясник? — немного не понял я.

— А ты уже и забыл? — вновь улыбка. — Но ты монстр, конечно, не поспоришь.

— А я думала, что тебя второй разотрёт в порошок, — практически легла на меня черноволосая. Практически, потому что всё же она упиралась руками и ногами, полностью не ложась. Может таким образом хотела возбудить меня, трясь своим телом, гладким и нежным, о меня. Но при такой головной боли другой головкой думать я не способен. — Думала, ну всё, допрыгался. А нет, ты только начинал прыгать.

— Ясно… Я с тобой в параллельных классах?

— Ага, — кивнула синеволосая. — Тебя сразу я заметила. Такой тихий, спокойный, почти незаметный. Опасный, — улыбнулась она. — Сразу было видно, что ты не такой, как все. А потом бац, и нет Шона.

— Шона?

— Ну того, кого ты убил, — напомнила она.

— А… этот… — я закрыл глаза. Болели даже они, словно их выдавливало обратным давлением обратно.

— Слушай, а у тебя девушка есть? — спросила она.

— Нет, нету.

— М-м-м… понятно. Так что, нюхнёшь? Легче станет.

— Легче? — приоткрыл я глаза и встретился взглядом с черноволосой, которая улыбнулась и чмокнула меня в опухший нос.

Сейчас у меня была возможность переспать с двумя шикарными девушками, о которых мечтают все парни школы. Да чего там, на моём месте любой желал бы оказаться, но… я даже при желании не заставлю эрекцию появиться. А если и заставлю, то вряд ли получу удовольствие.

— Меня сейчас вырвет… — пробормотал я, почувствовав странный вкус слюны, как предвестник рвоты.

— Держи, — протянула мне черноволосая красный тазик, в который я сразу же опорожнил весь желудок. Только это сделал, как тут же ещё один поток вышел из меня. При этом ни одна из девушек не смотрела на меня с пренебрежением. Отнеслись так спокойно, словно для них это было обычным делом.

— На, запей, — протянула мне бутылку водки синеволосая. Я только сейчас, беря протянутую бутылку, обратил внимание, что она обнажена. Грудь, лобок, эти две волшебные складки между ног, притягивающие взгляд… но боже, как же мне хреново и оттого как же мне на это плевать.

Только я хлебнул оттуда, как меня вновь вырвало. А потом ещё раз. Во рту остался неприятный привкус спирта.

— А теперь это, — протянула она мне свёрнутую стодолларовую купюру и зеркальце с двумя белыми дорожками. — Давай, полегчает немного.

Я послушно втянул обе, после чего почувствовал, как в голове словно становится больше пространства. Голову немножко отпустило, и в виски уже никто не вкручивал шурупы.

Хоть какое-то облегчение… С этой мыслью я лёг обратно. Чёрная без всякого «фи» убрала тазик, а синеволосая приземлилась с другой стороны. Обе прижались ко мне с двух сторон, буквально зажав своими телами и грудями, которые что у одной, что у другой имелись, причём солидные, среднего размера.

— Так чего хочет наш победитель? — спросила черноволосая. — Хочешь, я буду снизу?

— Так ему и подняться-то тяжело, какой снизу. Сверху будем, — улыбнулась синеволосая. — Только вот… — я почувствовал, как она схватила меня своими длинными пальчиками за пах, — разбудить надо его, — и облизнулась.

— Как вас звать-то? — пробормотал я.

— Меня Дженнифер, — ответила черноволосая.

— А меня Элла.

— Элла и Дженнифер. Мне хреново, и я засыпаю, поэтому… а почему вас вообще двое здесь?

— Ну так ты же победитель, — чмокнула меня Элла в щёку.

— А победителю полагается всё в двойном размере, — чмокнула меня в другую щёку Дженнифер. — Мы тебя умыли, отмыли и принесли сюда.

— Вернее, нам помогли.

— А где остальные? И сколько времени?

— Сейчас утро, вроде как. Все спят или до сих пор веселятся. Можешь поспать, Мясник, мы посторожим и согреем тебя.

Я не стал отвечать. Лишь позволил себе провалиться в сон, окружённым теплыми и нежными живыми женскими телами.

И чего бы ни хотели девушки, в тот раз у меня так ничего и не вышло. Я проспал до самого упора, пока меня не пришли поднимать свои же. Одели не без помощи Дженнифер и Эллы, которая шепнула мне, что мы обязательно должны будем встретиться в школе.

Гребня, Панк, Бурый и Гильза, которая сверкала глазами, бросая холодный взгляд на девушек, выглядели куда лучше, чем я. А вот Пуля с обмотанной рукой не отличался от меня ни на гран.

— Мы подрались, — кивнул он на руку. — Кажется, сломал пальцы.

— Я помню, прости за это.

— Да ничего. Только постарайся не лобызаться с моей сестрой.

— Хорошо. Ты как?

— Плохо.

— И я.

Диалог двух инвалидов.

Зал к этому моменту уже почти опустел. В основном здесь суетились девушки, что до этого были спутницами на часок для людей картеля. Они мыли полы, убирались, носили вёдра и приводили это место в порядок. И едва ли не каждая помахала мне рукой, когда я проходил мимо.

— Ты теперь знаменит, — похлопал меня по плечу Бурый. — Уложил двоих. Ладно Пуля, но Газа уложить, это нечто.

— Он был пьян, — напомнил сухо Гребня. — Причём сильно. Это было видно по его походке. Он с трудом руками махал.

— Да похуй. Главное, что он его уложил у всех на глазах. Все были такими нажравшимися, что никто не вспомнит, как было дело. Лишь то, что Шрам уложил его. Хотя да, ты же теперь у нас Мясник…

— Мясник… — пробормотал я. — Шрам звучит лучше.

— Мясник брутальнее и более грозно, — вставила своё веское слово Гильза.

— Для нас ты Шрам, но вот среди остальных ты прославился как Мясник. Тупое прозвище, кстати.

— Есть такое, — кивнул Панк. — Хотя ты вообще выделился. Тебе нельзя пить, иначе идёшь в разнос и становишься совсем другим.

— Да, тосты, чтоб выебать всех цыпочек в радиусе километра, это было действительно сильно, — кивнул Пуля.

— Ладно тосты трахать цыпочек, он предлагал отрезать головы всем членам банд, а из кишок сделать колбасу, набитую их же мясом.

— Я это предложил? — немного охренел я.