За пять минут до ядерной полуночи

Глава 8 Париж, вербовка с привкусом любви

Через час с небольшим после звонка Женевьевы Виталий вышел из «черепичного» сада Тюильри и наискосок пересек площадь Согласия – самую большую в Париже.

Часами гуляя по городу, обычно это было в субботние или воскресные дни, когда не хотелось сидеть дома в ожидании очередной семейной свары, Виталий любил вспоминать истории, связанные с городскими достопримечательностями. Это тренировало память и помогало не только в пустом фарисейском трепе на официальных приемах и фуршетах, сопровождении наезжавших в Париж высоких гостей из России, но и для заведения новых знакомств.

Десять – пятнадцать секунд потребовалось Виталию, чтобы пересечь Рю де Риволи, обогнуть слева одну из самых фешенебельных гостиниц Парижа «Крийон», откуда в феврале 1923 году за буйный нрав с треском вышибли русского поэта Сергея Есенина (в парижском театре Дункана он не только читал «Исповедь хулигана», но и сам покуражился вволю в самых разных уголках французской столицы), пройти мимо американского посольства и еще прошагать метров сто по узкой улочке Буаси д’Англа, чтобы выйти на Фобур Сент-Оноре. Тут же, у здания, крышу которого венчал всадник на белом коне, он повернул налево и вот с правой стороны на углу с улицей Анжу гостиница «Кастильон». Небольшой, не очень дорогой и весьма приличный отель с рестораном на первом этаже, широкими, как полигон, двуспальными кроватями, телевизором, ванной и прочими удобствами в номерах на четыре звезды. Он занимал угловое здание и редко пустовал. Близость Лувра, Вандомской площади, Сены, Елисейских Полей, Тюильри и других достопримечательностей Парижа обеспечивала ему нескончаемый поток туристов.

Справа от входа за стойкой топтался портье, что-то обсуждая с посетителями. Ему и дела не было до элегантного, спортивного вида красавца мужчины средних лет с фирменным продуктовым пакетом в руке, который уверенно прошел по небольшому узкому коридору прямо к двум лифтам.

«Так, кажется, все нормально, – подумал Виталий. – Портье меня даже не заметил, а два молодых улыбчивых японских туриста, стоящие у лифта, больше озабочены собственной фототехникой и выбором ракурса для селфи в интерьере гостиницы, нежели мною».

Он пропустил вперед японцев, а сам сел в другой лифт, который как раз опустился на первый этаж. Выждав небольшую паузу, во время которой цепким взглядом еще раз окинул холл гостиницы – все спокойно, ничего подозрительного, – нажал кнопку с цифрой семь, затем кнопку принудительного закрытия дверей лифта (попутчики ему не нужны) и через несколько секунд, когда кабина остановилась, вышел из нее и спустился на один этаж ниже. Вновь сработал привычный со времен работы в разведке стереотип – незачем знать посторонним, даже случайным встречным, какой этаж ему действительно нужен.

Найти 624-й номер тоже не составило никакого труда – стрелки на стенах указывали, где и какие апартаменты расположены.

Виталий постучал в дверь с табличкой 624. Никто не ответил. Постучал сильнее, и дверь произвольно приоткрылась. Он вошел в небольшую прихожую и тут же с ног до головы увидел себя в большом зеркале, которое было напротив дверей. Справа, из ванной, доносился шум льющейся из душа воды.

«Она в ванной и специально не заперла замок, чтобы мне не стоять под дверью, как три тополя на Плющихе», – подумал он и сделал еще несколько шагов.

– Бонжур, мсье. – Высокий, крепкого телосложения мужчина, стоявший на балконе и невидимый до сего момента, вышел ему навстречу.

