За секунду до...

— Не так, — девчушка поморщилась, — надо продеть аккуратно, чтобы не порезать верхнюю часть. Вот видишь, — показала она на уже экипированную лапу.

— Я постараюсь, — буркнула в ответ.

Взяв новый носок, собрала его гармошкой и одним махом продела в него дрожащую лапу. Когти прорезали ткань лишь в нижней части. В остальном, вещь села идеально.

Я даже испытала секундную гордость, потому что справилась лучше ребенка. Но тут же и устыдилась. Нашла, чем гордиться!

— Лангелия, можно спросить? А зачем ты это делаешь с дхаргом? Разве он не опасен? Не похоже, что он рад происходящему.

— Дхарг? Опасен? Скажешь тоже, — фыркнула девочка, — он не посмеет пикнуть, даже если его на куски резать.

Наверное, в моих глазах отразилось нечто такое, что Лангелия поторопилась пояснить:

— Он не причинит вреда. Это человечишки и всякие там… бояться. Кхм. Ты тоже человечка. Тогда понятно. Но не волнуйся, пока я не прикажу, никто тебя не обидит.

Я невольно сглотнула, пытаясь сдержать внутреннюю дрожь. Слишком неправильно, слышать от ребенка такие слова.

А ребенок ли это? — усомнилась я, пристально разглядывая Лангелию.

По внешнему виду, да. Не старше десяти лет. Непозволительно красивая. Даже слишком. Личико, словно нарисованное. Точеные черты. Безупречный овал лица, мягкий подбородок, вздернутый носик и пухлые губы, тонкая изогнутая линия бровей, длинные пушистые ресницы. И невероятные глаза, кажущиеся огромными на миниатюрном личике. Они приковывали к себе внимание, гипнотизировали необычайной синевой, завораживали. Но стоило чуть дольше задержать на них взгляд, как что-то внутри замирало от ужаса. Потому что в черных зрачках плескалось нечто дикое, необузданное, вызывающее неконтролируемое желание бежать без оглядки, пока монстр, таящийся внутри, не вырвался на свободу.

Поборов накатившую дрожь, я прикрыла глаза. Эта девочка не могла быть человеком. Существо, способное внушить страх всего лишь одним взмахом ресниц, и так похожее на своего отца, было порождением иного мира. Недаром столь опасные твари, как дхарги, служили ей домашними питомцами.

— Как тебя зовут?

Мягкий голосок с красивыми вибрирующими нотками, вызвал очередную дрожь в теле.

Да что такое?

Несколько слов вызвали целую бурю внутри меня. Мгновенная симпатия, желание защитить, оберегать и… повиноваться. Необъяснимый трепет, будто смогла на доли секунды прикоснуться к чуду. Божеству.

— Так как? — в голосе уже чувствовались оттенки раздражения. Меня прошибло ледяным потом. Словно дикое чудовище царапнуло по коже своими когтями.

— Ди, — едва слышно, на выдохе, сказала я.

— Ты теперь моя! — заявила девочка, — мне понравилась игра с Вокрызом. Конечно, он сильно потрепал тебя. Но папа все починил. Он самый лучший. И делает все, что захочу.

— Как здорово, — ошарашенно выдавила я.

— Еще бы! К тому же Вокрыз сожрал Ринка. А я с ним еще наиграться не успела. Надеюсь, ты меня не разочаруешь? Не вздумай ломаться! Папа второй раз чинить не будет. И спорить не смей!

Я медленно осела на пол.

Вот это новости! Выходит, я жива только потому, что этот ребенок захотел себе новую игрушку? Но как же так? Неужели она не понимает, что нельзя играть с живыми людьми? А, впрочем, для нее же нет разницы. Стоит вспомнить ее пренебрежительное: человечка! Звучало так же, как слизняк или таракан.

— Чего расселась? — опасно сузив глаза, спросила Лангелия, — пойдем играть!

— А во что ты хочешь поиграть?

— Во что? Не знаю пока. Может, переоденем тебя? Да!

Синие глазенки радостно засверкали. Девчушка рванула обратно в гардеробную. Молнией пролетела по полкам, сметая с них новую порцию одежды.

— Не подходит, — сердито признала Лангелия, — ты слишком здоровая. Хору и то с трудом налезло. Что же делать?

Девчушка сосредоточенно покусывала нижнюю губу и рыскала по полкам взглядом настоящей охотницы.

— А, может, не будем меня переодевать? — робко поинтересовалась я, — давай поиграем во что-нибудь другое?

— Во что?

— Пойдем, — я поманила девочку за собой.

В комнате, в одном из углов стоял целый замок. Игрушечный, разумеется, но выполненный с невероятным мастерством и точностью. А рядом целый стеллаж с куклами.

— Куклы? Фу-у-у, — скуксилась Лангелия, — с ними не интересно. Я уже их все разобрала и собрала. Отрывала головы, руки, ноги. Что еще с ними делать-то?

Ага! — внутренне возликовала я, — никто не удосужился научить ребенка правильно играть. Наверняка она и сказок не знает. Но лучше выяснить это заранее.

— Скажи, Ланни. Могу я тебя так называть?

Ребенок на секунду задумался.

— Вообще-то, так называет меня только папа. Но, так и быть, можешь и ты.

— Вот, спасибо! Скажи-ка, Ланни, а тебе кто-нибудь рассказывал сказки?

— А что это? Если нужно, папа достанет. Купит.

— О, нет, сказки не покупают. Их рассказывают таким вот девочкам, как ты. Ну, еще их можно показывать. Хочешь?

— А ты умеешь это делать?

— Ну, конечно. Пойдем со мной.

Я устроила Лангелию на розовом креслице, больше напоминающем трон. Рядом усадила облаченного в розовые тряпки Хора. И, выбрав одну из кукол с золотыми волосами, начала рассказывать.

Золушка, Белоснежка, Снежная королева и еще много других сказок, которые я знала в огромных количествах. Причем многие истории остались в памяти из собственного детства. Конечно, некоторых персонажей приходилось менять на тех, кто Ланни был более знаком. Например, на роли гномов подошли дхарги. Разбойниками стали крокены. А злобный дракон превратился в оданга. Но все равно, я видела, с каким восторгом Лангелия впитывала истории. Как возбужденно горели ее необыкновенные глаза. Как радовалась она тому, что принц спас принцессу, и торжествовала, когда добро одерживало победу над злом.

Лангелия уснула, когда я только принялась за «Волшебника изумрудного города». Пришлось осторожно перенести ее на кровать и раздеть.

Ну, не оставлять же ребенка в одежде.

Туфли и чулки не вызвали особых проблем, а вот с платьем пришлось повозиться. Накрыв малышку одеялом, я с минуту смотрела на нее.

Настоящее чудо. Шелковистая кожа, которую так и хочется погладить, безмятежное выражение лица, тугие локоны волос. Сейчас она выглядела слишком беззащитной, трогательной. Этого ребенка хотелось оберегать, лелеять. Со временем Лангелия превратится в ослепительную красавицу.