За семью замками. Снаружи

— Замочек, — Костя окликнул, Агата скривилась, мотая головой. Не нужно к ней так обращаться, он допёр уже. Но ему-то хотелось… Реально хотелось, чтобы как раньше.

Чтобы на постоянной основе как в ту ночь, когда она впервые сюда попала.

Чтобы от нее исходил восторг. Чтобы она была открыта на максимум. Чтобы обожала его. А он наслаждался тем, как от неё невероятно кроет. Без оглядки на кого-то или что-то. Без мыслей о реальности множества проблем.

— У меня ничего не было с Полиной. Я уже не раз говорил. Мне нужен был брак.

Агата почему-то улыбнулась. Несколько секунд смотрела на свою раскрытую ладонь, потом снова на Костю:

— Ты бы знал, как бы я хотела, чтобы ты женился на своей Полине, Костя. Ты бы только знал, как я жалею, что к тебе полезла. Ты сделал мне очень больно. Я тебе не верю. Я знаю, что ты обманщик. Что ты трахнешь любую, если захочешь. А она — слишком красивая, чтобы ты не захотел. Но проблема же даже не в этом… Я просто очень хотела бы, чтобы ты женился на своей Полине. На ней женился, а от меня отстал. Я устала от тебя. Я хочу в свою жизнь. Мне ничего от тебя не нужно. Я не виновата, что ты придумал себе, что втюрился…

— За что ты там так держишься, Агата? — слова Агаты конечно же задели. Наверное, только её слова раз за разом и задевали. Только не гасили упрямство, а разжигали сильнее…

— За твое отсутствие.

Как и очередной ее ответ.

Заставивший шумно выдохнуть, потянуться к волосам, провести, отвернуться на какое-то время, чтобы не сорваться. Продышаться. Снова посмотреть на нее…

— Я не был ни с кем, пока был с тобой. Я собирался жениться на Полине. Мы играли на публику. Секса не было. Я блять ее тронул три с половиной раза, а ты меня распяла за это…

— Я распяла тебя за ложь! Скотина…

На последнем слове из глаз Агаты полетели искры. Синхронно с тем, как заводиться начал Костя, то же случилось с ней. Оба понимали, что надо притушить. Но оба слишком устали биться в то, что считали возведенной другим стеной.

— Я ни с кем не спал. Ни с кем я не был. Я не кролик, чтобы трахать, кто под руку попадется, в обеденный перерыв в нужнике. Или как ты себе это видишь? Я через ночь торчал в твоей конуре. А иногда и без перерывов. Когда не был у тебя — работал или отсыпался. Ты блять женщина или как? Вы же чувствуете это всё… Ты думаешь я хоть ради кого-то так гонял бы?

— А я тебя просила? — Агата сказала громко, почти что крикнула. Закрыла глаза, выдохнула. Явно решила, что так нельзя. Явно решила, что больше не хочет быть истеричкой. — Я разве хоть о чем-то тебя вообще просила, кроме как не врать, Костя? — поэтому дальше уже шепнула.

Смотрела на него. Ждала.

У Кости же только желваки по скулам и огромное желание в принципе не разговаривать. К кровати придавить. Рот заткнуть. Перевести в горизонтальную плоскость. Ночь доказала, что там у них всё без изменений. Полная гармония. Одна беда — только в минуты, когда у нее выключается башка.

— Я могу уйти? — ответа Агата не дождалась, спросила сама. Спокойно. Спокойно же восприняла Костино:

— Нет. Уйти ты не можешь.

— По дому передвигаться? — задала следующий вопрос. Не могла не видеть, что Костю это злит. Потому что он не дурак. И что дальше будет — понимает. Не совместный ужин. И не покатушки. Она ставит его в положение человека, который нихуя не держит слово или…

— Можешь.

Он сказал, Агата кивнула.

Встала, снимая руку с головы собаки. Обняла обеими себя за плечи, приближаясь к нему и к дверному проему. Остановилась чуть сбоку. За шаг. Смотрела сначала перед собой, потом повернула голову и чуть подняла подбородок.

— Я больше не буду с тобой спать. Не хочу себя ненавидеть потом и слезами обливаться.

— Агата…

Костя сжал пальцами ее руку.

Попытался потянуть на себя, сделал движение головы в сторону ее лица, но Агата увернулась, глядя с ненавистью куда-то в коридор.

Снова взяла себя в руки довольно быстро. Посмотрела в глаза.

— Надо было жениться на Полине. Ты прогадал. Я — неблагодарная. Я не оценила.

Сказала спокойно. Вывернулась, вышла в коридор. Следом за ней — Бой.

Костя же следил, как, продолжая с силой сжимать кожу, Агата идет до одной из соседних дверей, заходит, закрывается…

В очередной раз выдохнул, достал из кармана новый чехол с побрякушкой. Хорошо, что не попытался «подкупить» даже — просто в рожу бросила бы.

Отшвырнул на кровать, подошел к окну, дал себе указание мысленно досчитать до десяти, чтобы немного успокоиться. Потому что выглядит всё, как безысходность.

И это его дико бесит.

Глава 6

Лето выдалось довольно жарким. Будь Агата дома — маялась бы духотой. Давно хотела установить кондиционер, но, как всегда…

Правда сейчас была бы не против маяться духотой телесной, а не душевной. Эта хуже. Теперь Агата знала точно.

Дом Кости, несомненно, был в миллион раз комфортней её «конуры», как ласково квартиру, в которую катался, как на работу, назвал Гордеев. Но весь этот комфорт — пшик и фикция, если на душе гадко.

Агате по-прежнему было так.

С тех пор, как она сменила спальню, прошло десять дней. Больше «шаги навстречу» Костя не делал. Появлялся дома даже не каждую ночь. К ней не лез. Игнорировал. Агата хотела верить, что так он смиряется — план не сработал. От «жены» больше дискомфорта, чем пользы. Уже и не то, чтобы очень интересно… Поднывает, как болячка, от которой хочется побыстрее избавиться…

Если всё так — это прекрасно. Рано или поздно выселит так же, как привёз. Выбросит нахрен. Даст жить.

А пока…

— Тебе идет солнечный свет, сестрёнка…

Агата вздрогнула, поворачивая голову, открывая глаза…

По дорожке к ней, сидевшей на садовой качели, шел Гаврила.

Агата следила, как он приближается, не чувствуя ни особого страха, ни большой радости.

Она начала выходить из дома с его помощью.

На следующий день после того, как Агата перебралась в новую комнату, в дом снова приехал Гаврила. Постучался в спальню, предложил вдвоем прогуляться с Боем.

Первым желанием, конечно же, было отказаться. Но Агата справилась с собой. Нашла силы. Попробовала… Не для привыкания. Просто глупо отказываться. Раз в передвижении по территории она не ограничена — её надо изучить. Костя явно не боится, что она полезет через заборы. Потому что и дом, и поселок — охраняемы. А у неё ни телефона, ни денег, ни пойти ей некуда. Но всё равно лучше знать.

Впервые снова выходить было страшно. Агата, как всегда, чувствовала что спина напряжена, что не хватает и капюшона, и полного обзора. Ладони мокли, кулаки сжимались. В этом доме было особенно сложно, потому что постоянно чувствовалось присутствие других людей, но они оставались безликими и незаметными.