– Прошу прощения, я, кажется, ошибся дверью. – Виталий на автомате произнес банальную фразу, хотя прекрасно понимал: это был именно 624-й (счастливый – сумма последних двух чисел равнялась первому) номер. Он хотел повернуться, чтобы выйти, но тотчас услышал, как перестала шуметь вода в ванной, и в ту же секунду оттуда вышел еще один улыбчивый здоровяк, преградив ему выход из комнаты в коридор.

– Нет-нет, вы не ошиблись, – в голосе француза звучала категоричная уверенность, не предвещавшая ничего хорошего, – вы пришли именно туда, куда надо.

«Все! Писец!! Попался!!!» – резануло в мозгу.

Сопротивляться, затевать драку или громкий скандал было бессмысленно. Разница в весовых категориях и двойное численное превосходство незнакомцев оставляли Виталию мало шансов на бегство. И все же… попробовать стоит. Тяжелая бутылка шампанского в пакете давала ему некоторые преимущества. Пожалуй, он сможет вырубить стоящего рядом верзилу и выскочить из номера…

Но тут Коржавцев спиной почувствовал, как сзади появился кто-то третий, быстро вошедший в номер из коридора и на замок закрывший за собой дверь.

«Вот тебе и абздец!.. Окончательный и бесповоротный!.. Все пути к отходу отрезаны… Даже закричать, чтобы вызвать обслугу отеля, не получится – эти амбалы просто сотрут меня в пыль, а пыль развеют по ветру… И все же, была ни была… напоследок я устрою вам, ребята, и Березину, и Бронетемкин Поносец…»

– Виталий Васильевич, только давайте без идиотизма, – вновь обратился к нему человек, вышедший с балкона. Кажется, по выражению лица Коржавцева он уловил решительный настрой русского. – Мы не собираемся вас надолго задерживать. Давайте поговорим, обсудим кое-какие вопросы, интересные и вам, и нам, и мирно разойдемся.

«Так, он обратился ко мне по имени и отчеству. Значит, специалист по России и следил за мной не один день. Как же я этого не заметил?» Страха не было, только досада и злость на самого себя и собственное раздолбайство карябали мозг. «Где и когда я успел так лохануться?..»

– Кто вы и что вам от меня нужно? Я не имею чести знать вас.

– А мы изучили вас довольно неплохо. Уверен, и вы понимаете, что мы представляем французские спецслужбы.

– Я гражданин Российской Федерации, и мне нет никакого дела до французских спецслужб. – А про себя Виталий подумал: «Боже, как все примитивно, банально и глупо, будто в плохом кино… Понятно, что вы из спецслужб, а я даже никого не предупредил, где нахожусь». Но, продолжая действовать по заранее отработанной схеме на случай критической ситуации, он твердо заявил: – Я требую выпустить меня, я буду жаловаться на вас в наше посольство.

С этими словами он попытался вытащить свой мобильник из футляра на брючном ремне, но не успел. Находившийся позади здоровяк молниеносно заломил ему руку.

– Успокойтесь, не надо резких движений и, прошу, закончим эти дурацкие игры. К тому же, я уверен, после нашей встречи у вас не будет повода жаловаться в посольство.

Стоявший посреди комнаты француз, видимо старший по должности, подошел к Коржавцеву, достал его мобильный телефон и, глядя на экран, нажал несколько кнопок.

– О, да у вас тут один примечательный номер, – продолжил он. – Вот и появилась общая тема для разговора. Положите пакет на кровать и садитесь за стол. Побеседуем о нашей общей знакомой.

С этими словами он повернул мобильник и поднес его поближе к Виталию, чтобы тот мог видеть экран, на котором высветились цифры телефонного номера Женевьевы.

Повинуясь нажиму в спину и боли во все еще заломленной руке, Коржавцев сделал несколько шагов и опустился на стул. Наконец его рука была свободна. Пакет он поставил рядом на пол, но стоящий сзади качок взял его и положил подальше на кровать.

– Вот, полюбуйтесь. – Француз достал из небольшого портфеля и разложил перед Виталием дюжину цветных фотографий.